— Вы знаете, бытует мнение, что вода в озере целебная, — сказал Николов с нескрываемой гордостью в голосе.

— Это покажет исследование, — сухо ответил Виктор.

Раздражение на миг отразилось на лице Николова. Едва заметно приопустились уголки губ и тут же взметнулись вверх, возвращая акулью улыбку.

— Я надеюсь, вы поделитесь со мной результатами исследования. Ведь если все подтвердится… — он обернулся и стянул покрывало со стоящего у стены столика, на который Виктор до сих пор не обратил внимания.

Под ним оказался накрытый стеклянным кубом макет. Виктор узнал озеро и село Ровное. На берегу озера стояли два больших белых здания, еще одна выбивающаяся из общего сельского антуража стеклянная махина возвышалась посреди села.

— В район хлынут туристы. Целые озера туристов. — Николов было рассмеялся над собственной шуткой, но осекся, встретившись с серьезным взглядом метеоролога. — Село преобразится на глазах. Для начала построим эту гостиницу, а так же крытый бассейн, вода в который будет поступать непосредственно из озера и подогреваться при необходимости. А после купания можно будет посидеть в уютном ресторанчике. Что скажете?

Виктор задумчиво покачал головой.

— Конечно, нужна будет агрессивная рекламная компания. «Озеро имаджин. Такое трудно даже вообразить». Наш слоган услышат все. Хотя возможно он будет звучать иначе. Название озера тоже сменим. — Николов задумчиво потер лысину. — Например: «Озеро Лета. Забудьте о проблемах».

— Может, «Озеро волшебное», — предложил Виктор.

— Не плохой вариант. Простенько и привлекательно. И вы, Виктор Викторович, непременно получите свою долю с названия, — он понизил голос. — Если мы это название примем, — и еще тише. — И если вода действительно окажется лечебной.

Кабинет местного главы Виктор покинул с чувством странной раздвоенности. С одной стороны реклама — благо для села, с другой Николов явно думал не об общей выгоде. И еще ему не давало покоя странное чувство, возникшее уже на улице. Как после глотка вина появляется послевкусие, так же после повторного обдумывания произошедшего разговора, Виктору показалось, что Николов предложил за положительный результат исследования взятку.

На почте Виктор отправил посылку другу в Харьков и долго уговаривал женщину со скучающе-пустым взглядом как можно бережнее с посылкой обращаться. И не добился ничего, кроме «мы обращаемся со всеми посылками одинаково… бережно». Затем, выйдя на улицу, он позвонил своему другу, а по совместительству — геофизику.

— Привет, Леша.

— А, это ты, Крюшевиц, — отозвался как всегда веселый голос геофизика, — а я-то думал, что ты погиб в Якутии.

— Лашманов, ну это ты заврался, я же тебе первому позвонил после того оползня.

— Что не помешало мне тебя помянуть, — наступила пауза, во время которой в трубке звякнуло стекло, и послышался звук льющейся жидкости.

— На работе пьешь? И как тебя до сих пор держат?

— Какое пью? Это реактивы. Ну, рад, что ты в порядке. Твое здоровье! — пауза и смачный выдох. — А держат меня потому, что я лучший, и все это знают. И ты знаешь.

— Да, я поэтому и звоню. Послал тебе пробы. Ты знаешь, что с ними делать.

— Э, нет, приятель, хватит. Больше я сверхурочную неоплачиваемую работу не беру.

— Так ведь тут незамерзающее озеро! Неужели тебе не интересно?!

— Мне интересно. Я геофизик. А вот почему это интересно тебе? Я тебе без всяких проб скажу, что там на дне горячий гейзер. И что тут необъяснимого?

— Я никогда не тороплюсь с выводами. Леха, просто дай мне результаты, потом делай со своим гейзером что хочешь.

— Договорились, — в трубке снова звякнуло стекло.

Бесцельно побродив по Калининграду, Виктор зашел в магазин радиотоваров «Сделай робота» и купил там несколько необходимых ему приборов. С ними, поймав попутку, Виктор и вернулся к озеру. А у озера, несмотря на крепнущий мороз, царило оживление. Там стояли человек десять завернутых в тулупы журналистов, снимали озеро, друг друга, друг друга на фоне озера и беспрерывно что-то говорили в микрофоны, стараясь улыбаться, а у самих не попадал зуб на зуб. Виктор присел на берегу, потрогал воду и решил, что искупаться было не такой плохой идеей.

— И давно вы здесь купаетесь? — сзади к Виктору незаметно подкралась журналистка, на микрофоне — знак одного из центральных каналов. Ее оператор стоял поодаль, нацелив на Виктора всезамечающий глаз камеры.

— Что, простите, — переспросил метеоролог, поправляя очки и поднимая глаза на прехорошенькую журналистку.

— Вы давно купаетесь в озере? Это уже стало традицией среди местных жителей? Вы стали себя чувствовать лучше после водных процедур?

Виктор ошарашено покачал головой.

— Вообще-то, я не местный и вообще здесь впервые.

— Отлично, — обрадовалась репортерша. — Еще дубль, Михаил, камеру на меня, захвати в кадр озеро и приезжего.

Высокий детина-оператор послушно поменял позицию и присогнул колени. Журналистка дала отсчет и затараторила в микрофон:

— Таинственное озеро в окрестностях села Ровного уже стало местом паломничества людей со всей России. Рядом со мной типичный представитель нового движения. Скажите, вы откуда?

— Из Саратова, — растеряно пробурчал Виктор.

— Зачем же вы приехали в такую даль? Просто посмотреть на это чудо природы или найти исцеление от неизлечимой болезни?

— Ни за тем, ни за другим. А ну вас, — махнул рукой метеоролог и побрел дальше по берегу.

Назойливая, болтливая журналистка уже вывела его из себя, к тому же он не собирался раскрывать истинную цель своего визита, а врать не любил с детства.

— Меня зовут Мария, — донеслось вслед. — Фургончик номер четыре, если захотите рассказать свою историю.

Но и пройдя дальше по берегу, Виктор не нашел покоя. Группа журналистов брала интервью у маленькой сморщенной бабушки, ведром черпающей воду из озера. Та с удовольствием объясняла, что вода сия — Божье благословение, ниспосланное жителям многострадального села за терпение их. А натерпелись они такого с памятного землетрясения, случившегося лет шесть назад. Ну, такого натерпелись, что дома по сю пору без газу стоять. А он, ирод проклятый, областной глава Николов, и ухом не ведет, дабы услышать чаянья народные. На вопрос, зачем ей теплая вода, бабка ответила, что пьет ее «для сугреву организму, а то на подогрев дров не напасесси и в лечебных целях». А на предупреждение доброжелательных журналюг о том, что так можно и дизентерией заболеть, ответила, что Он не позволит, к тому же она пропускает воду через марлю. Далее шло во всех красочных подробностях описание болезней, от которых вылечилась бабушка.

Когда ушла бабка, появился, будто только этого и ждавший, парень. Типичный деревенский мальчишка с рыжими волосами, выбивающимися из-под поеденной молью дедовой шапки-ушанки и лукавыми голубыми глазами. Он заявил, что слушать старую помешенную бабу Марфу не стоит. А стоит слушать его, ведь он точно знает, отчего водоем такой не по погоде теплый. А теплый он оттого, что дед Измаил в нем, не то эксперимента ради, не то со злости, свой обогреватель утопил. А дед Измаил — голова. Инвентер! Иногда такого изобретет, что диву даешься, а иные и крестятся. И баба Марфа — в первую голову.

Наконец репортеры, отсняв свои сенсационные кадры, дружной гурьбой ринулись в город искать деда Измаила или еще каких-нибудь свидетелей какого-нибудь чуда. А Виктор, оставшись на берегу, расчехлил собранный из деталей, купленных в «Сделай робота» не хитрый прибор, состоящий из самого простого шлейфового осциллографа с записью на фотоленту, двух электронных термометров и преобразователя частоты. Завернув прибор в брезент и хорошо прикрыв снегом, Виктор опустил один из термометров в озеро, другой оставил на воздухе. За этим занятием его и застала журналистка Мария.

— Так-так-так, мистер «я не здешний», судя по всему, оказался здесь не случайно.