Параллельно и Турция отказалась от ежегодного импорта 14 млрд. кубов российского газа через Украину, Молдавию и Румынию. При цене в 500 долларов за тысячу кубометров ей теперь выгоднее возить сжиженный газ в Стамбул из Алжира, да и на цену поставок по "Голубому потоку" столь жёсткая позиция Анкары должна сказаться благотворно: ведь "Газпром" собирался тянуть свою "трубу" и дальше — через Турцию и Сирию в Израиль... Но, судя по всему, этим планам, как и "Южному потоку", вообще не суждено сбыться: Турция совместно с ЕС, Азербайджаном, Грузией и Туркменистаном вновь активно лоббирует альтернативный проект Nabucco, реализация которого требует изменения статуса Каспийского моря, против чего, само собой, возражают Иран и Россия.

Таким образом, вокруг Каспия завязывается узел очередного конфликта, развязать который будет значительнее труднее, чем попытаться разрубить.

Совершенно очевидно, что внешнее давление на "Газпром", обремененный, к тому же, значительными долгами, в обозримой перспективе будет только нарастать и, в конце концов, российскому государству придётся или отказаться от участия в этой стратегически важной компании, передав её под полный контроль "иностранных инвесторов", или фактически национализировать её, выкупив долги и часть акций. И тот, и другой вариант развития событий, несомненно, будет означать уничтожение нынешнего статус-кво, но, как говорится, лучше ужасный конец, чем бесконечный ужас.

Иное дело, что нынешняя атака на "Газпром" — это, судя по всему, вовсе не ряд изолированных и вызванных рыночной конъюнктурой экономических акций. Речь идёт о тотальном "отбрасывании" России "атлантической" проамериканской Европой, при одновременном явно "перегрузочном", давлении на "кремлёвский райком" со стороны "вашингтонского обкома".

В этих условиях Путин пишет статьи о евразийской интеграции и едет в Китай, как семь с лишним веков назад Александр Невский, разбивший тевтонов на Чудском озере, ехал в Орду. Но удастся ли ему стать Владимиром Невским?

Быстрое наращивание ногтей долгопрудный , дешево и качественно.

Бледная лазурь Персидского залива. Плоские бирюзовые волны, бегущие на каменистый берег. Прибрежный пирс, к которому причаливают деревянные рыболовецкие фелюги, из них на камни выгружают корзины с сизо-фиолетовыми тунцами. Окрестная каменная пустыня горчичного цвета. И над всем — пылающее дивное солнце, от которого камни превращаются в белый пепел. А каждый вздох — это горячая струя пара, пропитанная йодом и солью.

На кромке пустыни и моря размытая, выпадающая из фокуса громада с яйцевидным куполом и высоким красно-полосатым стержнем трубы, похожим на минарет мечети — атомная станция в Бушере, уже брызнувшая свой первый ток в электрическую сеть Ирана.

Я слушаю глухой рокот могучих машин. Трясение земли от потоков морской воды, омывающей корпус реактора, шелест электрических разрядов в вершинах высоковольтных мачт.

Эта станция, возведённая в наши дни, продолжает вековечную историю иранской цивилизации. В ней таинственным образом присутствуют древние храмы огнепоклонников и заострийцев. В ней таится грандиозный город Персеполис царя Дария — из храмов, дворцов — собиравший в себя множество окрестных народов. Красота и величие мечетей, куда стекаются на свои моления исповедники ислама. В этой станции, как лист папоротника на куске кремния, отпечаталась современная история Ирана. Великая революция имама Хомейни. Война, когда бомбардировщики Саддама Хусейна подлетали к станции и сбрасывали на неё свой разрушительный груз. Воздушные бои, стрельба зениток. И павшие у подножия станции её защитники. Множество политических интриг и зловещих угроз, которыми окружили строительство станции Америка и Израиль, угрожая ей истреблением бомбами и ракетами. Эту станцию демонизировали, называя её тайным заводом, где Иран готовит свою ядерную бомбу. Государствам и корпорациям, которые желали принять участие в строительстве станции, грозили отторжением и наказанием.

И только Россия, пренебрегая американским давлением и эмбарго на поставки оборудования, пришла на помощь Ирану. И сюда, из прохладных русских лесов, из студёных вод, явились строители и монтажники, инженеры и менеджеры. И достроили станцию, которую начинали ещё во времена шаха немецкие фирмы.

Строительство было нелёгким. Немецкий долгострой, рассчитанный на германское оборудование и германские технологии, был освоен русскими инженерами, которые совмещали немецкие узлы и недостроенные агрегаты с русскими элементами, привезёнными сюда морем и сушей. Реактор, построенный в предместьях Петербурга, погружённый на гигантский корабль, огибая материки, явился в Персидский залив, и принёс с собой мощную весть о том, что Россия жива, выдержала падение и удары девяностых годов.

Пуск станции явился великой победой исламской революции Хомейни, продемонстрировавшей миру способность к сопротивлению и творчеству. Её пуск явился и русской победой, которая была одержана, несмотря на чудовищный удар, сломивший после девяносто первого года советскую техносферу. Русские технократы и политики продемонстрировали волю к суверенному русскому развитию, выстояли среди американских интриг и нападок.

Успехи Бушера побудили другие страны обратиться к русским за помощью по возведению атомных станций. И эти блоки были или будут заложены в Китае, в Индии, в Турции. И все эти станции — это атомные дети Бушера.

Двигаюсь вдоль станции, напоминающей громадную, возникшую в пустыне мечеть. Слушаю рассказы иранских и русских строителей и управленцев, чьими усилиями была воздвигнута эта циклопическая станция на перекрёстке времён и народов.

И вот я беседую с Мухамадом Ахмадианом — заместителем руководителя иранской атомной организации.

Александр Проханов. Господин Ахмадиан, позвольте поздравить вас с вашей замечательной победой — пуском атомной электростанции в Бушере. Как вы расцениваете эту победу? Как технологическую, экономическую, научную, или как победу вашего духа, вашего революционного смысла, вашей революционной идеологии?

Мухамад Ахмадиан. Вы знаете, господин Проханов, в каких условиях создавалась эта атомная электростанция. Регион, где она возводилась, был наполнен трагедиями, военными конфликтами, чрезвычайной международной напряжённостью, которая была чревата большой региональной, а возможно, и мировой, войной. Возведение станции сопровождалось бесконечными интригами Запада. Эту станцию демонизировали, её представляли народам мира как тайный завод, где правительство Ирана изготовляет свою ядерную бомбу. Мы преодолели все затруднения: психологические, технологические, моральные и финансовые. Мы выдержали множество видимых и невидимых миру боёв и построили нашу станцию. Конечно, это победа иранской технологии, иранской науки и иранской технической организации. Но это и победа нашего духа, нашей воли, победа исламских идеалов, провозглашённых в период революции нашим великом имамом Хомейни.