Вы Одни, Ваше Императорское Величество, можете возвратить ему утраченное преимущество. Прав на эту Высочайшую милость ни муж мой ни я не имеем за собою, но во мне живет только сознание, присущее всем русским людям, что вопль наболевшей души имеет свободный доступ к подножью Престола.
С пламенной мольбою на устах и лучом светлой надежды в сердце припадаю к Стопам Представителя Божией власти и Милосердия на земле.
С чувством благоговейной и беззаветной преданности остаюсь Вашего Императорского Величества Верноподданная А. Арапова»{1084}.
«Государь, передавая ее письмо военному министру, милостиво добавил: „Прошу вас, Петр Семенович, устроить это дело. Я обязан перед памятью Ланского исполнить эту просьбу“.
Слова эти, переданные генерал-адъютантом Ванновским, наглядно подтверждают справедливость народного изречения, что за Богом молитва, за Царем служба не пропадают»{1085}.
19 августа 1890 года
В г. Наровчате Пензенской губернии случился опустошительный пожар, уничтоживший «корпус присутственных мест, земскую больницу, почтовотелеграфную контору, канцелярию воинского начальника, городскую управу, две церкви и 500 домов»{1086}.
И. А. Арапов, владевший только в Наровчатском уезде более чем 6000 десятин земли и имевший свой дом в г. Наровчате, который тоже сгорел, выделил значительные средства на восстановление города, за что 2 года спустя его жителями был удостоен звания первого Почетного Гражданина Наровчата. В том же 1892 г. его заботами была построена железная дорога. В версте от его имения Воскресенская Лашма была открыта станция, получившая название «Арапово», в 1893 г. принявшая первый поезд.
27 ноября 1890 года
Пережив мужа и троих детей, на девятом десятке жизни в Одессе скончалась бывшая подруга Натальи Николаевны, а затем — приятельница Дантеса и Геккерна, ненавидевшая Пушкина — Идалия Григорьевна Полетика, урожденная Обортей.
П. И. Бартенев писал:
«Эта женщина, овдовев и выдав свою дочь за какого-то иностранца[217], жила до глубокой старости в Одессе в доме брата своего Александра Григорьевича (Строганова. — Авт.). В то же самое время, как рядом с их домом на Приморском бульваре княгиня Воронцова (Елизавета Ксаверьевна. — Авт.) восхищалась стихами Пушкина и ежедневно их перечитывала, Идалия Григорьевна не скрывала своей ненависти к памяти Пушкина. Покойная Елена Петровна Милашевич (рожд. графиня Строганова, дочь великой княгини Марии Николаевны[218]) по возвращении из Одессы, куда она ездила навестить престарелого деда, с негодованием рассказывала про эту его сестру, что она собиралась подъехать к памятнику Пушкина, чтобы плюнуть на него»{1087}.
Еще 12 апреля 1889 года тот же Бартенев записал в путевом дневнике о своей попытке встретиться с Идалией Полетикой: «Я только видел ее, но не знал: ей было достаточно, что я печатал о Пушкине, чтобы не желать моего знакомства. Она ненавидела Пушкина. Нрава она резкого, или что французы называют acariatre (упрямая, неуживчивая, сварливая. — Авт.).
…Смешно и для г-жи Полетики позорно, что ныне, в глубокой старости, она не стыдится клясть Пушкина. Она говорит, что ее оскорбляет воздвигаемая в Одессе статуя Пушкина, что она намерена поехать и плюнуть на него, что это был изверг и т. д. Елена Григорьевна Шереметева (жена В. А. Шереметева, урожденная графиня Строганова, дочь великой княгини Марии Николаевны от второго брака с Григорием Александровичем Строгановым-младшим. — Авт.), недавно навестившая в Одессе престарелого деда своего графа А. Г. Строганова, любя и хорошо зная поэзию Пушкина, была изумлена этими отзывами…
Граф А. Г. Строганов, вторя сестре (которая отчасти им командует), отзывается о Пушкине полупрезрительно, как о каком-то рифмоплете»{1088}.
А вот отношение Идалии к вдове Поэта с годами стало иным. По словам того же Бартенева, «Полетика заявляет большую нежность к памяти Наталии Николаевны».
Актер Л. М. Леонидов оставил воспоминания о том времени, когда во время прогулок он неизменно встречал неразлучную троицу, состоявшую из бывшего кавалергарда А. В. Трубецкого (некогда названного императрицей «Бархатом»), графа Александра Григорьевича Строганова, в ту пору одесского генерал-губернатора, и его сводной сестры Идалии Полетики, которая последние годы проживала в его доме в Одессе:
«Каждый день от четырех до шести вечера на Николаевском бульваре можно было наблюдать очень любопытную картину. По главной аллее, заложивши руки по-мужски назад, шагает еще бодрая старуха в сопровождении брата и захудалого генерала князя Трубецкого… И вот эта тройка гуляет, спорит, постоит немного и опять пойдет. Созерцать этот осколок старины всегда доставляло мне огромное удовольствие. Изъяснялись они всегда по-французски»{1089}.
На следующий день после смерти Идалии А. Г. Строганов дал объявление в одесской газете «Новороссийский телеграф», в котором ни словом не упомянул об их родственной связи: «Граф Александр Григорьевич Строганов с душевным прискорбием извещает о кончине Идалии Григорьевны Полетики. Вынос тела последует в пятницу, 30 ноября, в 10 часов утра на Старое кладбище»{1090}.
Не прожив и года после кончины Идалии, 2 августа 1891 года умер и сам 95-летний генерал А. Г. Строганов, предварительно велев уничтожить огромный семейный архив.
14 февраля 1891 года
Внучка Пушкина, дочь Натальи Меренберг и принца Николая Вильгельма Нассауского — 22-летняя «красавица Софья» (1868–1927), вышла замуж за 29-летнего внука Николая I — великого князя Михаила Михайловича Романова (1861–1929), которого в семье называли «Миш-Мишем». Королева Великобритании Виктория пожаловала новобрачной и ее потомству титул графов де Торби. (Еще один морганатический брак по линии младшей дочери Поэта, то есть брак, подчеркивающий неравенство происхождения супругов и не дающий права престолонаследия.)
Негодованию русского царя Александра III не было предела, ибо, по его мнению, поступок двоюродного брата Михаила являлся противозаконным. Поэтому его телеграмма великому герцогу Люксембургскому и его младшему брату, отцу невесты — принцу Нассаускому, гласила:
«Этот брак, заключенный наперекор законам нашей страны, требующим моего предварительного согласия, будет рассматриваться в России как недействительный и не имевший места»{1091}.
На что герцог Адольф ответил:
«Я осуждаю в высшей степени поведение моего брата и полностью разделяю мнение вашего величества»{1092}.
Неожиданный поворот событий навсегда лишил внучку Пушкина права вернуться в Россию. Таким образом, если Поэт по воле императора Николая I не имел возможности покинуть пределы Отечества, то его внучка Софья Меренберг, наоборот, по воле внука Николая I — Александра III, была лишена права жить на Родине. — Вот цена царского родства для потомков Поэта!
Великий князь Михаил Михайлович со своей избранницей никогда не переступил порога выстроенного для него архитектором Максимилианом Месмахером дворца на Адмиралтейской набережной[219]. Они сами распорядились своей судьбой и никогда не вернулись в Россию…
