— Но ведь каждая дорога тянется в неизвестную даль! — воскликнул я.
— О, не так далеко! — улыбнулся Холмс. — Шашкарев уходил по субботам и возвращался по воскресеньям, оставаясь на ночлеги в деревнях. Значит, и искать его придется не дальше того расстояния, какое человек может пройти не спеша за день от Москвы.
— И правда! — воскликнул я, пораженный точной логикой своего друга.
— Вы видите, это не так трудно! — улыбнулся Холмс. — Итак, с завтрашнего дня мы принимаемся за работу или, иначе говоря, совершим ряд двухдневных прогулок.
На этом мы и порешили.
Перед вечером Холмс послал госпоже Шашкаревой письмо и к вечеру ему принесли от нее последний по времени фотографирования портрет исчезнувшего инженера.
А со следующего дня мы начали шататься по дорогам, расспрашивая местных жителей про инженера, портрет которого Холмс показывал всем встречным и поперечным.
Провинция — не столица и жители невольно запоминают каждое вновь появляющееся лицо, в особенности если человек облечен в форму.
И первое время мы путешествовали с большим успехом.
Оказывается, инженера замечали повсюду, в особенности в пунктах более отдаленных от Москвы.
Конечно, его видели не все, но все-таки многие и сразу узнавали по карточке.
Но сколько дорог мы ни исходили, всюду инженера видели сначала удалявшимся от Москвы, а затем возвращающимся.
Две с половиной недели гуляли мы по разным дорогам без всякого результата.
Так дошла очередь и до Савеловского шоссе.
Эта дорога была нам знакома и мы сразу припомнили нашу прогулку три года тому назад.
Но здесь показания жителей оказались несколько иными.
Инженера видели удаляющимся от Москвы, но возвращающимся — не видели.
Расспрашивая всех по пути, мы дошли до деревни, за которой когда-то свертывали на лесную дорогу.
Расспросы шли туго, как вдруг нам удалось напасть на одного плотника.
Когда Холмс, расспрашивая его в числе прочих, показал ему фотографию инженера, он сразу признал его.
— Как же, помню этого барина! — сказал он. — Мы шли (и он назвал день) артелью по лесной дороге и встретили его, не доходя постоялого двора Сереги Кудлова. Барин спрашивал нас: где можно переночевать? Ну, мы сказали, что можно в кудловском дворе, а коли там не понравится, то две версты дальше есть постоялый двор получше.
— А вы сами-то где ночевали тогда? — спросил Холмс.
— Мы-то? У Сереги Кудлова. У него, вишь, есть две комнаты для ночевок…
— И этого барина вы видели у него? — снова задал вопрос Холмс.
— Нет, не видали. Должно, он прошел дальше. Наша артель заняла обе комнаты, и опрочь нас у Кудлова в эту ночь никого не было.
Мы продолжали путь, причем я заметил, что Холмс стал вдруг очень задумчив.
VII.
Удивительнее всего было то, что Холмс будто прекратил поиски.
Придя домой, он написал записку и я слышал, как он приказал снести ее следователю П.
Весь день он был словно растерянный и я не мог удержаться, чтобы не спросить его о причине его странного состояния. Он взглянул на меня загадочным взглядом и наконец произнес:
— Сегодня я делаю опыт огромной важности, дорогой Ватсон. До сих пор я не верил ни во что сверхъестественное. Но все данные говорят за то, что я сегодня не ошибусь…
— Да в чем дело? — воскликнул я.
— Я вспомнил тот страшный сон, который видел три года тому назад. И потом… странное совпадение: этот сон я видел как раз там, где теперь затериваются и запутываются следы инженера…
— И вы думаете…
— Я ничего не думаю, — нервно ответил Холмс. — Одевайте скорее шляпу и едемте к следователю.
Мы вышли из дома и поехали к следователю П.
Его мы застали за делом.
В тот момент, когда мы вошли в его кабинет, он допрашивал жену Кудлова.
Эта женщина с подозрительным, неприятным взглядом и таким же неприятным лицом стояла перед следователем и скучающим голосом отвечала на вопросы.
Нас она, вероятно, приняла за помощников следователя, так как не обратила на нас почти никакого внимания.
— Итак, — допрашивал П., — инженер Шашкарев, тот самый господин, чей портрет я вам показывал, был у вас в тот день?
— Был, — отвечала жена Кудлова. — Он заходил к нам под вечер, но ему не понравились наши комнаты и он пошел отыскивать ночлег дальше. У нас всего две комнаты внизу, которые мы отдаем для ночлегов проезжающим. В эту ночь в них ночевала артель…
— Неправда, — тихо и резко перебил вдруг Шерлок Холмс. — У вас есть еще третья комната над конюшней. Инженер Шашкарев ночевал эту ночь в этой самой комнате и вы убили его.
— Это неправда! — воскликнула хозяйка двора, с испугом вперяя в Холмса свой взор.
— Нет, правда! — все тем же тоном продолжал Холмс. — Он спал на койке у правой стены, повернувшись лицом к стене. Ночью ты с мужем вошла по лестнице через люк в комнату. У тебя в руке был фонарь и ты, остановясь на последней ступеньке, осветила инженера. Твой муж подошел к нему и длинным ножом зарезал его…
Лицо жены Кудлова вдруг смертельно побледнело и вся она затряслась как в лихорадке.
А знаменитый сыщик вдруг встал и, подойдя к женщине, выпалил ей в упор, смотря ей прямо в глаза:
— Он подтащил труп к люку и вы схватили его вдвоем: муж твой за плечи, а ты за ноги. А так как руки тебе нужно было освободить, то ты передала фонарь мужу и он понес его в зубах, придерживая за кольцо…
— Он видел! Он все видел! — крикнула вдруг Кудлова не своим голосом и грохнулась на пол.
Пораженный следователь смотрел на Холмса широко открытыми глазами.
— Но как вы могли видеть? — спросил он наконец.
Подождав, пока допрашиваемую вынесли, Холмс рассказал следователю свой сон, прибавив:
— С сегодняшнего дня я начинаю верить в таинственные явления.
* * *
Через пять месяцев Кудлов и его жена были повешены.
При подробном обыске их постоялого двора в конюшне, под толстым слоем навоза, были найдены труп инженера Шашкарева и еще три полусгнивших трупа, вскоре опознанные полицией.
Один из них, скелет, принадлежал англичанину, пропавшему пять лет тому назад. Он был опознан по костюму, а два трупа принадлежали двум москвичам, пропавшим без вести три и два года тому назад.
От издательства
Рассказы П. Никитина публикуются в современной орфографии с исправлением наиболее явных опечаток, пунктуации и незначительного количества устаревших оборотов. Пользуясь случаем, приносим глубокую благодарность собирателю шерлокианы А. Лапудеву за ряд предоставленных им текстов.
