3 Так, И.Е.Глущенко говорил:

"Исходящие со стороны некоторых биологов попытки реванша, безусловно обречены на неудачу. Порукой тому √ наша советская действительность и учение марксизма-ленинизма, являющееся основой советской передовой науки" (69),

или:

"...без Ленина не было бы Мичурина, а без Лысенко √ мичуринского учения в широком понимании этого слова... Наш советский строй способствует тому, что уровень нашей советской биологической науки намного выше биологической науки любой капиталистической страны" (70).

4 Сильнейшая критика лысенкоизма (с массой сслыок, цифр, фактов, при полном отсутствии "общих мест") исходила от Владимира Павловича Эфроимсона. Только в 1956 году он издал две больших статьи, одна из которых была посвящена фактическим подтасовкам экспериментальных данных "мичуринцами", а другая ядру их "теоретических" рассуждений (70а). В 1957 году В.П.Эфроимсон написал большую статью "Компрометация науки вместо пропаганды мичуринского учения" (35 страниц машинописного текста). Как и все работы Эфроимсона, эта статья была насыщена фактами из мировой литературы. Одно из объяснений этого поразительного знания Эфроимсоном всех новинок заключалось не только в том, что он знал несколько европейских языков в совершенстве, что всю жизнь он стремился к уяснению природы самых сложных генетических процессов, а в том, что за свою жизнь был вынужден сменить несколько исследовательских направлений. Была и причина внешнего порядка. Не найдя работы по специальности, после того, как он вышел на свободу, отбыв второй лагерный срок, Владимир Павлович был зачислен библиографом в Библиотеку иностранной литературы (ВГБИЛ). На полях рукописи настоящей книги он сделал в этом месте приписку: "Да будет с величайшей благодарностью помянуто имя директора ВГБИЛ, Маргариты Ивановны Рудомино, которая в самые тяжелые годы спасла сотни московских интеллигентов от ярлыков "тунеядец" и похуже, после того, как они, отбыв сроки, вернулись в Москву". Можно добавить к этому, что на должность заместителя директора Рудомино пригласила генетика Милицу Альфредовну Арсеньеву-Гептнер.

Возвращаясь к данной статье Эфроимсона, следует упомянуть, что особое внимание в ней было обращено на дискредитацию советской науки Х.Ф.Кушнером и И.Е.Глущенко, коих Академия наук СССР постоянно делегировала на разные конгрессы за рубеж.

5 М.А.Лаврентьев вспоминал эпизод, относящийся к этим годам, когда по распоряжению заведующего отделом науки ЦК партии В.А.Кириллина была создана комиссия с целью не разобраться с аферами Лысенко и осудить их, а "наладить контакты с Лысенко и его группой" (77). Лаврентьев писал:

"... В комиссию вошли сторонники как Лысенко, так и "вейсманистов-морганистов" (академики В.А.Энгельгардт, В.Н.Сукачев, П.Л.Капица, М.А.Лаврентьев).

Утром мы собрались сначала в институте, где Лысенко и его помощники рассказали о своих достижениях и их экономическом эффекте. После этого мы поехали в экспериментальное хозяйство института "Горки Ленинские". Лысенко показывал нам своих жирных бычков (их кормили отходами шоколадной фабрики), потом пошли на поля. Здесь Лысенко высказывал свои научные идеи (землю не надо удобрять, ее надо только "разжечь" √ она живая, будет сама родить...).

Наиболее забавной была дискуссия Лысенко-Сукачев, когда мы подошли к кустовым посадкам по краям полей. Лысенко, показывая кусты, утверждал, что у всех кустов единая корневая система. Сукачев возражал, что это вздор: "Давайте раскопаем несколько кустов и вы сами убедитесь, что ваша теория срастания √ чепуха". Лысенко: "Если не верите, посадите у себя кусты и там копайте, сколько хотите, а здесь я вам копать не дам, мне это не нужно, я и так знаю, что корневая система едина. А кроме того, я вам скажу, что я буду на вас жаловаться за вашу клеветническую статью в журнале". Дальше было совсем весело. Дело в том, что Лысенко сильно хрипел, а Сукачев плохо слышал и думал, что Лысенко продолжает настаивать на срастании корней. Диалог продолжался минут десять. Сукачев: "Все это чушь, срастания нет", а Лысенко: "Я буду на вас жаловаться ...".

Примирение не состоялось" (78).

6 Хрущева в то время осенила идея сравнить результаты работы двух "чудодеев" √ Лысенко (с органо-минеральными смесями) и Цицина (много лет морочившего голову руководителям страны, что он вот-вот передаст на поля великолепные сорта нового гибрида √ сорняка пырея и культурных пшениц и ржи). Сравнение было абсолютно нелепым, ибо каждый работал над своими проектами в разных хозяйствах, так что сравнивать было нечего. По рассказам, барственный Цицин в свое хозяйство никогда не приезжал, а Лысенко бывал в "Горках" регулярно. Узнав про это, Хрущев якобы окончательно расположился в пользу Лысенко. Хрущев потом любил рассказывать при разных обстоятельствах, как он устроил "экзамен" двум академикам, и как Лысенко "побил" Цицина.

7 Обязательства подписали секретарь ЦК КП Латвии Э.Я.Калнберзин, предсовмина республики писатель В.Т.Лацис и другие, в их числе был министр сельского хозяйства А.А.Никонов. Затем последний в чем-то провинился, был удален с высоких постов, потом познакомился с М.С.Горбачевым, работавшим тогда в Ставрополе, а после переезда последнего в Москву и А.А.Никонов перебрался в Москву (не путать с другим ставленником Горбачева, секретарем ЦК КПСС по сельскому хозяйству В.П.Никоновым). Переведенному в Москву А.А.Никонову была поручена важная задача √ он возглавил группу экспертов по подготовке Продовольственной программы, затем был проведен в академики ВАСХНИЛ по специальности "экономика", после чего стал Президентом ВАСХНИЛ, сменив на этом посту растениевода П.П.Вавилова (однофамильца основателя академии).

8 В это время Лысенко и его сторонники постоянно говорили о том, что генетики молекулярные отказались от взглядов генетиков классических и отвергли положение о гене как части структуры хромосом, чего, на самом деле, никто из молекулярных генетиков не заявлял.

9 В начале 1958 года в МГУ состоялась студенческая конференция биологов, на открытие которой должен был приехать Лысенко. По договоренности с председателем Научного студенческого общества биофака аспирантом В.Скулачевым (сейчас В.П.Скулачев √ академик РАН, крупнейший биохимик) мне было предоставлено слово на открытии конференции под видом приветствия студента физического факультета МГУ. Вместо приветствия я примерно полчаса говорил о вреде лысенкоизма для советской науки. В Большой биологической аудитории было несколько сот человек. Аудитория слушала молча, меня не перебили присутствовавшие сотрудники кафедр генетики и дарвинизма. Затем посыпалось множество записок с вопросами, и Скулачев дал мне слово для ответа. Эта выходка чуть не стоила мне исключения из МГУ, так как из Тимирязевки (с военной кафедры!) поступило сердитое письмо за важными подписями. Спас меня на последнем этапе ректор МГУ И.Г.Петровский, а по Москве пошли разговоры, что вот и в МГУ, где, казалось бы, позиции Лысенко столь сильны, уже и студенты позволяют себе...

10 По совместительству Имам Дашдемир оглы Мустафаев (род. 1910) состоял в академиках Азербайджанской ССР и числился сотрудником Института генетики и селекции Министерства производства и заготовок сельскохозяйственной продукции АзССР. После снятия Хрущева с поста Первого секретаря ЦК Мустафаев быстро "погорел" √ его вывели из состава ЦК КП Азербайджана. Но он перекрасился в борца за генетику, пролез в Президенты Общества генетиков и селекционеров Азербайджана, стал членом Президиума Всесоюзного общества генетиков и селекционеров имени Н.И.Вавилова.

11 Нельзя все-таки не отметить беспримерный полемический талант Лысенко. То, что другой на его месте постарался бы не упоминать, он выпячивал √ зарубежных "врагов" цитировал, стараясь даже на этом нажить политический капитал.