С точки же зрения неприхотливого россиянина, скорее, следует удивляться тому, что после варварских бомбардировок американской авиации и явно затянувшейся экономической блокады внешне в Ираке идет довольно размеренная и более или менее сносная жизнь. Люди мягки, улыбчивы и дружелюбны, и в них не чувствуется никакой озлобленности и агрессивности не только друг к другу, как бывает, увы, в больших городах России, но и к иностранцам, хотя каждый из них, особенно женщины, моментально приковывает взоры и вызывает повышенное любопытство. Но нет никакой враждебности, и потому даже без знания языка можно спокойно прогуливаться по древним и новым, узким и широким улицам Багдада.

Невольно подумалось о благотворном влиянии ислама. Разумеется, не сегодняшнего — политизированного и разделенного, а идеального ислама первого периода и Багдадского халифата. Но теперешний Ирак, конечно, имеет примерно такое же отношение к Багдадскому халифату, как наша грешная российская действительность к Святой Руси…

Багдад встретил жарой и безлюдными улицами. Была пятница, и почти никто не работал. В «Шератоне», куда поместили гостей из России, также не наблюдалось чрезмерной сутолоки. Грустно, что пустуют лучшие, некогда роскошные гостиницы и разные заведения, построенные в свое время для богатых туристов. Следы запущенности и строжайшей экономии заметны повсюду. Так, и в пятизвездочных отелях лампочек значительно меньше, чем полагалось бы, царит полумрак и… почему-то отсутствуют салфетки. Но стоит ли ворчать и сокрушаться по этому поводу? Местные жители успели привыкнуть к скромной жизни, а посетители из-за рубежа редки и приезжают, как правило, не для отдыха и развлечений.

В 1970–1980-е годы были построены великолепные сады и парки с искусственными водоемами, музеи, торговые центры, не уступающие по внешнему виду аналогичным сооружениям в Европе и Америке. Сегодня многие из них закрыты и покрыты густым слоем пыли. У большинства иракцев нет ни возможностей, ни времени для роскоши и приятного досуга. Они озабочены добыванием предметов первой необходимости для себя и своих семей. Страна в осаде, заокеанские человеколюбцы обложили ее со всех сторон, как дикого зверя, и это ощущается прежде всего по разнообразному дефициту.

Надо отметить, что в своей ненависти к Ираку и ее лидеру американские устроители «нового мирового порядка» порой доходят до самой настоящей паранойи. Так, недавно Багдаду запретили приобретать карандаши для рисования. Видите ли, в них содержится вещество, которое может быть использовано для создания… химического оружия! Поистине, как говорит герой одного кинофильма: «во, блин, дают!»

Для того чтобы дать представление о чудовищной инфляции и тяготах ежедневной жизни, обрушившихся на простых людей в результате международных санкций, достаточно, вероятно, привести один впечатляющий показатель. Если в 80-е годы один иракский динар равнялся трем долларам США, то ныне, за один американский доллар дают свыше 1300 динаров! Не правда ли, знакомо: мы тоже проходили нечто подобное. Но разница все же огромная: народ России страдает из-за своих же горе-реформаторов, сумевших ему запудрить мозги и внушить дурацкую и нелепую надежду — «заграница нам поможет», а иракцы, нещадно давимые той же «заграницей», под руководством избранного ими самими вождя мужественно отстаивают национальную честь и достоинство, сопротивляясь жутчайшему нажиму и со стороны мировых жандармов, безуспешно пытающихся поставить их страну на колени.

Запад, и прежде всего США, делал все возможное, чтобы вызвать в Ираке голод… После чего по хорошо знакомым образцам они могли бы ввести туда войска ООН под лицемерным предлогом необходимости спасения населения и — под гуманистическую сурдинку — поработить страну и захватить ее нефтяные богатства. Однако враги Ирака просчитались. Можно по-разному оценивать личность Саддама Хусейна, но его бесспорной заслугой является сохранение централизованной системы управления, благодаря чему, в частности, стало возможным как государственное субсидирование развития сельского хозяйства, так и осуществление рационирования продуктов питания, позволившее равномерно удовлетворить первейшие нужды народа.

Да, Ираку неимоверно трудно. Люди устали, и страна напрягает все силы, чтобы выжить, но, тем не менее, сегодня, в мае 1997 года, уже можно сказать, что самое страшное позади. Это подтверждает, по-видимому, и тот факт, что в столице непрерывно растет число новых жилых зданий, а по вечерам переполнены рестораны и забегаловки, музыка и веселые голоса все громче доносятся буквально из всех окошек.

Днем же толчея наблюдается, пожалуй, только на рынке и в мечетях. Ирак — светское государство, но в последние годы из-за лишений и бедствий, как считают по крайней мере некоторые обозреватели, возросла религиозность масс и увеличилась роль мусульманского духовенства в обществе. В кафе и ресторанах перестали подавать спиртное. В то же время хватает лавчонок, где можно обзавестись бутылочкой с зеленым змием. Правда, запретный плод далеко не всем по карману. При средней ежемесячной зарплате в 7–8 долларов дешевая местная водка арак стоит около одного доллара, а цена на виски иорданского производства достигает девяти!

Зато немногочисленным иностранцам, включая и «старых русских», лафа: в багдадском ресторанчике можно отлично посидеть за 3–4 доллара за столом, уставленным такими яствами, которые в Москве и не приснятся. А на берегу Тигра за смешные деньги вам подадут свежую, зажаренную на угольках вкуснейшую рыбу. Только есть ее рекомендуется обязательно руками и… никаких салфеток. Только к их отсутствию, поверьте, можно привыкнуть довольно быстро.

Во время нашего пребывания в «Шератоне» там каждый вечер били в барабаны, свистели и танцевали: оказалось, что так справляют здесь свадьбы. Значит, подумалось, жизнь продолжается. Не удалось справиться с ней американским бомбам, падавшим с исключительной точностью на гражданские объекты, не удастся остановить ее и с помощью санкций.

Нельзя одолеть нацию, преисполненную решимости следовать своему высшему предназначению. Тем более если ее ведет и направляет подлинно народный вождь. Врагу не сдается Багдад, и его древние стены, для которых как бы не существует времени, непременно дождутся праздника великой победы иракского народа над ложью, вероломством и злом.

Багдад — Москва, «Правда-5», май 1997

Север Ирака. Предгорья Курдистана. На склоне выложено из камней: «Да здравствует вождь!» От дороги к селению Баашика тянется большая оливковая роща, зелень ее как бы подернута сединой. Благородной вечностью веет от этих олив — и обнажается суетность преходящей мирской славы. Но эти контрасты примечаешь только поначалу. После недели-другой массированной обработки портретами и лозунгами начинаешь сомневаться: а может, это навсегда?..

В Ираке есть своего рода изобразительный штамп — это силуэт Хозяина в берете с кокардой. Чем-то похож этот портрет на знаменитое, ставшее каноническим изображение Че Гевары в берете со звездой, перевернутой лучами вверх на масонский манер. Не исключено, что сходство намеренно подчеркнуто — одно время образ Че воспринимался как революционная идеограмма третьего мира. Думаю, и Саддам не возражал бы против того, чтобы служить символом Свободы… Но, будучи лидером государства, волей-неволей приходится олицетворять не только общечеловеческие ценности. Наверное, поэтому гораздо больше, может быть стократно больше, других изображений вождя Ирака, ни одно из которых фактически не повторяется. Президент на коленях в мечети (панно в центре Кербелы, рядом с шиитскими святынями), президенте каске и с автоматом (внимательно осмотревшись, приметишь неподалеку воинскую часть), президент с ребенком (зри и увидишь школу). В общем, лик его служит как бы вывеской того или иного общественного института.

Телевидение тоже на свой лад эксплуатирует образ, любимый миллионами. Каждый день демонстрируется отрывок одного из выступлений Саддама. К примеру, в священный для шиитов день 10 мухаррама (в минувшем году он пришелся на 8 июня), когда вспоминается героическая гибель Хусейна, племянника Пророка, речь шла о великом подвиге этого светоча мусульман. Пример тринадцативековой давности должен как нельзя лучше передать состояние духа современного Багдадского халифа и его народа, вступивших в схватку с превосходящими силами врага, несмотря на то что доводы так называемого здравого смысла говорили: лучше воздержаться от битвы, лучше принять условия противника.