Вы изучали опыт предыдущих покушений?

— Мы искали детали, которые могут привести к неуспеху, чтобы не было ошибок.

А опыт других операций такого рода, в России например? Ведь у нас много было таких акций.

— Нет.

Занимались изучением обычного маршрута Касема вы же или другие люди?

— Нам помогало руководство партии.

Вашей непосредственной задачей было только осуществление покушения?

— Да, только исполнение.

Я читал, что это покушение откладывалось.

— Да, один раз мы его отложили, потому что мы получили сведения, что Касем будет в определенном месте, но мы туда не успели, потому что подвел транспорт. У Касема было намерение посетить в Багдаде церковь Мар Юсуф по случаю праздника. Все знали, что он поедет в эту церковь. Мы могли осуществить наше покушение именно там, но мы отказались от такого плана. Мы боялись, что могут быть убиты посторонние лица, потому что там бывало много народу.

Но когда покушение состоялось, ведь там тоже было много народу?

— Нет, рядом никого не было.

В то время у Касема была большая охрана?

— С ним был только один охранник и одна машина.

Какой автомобиль у него был?

— «Шевроле», небронированный, окраска армейская.

Если бы он был бронированный, то покушение не удалось бы?

— Мы уже знали заранее об этом.

Значит, кто-то из окружения Касема работал на партию? То есть в тот момент Касем был уже под колпаком, под наблюдением?

— Возможно.

Когда вы познакомились с Саддамом Хусейном?

— Во время подготовки к операции, когда нам давали указания, когда и что делать.

Как прошла ваша первая встреча?

— В тот день я познакомился с разными товарищами по партии. Он мало говорил, казалось, что этот человек не любит привлекать к себе внимание. В то время он вообще был неразговорчивым. Он говорил только тогда, когда надо было говорить. Он больше слушал, чем говорил. Это была черта выходца из села.

Как он держался тогда, раскованно или замкнуто?

— Нет, он не был замкнутым. Он умел слушать, но и умел высказывать свое мнение.

А как предпочитал одеваться Саддам Хусейн, когда вы познакомились, — в дишдашу (арабское мужское платье. — С. П.) или в европейскую одежду?

— Только тогда, когда мы были у себя дома в деревне, мы надевали дишдашу, а в городе — всегда костюм.

Как вы были одеты во время покушения?

— На нас были брюки, рубашки и пиджаки, для того чтобы не видно было нашего оружия.

Какими были ощущения перед покушением и после?

— Наши чувства? Освободить наш народ от диктата.

А сам Касем отстреливался во время покушения?

— Нет. Он был ранен.

Какой характер ранения был у Касема?

— Мы не видели этого. Мы видели только, как он упал, и решили, что он убит.

А того вашего товарища, кто был убит, вы не пытались унести?

— Нет.

Ведь вас арестовали уже потом, когда опознали этого человека?

— Унести его было невозможно, нас осталось четверо, двое из нас были ранены.

Когда вы вышли из дома, вы, естественно, волновались, но какие чувства вас охватили, когда вы увидели, что дело сделано, машина вся изрешечена, и вы решили, что Касем убит?

— Мы так думали. Я был очень сильно ранен. И в конце почти уже ничего не видел, был не в состоянии оценить результат. Один из наших товарищей (он умер недавно) должен был уточнить, убит ли Абдель Карим Касем. Он сказал, что Касем убит.

Естественно, вам уже было не до радости?

— Я был очень сильно ранен, но, конечно, хотел видеть результат события.

И когда вы пришли на эту квартиру, у вас, наверное, была большая потеря крови?

— Да, я был очень плох, но один вопрос я все время задавал: убит Касем или нет. Я думал, что я умру, потому что я был сильно ранен, и для меня важно было знать, выполнили мы свою миссию или нет.

А Саддам тоже был ранен?

— Да. Но все равно он прикрывал наш отход, последним, кто вышел, был он.

Вы могли умереть?

— Да. Саддам Хусейн вытащил сам из своей ноги пулю и сам обрабатывал рану йодом. Всем посоветовал разойтись по домам, потому что эта квартира уже, наверное, была раскрыта. Он ушел к себе домой.

А вас кто-нибудь лечил?

— Мне делали уколы, а тот врач, который должен был лечить, извинился и отказался.

Вы один оставались там?

— Нас оставалось трое, потом еще один пришел, тот, который был в подполье.

Но вы уже знали, что Касем не убит, когда пришли вас арестовывать?

— Да, потому что по радио было сообщение о том, что он жив. Мы оставались дома восемь дней.

У вас было большое разочарование, когда вы услышали об этом?

— Да, очень.

Вы себя ругали?

— Да, конечно.

Высчитали, что плохо подготовились, начали друг друга упрекать?

— Мы делали все, что от нас требовалось, но среди нас не было профессионалов. Друг друга мы не упрекали. Все, кто участвовал в деле, готовы были умереть, исполнить все, что от нас требовалось.

И после этого вас бросили в тюрьму?

— Да, через несколько дней.

Расскажите, как вас арестовали.

— Мы тогда уже привыкли к той мысли, что полиция придет к нам. Меня арестовывали в 1956 году. И тогда страха не было. Мы даже не знали, арестовали нас за покушение или подругой причине, мы привыкли к тому, что нас просто арестовывали.

Вам сразу предъявили обвинение?

— Нет, не сразу.

К каким наказаниям приговорил вас суд после покушения на Касема?

— Всем — казнь. Саддам Хусейн был приговорен заочно. После вмешательства народных масс наказание уменьшили. Приговорили к пожизненному заключению.

Когда вы сидели в тюрьме, вы были уверены, что скоро выйдете?

— Нет. Первый период был очень жестокий. Потом мы стали жить как обыкновенные политические заключенные.

Когда в следующий раз после покушения вы встретились с Саддамом Хусейном?

— После событий 1963 года. После его возвращения из Египта. Я в то время вышел из тюрьмы, и мы встретились.

А когда вы вышли из тюрьмы в 1963 году, вы тогда принимали участие в партийном руководстве?

— Мы вернулись в партию как рядовые члены и продолжали учиться. Когда Саддам Хусейн вернулся из Египта, он начал работать руководителем сельскохозяйственного отдела. Он тоже начал учиться.

Что выделали после переворота Арефа в ноябре 1963 года?

— До 1968 года продолжал работу в партии. Работал в некоторых частных компаниях.

Вы виделись в это время с Саддамом Хусейном?

— Он был моим непосредственным руководителем в партии. Я был членом партийного руководства Багдада.

Какие должности вы занимали после революции 1968 года?

— Я занимался профессиональной работой в партии. Работал послом в некоторых государствах, а теперь я заместитель начальника администрации президента. В партии — я член руководства по военным делам.

Вы часто видитесь с президентом?

— Да, я встречаюсь с ним по работе. Кроме официальных встреч нас связывают дружеские отношения.

Вы вспоминаете свое участие в покушении?

— Да, когда мы сидим так просто, не во время работы. Мой шеф, у которого я заместитель, — он тоже один из участников покушения. Иногда бывают такие встречи.

Скоро уже будет 40 лет с момента покушения, вы собираетесь отметить этот юбилей?

— Мы каждый год вспоминаем его.

Могли бы вы предоставить мне фотографию всех участников покушения?

— Нет, у нас нет такой фотографии, мы никогда не снимались вместе.

В официальной биографии Саддама Хусейна, принадлежащей перу ливанского журналиста Фуада Матара, об этом покушении говорится следующее: «Сразу же после того, как он появился, один из партийных товарищей поинтересовался, не желает ли он принять участие в покушении на Абделя Карима Касема. Он незамедлительно согласился и сказал, что сочтет за честь такое задание, и безотлагательно приступил к обучению владением огнестрельным оружием.