— Взнос — сто долларов, — сказал Кастор и вручил Вики чек. — Я одолжу тебе на первую игру.

— Я не могу, — ответила Вики. — Я проиграю твои деньги.

— Ты не умеешь играть?

— Я умею играть. — Она играла в покер в Дьюке, и много лет до этого они с родителями и Брендой вели шутливые игры за кухонным столом. Но это был совершенно другой покер.

— Так играй. — Кастор подтолкнул Вики вперед, и она уперлась в пустой стул. Один из мужчин соизволил поднять на нее глаза — молодой парень с каштановыми волосами и зелеными глазами, похожий на выпускника дорогой частной школы. Парень, к большому удивлению Вики, похожий на сотни тех парней, которых она встречала в барах на окраине. Он был одет в толстовку для лакросса Дартмутского университета. Ее первой мыслью было: «Если это место нашел кто-то, похожий на него, значит, оно не такое уж и горячее». Но остальные мужчины были старше, и было видно, что они знают, что делают.

— Ты в следующем кругу? — спросил парень в толстовке из Дартмута.

Вики положила сотню на стол.

— Думаю, да.

Другие мужчины облизали губы. Они хотели забрать ее деньги.

Она выиграла круг с тремя дамами. Мужчины пододвинули к ней кучку денег со словами:

— Бетти выиграла.

— Меня зовут Вики, — сказала она.

Она продолжила играть дальше и выиграла с фул-хаусом. Кастор принес ей мартини. Вики торжествующе сделала глоток и подумала: «Вот здесь я могу оторваться». К игре присоединились еще две женщины, и Вики встала.

— О нет, — сказал один из мужчин постарше. У него был самый тяжелый взгляд и самый громкий смех, он был лидером. — Ты вернешь свою симпатичную задницу обратно на стул и дашь нам отыграть наши деньги.

Вики подчинилась и выиграла третий круг с флешем.

Теперь была ее очередь раздавать. Ее руки дрожали, пока она тасовала карты. Вики подумала об играх с Брендой и смешала карты водопадом. Мужчины снова засмеялись. Бетти. Она пропустила следующие два круга, затем выиграла круг. Она съела половину сандвича с солониной и выпила половину второго мартини. Было три часа ночи, но Вики еще никогда не чувствовала себя такой бодрой. Через четыре часа ей нужно было идти на работу, но ей было все равно. Парень в толстовке из Дартмута курил «Коиба».

— Хочешь сигару? — спросил он. Конечно, почему бы и нет. Она проиграла один круг и присоединилась к Кастору в баре. Джазовый ансамбль продолжал играть в углу. Кто были эти люди? Молодые менеджеры с Уолл-стрит, молодые художники-постановщики, молодые обитатели Мэдисон-авеню, молодые представители Седьмой авеню.

— Это все те, кто будет руководить Нью-Йорком через десять лет.

Вики к этому кругу не принадлежала. Она никогда не будет руководить Нью-Йорком; она даже не могла принять решение насчет юридического факультета. И тем не менее, когда она выходила из здания в пять часов утра, в ее кармане была тысяча двести долларов. Парень в толстовке из Дартмута предложил провести ее домой; Кастор жил на сто двадцатой улице на окраине города, так что Вики оставалось только согласиться. Улицы были пустыми и устрашающими, а у нее было так много денег.

— Ты хорошо сегодня играла, — сказал парень в толстовке из Дартмута.

— Новичкам везет.

— Придешь на следующей неделе?

— Может быть. Ты каждую неделю приходишь?

— Каждую. Мне это нравится. Что-то необычное.

— Да. — Вики посмотрела на парня. За пределами «тихого» бара он казался выше ростом и более уверенным в себе. Он был очень находчивым. Вики вздохнула. Только еще одного парня в жизни ей и не хватало. Но она была благодарна за то, что он ее провел. Слишком много мужчин вели себя, как Кастор: прости, мне в другую сторону.

— Как тебя зовут? — спросила Вики.

— Тед Стоу.

Вики пошла играть в покер в следующий вторник, а затем еще. Она никому об этом не рассказывала. У нее было две тысячи наличными в ящике с носками, и по средам на работе во время ленча она спала в дамской комнате. Но Вики обожала эту игру. Кастор бросил играть в конце октября — у него появились занятия поинтереснее. Но не у Вики. Она научилась оставлять Дули на чай перед уходом и не пользоваться ванной, потому что там всегда были люди, принимавшие наркотики, — их мало волновал покер и другие азартные игры.

Все, чего Вики хотела от жизни, — это мартини, полсандвича, «Коиба», карты в руке, музыка Джона Колтрейна[15]и зеленый, блестящий цвет денег. Вот теперь она действительно чувствовала себя человеком.

Тед приходил каждую неделю, несмотря на то что он был ужасным игроком. Иногда он не выигрывал ни одного круга.

— Ты тюфяк, Стоу, — сказал лидер. Вики знала, что мужчина с тяжелым взглядом был начальником Теда в биржевом зале в «Смит Барни». Его звали Кен Роксби.

Тед всегда был добрым, всегда спокойным, даже когда проигрывал пятьсот долларов за полчаса, даже в четыре часа утра, даже когда был пьян.

— Я отыграюсь на площадке для гольфа, — говорил он.

Однажды, к ее полному ужасу, Вики подхватила какую-то кишечную инфекцию и пропустила игру в покер. В среду утром у нее зазвонил телефон. Это был Тед Стоу.

— Прошлой ночью я выиграл три круга.

— Не может быть.

— Я выиграл в покер, — сказал он. — Впервые в жизни.

— А я соскучилась по тебе, — призналась Вики.

— И я по тебе, — сказал он.

Несколько секунд они оба молчали. Тед откашлялся.

— Я тут думал, может…

— Не стоит.

— Ты даже не дала мне договорить.

— Я не хочу встречаться ни с кем из партнеров по покеру, — сказала Вики. — Мне правда, правда очень нравится в него играть, и я хочу, чтобы все оставалось, как прежде.

— Хорошо, — ответил Тед. — Я перестану это делать.

Вики показалось, он имел в виду, что не будет звонить ей. Но нет. Он имел в виду, что выходит из игры.

— Ты уйдешь из-за меня? — спросила Вики.

— Знаешь, что говорят по поводу своих ощущений люди, которые бьют себя молотком по голове? Они говорят, что когда перестают это делать, то чувствуют себя чертовски здорово.

И вот теперь, десять лет спустя, Вики лежала в постели и страдала от похмелья. Она хотела все списать на недомогание от химиотерапии, но симптомы были слишком знакомыми — сухость во рту, туманная, жужжащая боль в голове, рези в желудке. Она умоляла Бренду побыть часок с детьми и принести ей стакан какао. Бренда хоть и с раздражением, но сделала это.

— Вообще-то я не твоя рабыня, — сказала она, вручая Вики какао.

Вики чуть не назвала ее нахлебницей — это было бы то же самое, что поднести горящую спичку к баллончику с лаком для волос, но в этот момент хлопнула входная дверь. Послышалось шарканье, чьи-то тяжелые шаги, а потом голос Теда.

— Где мои маленькие монстры?

Вики сделала глоток какао, потом залезла обратно под одеяло. Было начало десятого; ей следовало встать в несусветную рань, чтобы выпить первую порцию лекарств. Она слышала, как Тед балагурил с детьми и разговаривал с Мелани и Брендой. Тед Стоу, ее муж. При других обстоятельствах, если бы они расстались на неделю, Вики была бы безумно рада его приезду и даже нервничала бы. Но сейчас она ничего не чувствовала.

Он не сразу зашел к ней. Сначала он занялся детьми и всем остальным. Вики закрыла глаза, но ощущала его присутствие, его шаги на выложенной плиткой тропинке, скрип калитки, щелчки и хлопки закрывающейся и открывающейся дверцы машины. Она слышала, как Тед шутил с Мелани, и испытала негодование: у твоей жены рак! Ты мог бы потратить несколько секунд и заглянуть к ней, чтобы сказать «привет»! К этому моменту Вики чувствовала себя уже достаточно хорошо, чтобы встать с постели, но решила ждать (как ребенок?) Теда в кровати.

Когда он все-таки зашел, все было не так. Вики поняла это по тому, как он постучал в дверь, как он осторожно произнес ее имя.

— Вики? Вики? — Тед никогда не называл ее Вики, только Вик. Теперь он ее боялся; она была ему чужой.