И вдруг прочитала о том, что организуется авиация МЧС России, которая будет оснащена вертолетами. Катя сразу решила, что авиация МЧС — это ее! По примеру жены в авиацию министерства пришел работать и ее муж Валерий. Он тоже командир экипажа вертолета. Валерий — участник ликвидации последствий многих чрезвычайных ситуаций, не раз ему приходилось тушить пожары, спасать людей при наводнениях и других стихийных бедствиях, доставлять гуманитарную помощь пострадавшим.

Екатерина Орешникова с коллегами по авиаци МЧС

М.Е. Фрадков вручает Е. Орешниковой медаль ордена «За заслуги перед Отечеством» II степени

Катя осознавала, как нелегко будет ей, женщине, доказать свое мастерство в мужском коллективе, за милой улыбкой угадывалась тревога. Но все ее опасения были напрасными — новый коллектив встретил Орешникову сердечной теплотой и искренним вниманием.

Работая на авиапредприятии МЧС, Екатерина Орешникова освоила новый для себя вертолет Во-105, стала командиром экипажа, но учебу на юридическом факультете не бросила: это не в ее характере. В 2000 году она успешно оканчивает Московскую государственную юридическую академию. С таким образованием Орешникова могла бы найти работу в любой престижной фирме или коммерческой структуре, но, влюбленная в небо, в свою профессию, Катя отказалась от этой мысли.

Руководители авиакомпаний частенько предлагают Екатерине перейти к ним на работу, обещая и должность поспокойней, и зарплату побольше, но она, слава богу, не соблазняется посулами. У нее свои четкие жизненные принципы, и принцип материальной заинтересованности явно не главный.

За годы летной деятельности Екатерина Орешникова освоила вертолеты Ми-2, Ми-8Т, Ми-8МТВ-1, Во-105. Благодаря трудолюбию, собранности, настойчивости, вере в свои силы она стала командиром воздушного судна, получила квалификацию пилота 1 класса. Ее общий безаварийный налет 3000 часов. За время работы в «чрезвычайной авиации» экипажу Орешниковой более 270 раз приходилось экстренно вылетать на помощь людям, многим из них ее экипаж спас жизнь.

Екатерина — непременный участник российских и международных учений воздушных спасателей. На одном из таких учений присутствовал Премьер-министр России М.Е. Фрадков. Он высоко оценил работу летчиков, отметив особо профессионализм и мастерство Екатерины Орешниковой. Председатель Правительства РФ вручил ей золотые часы с дарственной надписью. Не скрывая восхищения летчицей, он отметил, что Орешникова продемонстрировала отличное владение техникой и новейшими авиационными технологиями спасательных операций. В мае 2005 года, в канун десятилетнего юбилея авиации МЧС РФ, Екатерина Орешникова была удостоена медали ордена «За заслуги перед Отечеством» II степени.

Женщина с решительным и сильным характером, Катя не дает себе послабления. Она настойчиво идет к новым высотам, чтобы по всем показателям летного мастерства быть в одном ряду с заслуженными пилотами страны, работающими в «чрезвычайной авиации».

В середине октября Екатерина Орешникова по приглашению Американской ассоциации женщин-летчиц побывала в США. На ежегодном форуме этой организации она представляла российский клуб «Авиатрисса».

Сергей БОРТАН, МЧС России

А.В. Сурцуков

В этом номере журнала мы заканчиваем публикацию повести начальника Управления армейской авиации ВВС России в 2003–2005 гг. генерал-лейтенанта Анатолия Васильевича Сурцукова (журналы «Вертолет» №№ 1–3, 2006 г.). В предыдущем и нынешнем номерах перед читателями предстают эпизоды боевых действий советских вертолетчиков в Панджшерском ущелье.

Позвонили с КП. Перед нами, уже побывавшими на месте боестолкновения, поставили задачу эвакуировать высаженных у вертолета Саньки Садохина спасателей, вывезти тело погибшего замполита, которое они извлекли из-под обломков, и забрать тела со сбитого вертолета Грудинкина: последние надежды на то, что кто-то из его экипажа выжил, рассеялись.

На вопрос, а на чем, собственно, лететь, последовал гениальный по простоте и решительности ответ: берите любые вертолеты, которые видите на аэродроме, и вперед. Недалеко, поблескивая свежей краской, стояли две новенькие расчехленные «эмтэшечки». Вокруг одной из них прохаживался вальяжного вида борттехник. Объявили ему поставленную с КП задачу. Бортач, ну точно как таксист на московской стоянке, величаво процедил: «Мы под советником стоим». Не помню, что я ему конкретно сказал, но через три минуты мы были в воздухе. Солнце уже палило вовсю, когда мы снова ввалились в ущелье.

Оставив Наумова (речь идет о ведомом вертолете под командованием Ю. Наумова — прим. ред.) наверху, я «подполз» на висении поближе к обломкам Санькиной машины. Спасатели на брезенте тащили что-то к нашему вертолету. Когда это «что-то» проносили мимо моего блистера, я увидел то, что было в брезенте: беззащитное в своей обнаженности, с навечно впаянной в мясо молнией летной куртки, как будто изваянное огнем из антрацита ТЕЛО. Санькино ТЕЛО. Некий предмет, который еще недавно был Санькой.

Вдруг внутри лопнула какая-то мембрана, и наружу вырвалась волна такой ярости, какой ни разу в жизни не испытывал. Я рванул рычаг шаг-газа вверх до упора так, что в вертолет еле успели заскочить спасатели и с ними какой-то человек в чалме, и одним махом отодрал машину от склона. Развернув ее на висении носом на противоположный берег, залп за залпом всадил весь боезапас ракет в бруствера видневшихся окопов «духов».

Окутанные дымным пламенем НУРСов, мы подлетели к островку, на котором стоял вертолет Грудинкина, сплющенный от удара, с поломанными лопастями и свернутой набок хвостовой балкой. Сели. Десантники стали вытаскивать из нутра покалеченной машины все, что можно. Их командир бежал к нашему вертолету, ведя огонь из автомата одиночными выстрелами (от перегрева, как выяснилось позже, стволы автоматов десантников уже не могли стрелять очередями). Задыхаясь, он сказал, что придется немного обождать: тела зажало металлом.

Сели мы метрах в ста пятидесяти от «зеленки», где у «духов» были оборудованы неплохие огневые позиции. Оттуда слышались какие-то отдельные глухие щелчки. Я стал советоваться с праваком: может нам развернуться задницей к «зеленке»? Боря Шевченко, не сразу врубившись, повернул ко мне голову. В этот момент раздался щелчок позвонче, в стекле правого блистера образовалась дырка, и борттехник, тот самый вальяжный «таксист», вдруг завалился назад, обливаясь кровью. Ну ни хрена себе! «Боря, помоги ему», — заорал я, удерживая управление. Боря, удивленно рассматривавший дырку в блистере и смахивавший с носа осколки стекла, метнулся в проем двери, где на полу лежал раненый.

Ну, гады, вы уже достали! Спокойно (это удивило меня самого) вызвал на связь Наумова, «мотавшегося» над нами сверху: «Юра, по нам справа стреляют, борттехника ранили, отработай в траверзе от нас сто пятьдесят «карандашами» (так называли НУРСы по коду).

Что такое с высоты шестьсот метров попасть в зазор между нами и врагом шириной в сто пятьдесят метров? Это примерно как кинуть нож с высоты собственного роста в щелку в полу и попасть. Такую задачу я мог поставить только Юрке, зная, как он стреляет, и в данной ситуации от этого его умения зависела жизнь нашего экипажа и десантников. Мы понимали, к каким трагическим последствиям ведут промашки.

Замерли, считаем секунды. Услышали шипение, как будто дракон выдохнул. Это ракеты пошли. Раз, два, три, попадет — не попадет? Четыре, пять, попадет — не попадет?! Справа раздался грохот и вскипела мощным вулканным извержением земля. Попал! Молодец, Юрчик!