ПЕДРО ДЕ УРСУА. Господи, смилуйся надо мной в милосердии своем! Miserere mei[127]…
(Умирает.)
ЛОРЕНСО САЛЬДУЕНДО (выкрикивает). Тиран умер, да здравствует король!
ХУАН АЛОНСО ДЕ ЛА БАНДЕРА. Да здравствует король дон Филипп, наш господин! ЛОПЕ ДЕ АГИРРЕ. Да здравствует свобода!
(Бунтовщики идут по улице к хижине, где живет Хуан де Варгас, заместитель губернатора. Хуан де Варгас выходит им навстречу. На нем эскаупиль, подобие лат из ваты, в руках у него круглый щит и жезл — королевские символы правосудия.)
ХУАН ДЕ ВАРГАС. Что происходит, сеньоры? Какова причина этого шума и беспорядка?
ЛОРЕНСО САЛЬДУЕНДО. Да здравствует король, тиран умер!
ХУАН ДЕ ВАРГАС. Бессовестные злодеи, грязные негодяи, изменники, дьявол вас попутал!
ХУАН АЛОНСО ДЕ ЛА БАНДЕРА. Настал и твой последний час, гнусный сводник, сын грязной потаскухи!
ХУАН ДЕ ВАРГАС. Опомнитесь, мерзавцы, злодеи, сукины дети без стыда и совести!
(Несколько заговорщиков вяжут Хуана де Варгаса, отнимают у него жезл, разоружают. Мартин Перес де Саррондо вонзает ему в грудь шпагу с такой силой, что она проходит насквозь и острием ранит канарца Хуана Варгаса, который стоял за спиной у пленника, заломив ему руки назад. Оба падают на землю. Шпаги и кинжалы заговорщиков с яростью пронзают тело заместителя губернатора.)
ХУАН ДЕ ВАРГАС. Предатели, предатели! Святой боже, я умираю!
(Умирает.)
ФЕРНАНДО ДЕ ГУСМАН. Да здравствует король, тираны мертвы!
ВСЕ, КРОМЕ ЛОПЕ ДЕ АГИРРЕ. Да здравствует король!
ЛОПЕ ДЕ АГИРРЕ. Да здравствует наш губернатор дон Фернандо де Гусман! Да здравствует его начальник штаба Лопе де Агирре! Да здравствуют солдаты, непобедимые мараньонцы!
(Солдаты в страхе и удивлении выглядывают из дверей хижин. Некоторые с перепугу бегут в сельву, другие запирают покрепче двери. Бунтовщики выстраиваются посреди центральной площади селения, ряды их растут, одни присоединяются по доброй воле, других загоняют угрозами и тычками. Антон Льамосо и Педро де Мунгиа, тотчас же примкнувшие к мятежникам, рьяно, как никто, привлекают сторонников и уговаривают колеблющихся.)
ЛОПЕ ДЕ АГИРРЕ (рабам). Несите вино, отпразднуем нашу победу! Церковное или какое угодно, живо!
(Черные рабы уходят и через некоторое время возвращаются с двумя большими кувшинами вина. Между тем народ прибывает. Из хижины выходит отец Энао и благословляет дона Фернандо де Гусмана. Антон Льамосо, Педро де Мунгиа и Кристобаль Эрнандес обносят всех вином, разливая его по глиняным чашам и мискам из сушеных тыкв. Лопе де Агирре взбирается на скамью.)
ЛОПЕ ДЕ АГИРРЕ. Солдаты, мои мараньонцы! Тиран Педро де Урсуа и его приспешник Хуан де Варгас преданы смерти не по злобе, не из зависти к их положению и не затем, чтобы воспользоваться их имуществом. Мы вершили правосудие, лишив их власти и умертвив, ибо принесение в жертву двух этих ничтожных жизней означает спасение двух сотен драгоценных жизней, которые попусту растрачиваются в этом походе, а также свободу тысяч человеческих существ, кои в Перу страдают от бесчинств королевских наместников, от алчности чиновников, от несправедливости судей. Эти наместники и судьи, которых поглотит геенна огненная и сатана будет поджаривать на угольях, послали нас завоевывать Омагуас, которого нет и никогда не было, послали, чтобы избавиться от нашего непокорства, чтобы погубить нас всех в этой жестокой, злокозненной реке. Мы же, мои мараньонцы, сменим поражение филистимлян на победу римлян, сменим нашу бесплодную погоню за пустыми химерами на завоевание истинной и на самом деле существующей отчизны. Мы не мучаемся и не терзаемся, смерть Педро де Урсуа была необходимой, кровь его не пятнает нашей совести, напротив, осеняет нас подобно знамени. Мы назвали нашим губернатором и главою дона Фернандо де Гусмана, благородного рыцаря, решившегося возглавить наш поход, цель которого — победное возвращение в Перу. У нас нет ничего общего с теми последователями Гонсало Писарро, которые при первых же неприятностях норовили перейти на сторону короля, или с теми вероломными лжемятежниками, которые бросили Эрнандеса Хирона во власти его палачей. Мы — неукротимые мараньонцы, тигры-освободители, каких не видел свет. Мы клянемся, что ни один из нас не запятнает своего имени, не променяет своего знамени на знамя противника, ни один из нас не попросит милости у врага даже в предсмертной агонии, клянемся, что наши сердца не узнают покоя, пока мы не выполним своего назначения мстителей Нового Света. Мы — меч святого Михаила-архангела, мы — гнев божий, мы — семь бичей правосудия, мы — одержимые мараньонцы, коих господь наш бог хранит, наставляет и стремит к победе.
(В шатре губернатора Урсуа. На средине залитый кровью труп губернатора. Черные рабы Хуан Примеро и Эрнандо Мандинга входят, волоча труп Хуана де Варгаса, кладут его рядом с телом Педро де Урсуа и выходят. В противоположную дверь входит Инес де Атьенса с дуэньей и двумя рабынями. Инес де Атьенса падает на колени подле тела Педро де Урсуа, нежным движением закрывает ему глаза, плачет.)
СОЛДАТЫ (стоя в дверях). Шлюха, тысячу раз шлюха! Ведьма, тысячу раз ведьма! Ты была ему разорением и погибелью при жизни, и в смерти ты оплакиваешь его лицемерно.
(Инес де Атьенса плачет, не слыша их. Кладет руки на грудь Педро де Урсуа, внимательно смотрит на свои пальцы, испачканные кровью.)
СОЛДАТЫ. Мерзкая, злобная шлюха! Отвратительнейшая и бесстыднейшая из шлюх! Ты, ты одна повинна в этой крови, что теперь приводит тебя в отчаяние.
(Инес де Атьенса запечатлевает долгий поцелуй на лбу покойного. Ее черные распущенные волосы скрывают его лицо.)
СОЛДАТЫ. Шлюха, тысячу раз шлюха! Ведьма, тысячу раз ведьма!
(Входит Хуан Алонсо де Ла Бандера, гонит солдат вон, подходит к Инес де Атьенса.)
ХУАН АЛОНСО ДЕ ЛА БАНДЕРА. Чту вашу скорбь, сеньора, и страшусь за ваше будущее. Вы нуждаетесь в защите и покровительстве, и я пришел смиренно предложить их вам.
(Инес де Атьенса продолжает плакать, не обращая внимания на слова Хуана Алонсо де Ла Бандеры.)
Говорю вам, вы нуждаетесь в покровительстве, сеньора. Вы остались беззащитной в этой сельве, в руках у двух сотен взбесившихся мужчин, половина из которых ненавидят вас смертельной ненавистью, а другая, глядя на вас, испытывает животное желание. Я назначен заместителем губернатора, и первое, что сделал на этом посту, — пришел припасть к вашим стопам.
(Инес де Атьенса содрогается над трупом в рыданиях.)
Просите, что вам угодно, сеньора, я сделаю невозможное, дабы исполнить ваше пожелание.
(Инес де Атьенса в первый раз поднимает глаза на Хуана Алонсо де Ла Бандеру.)
ИНЕС ДЕ АТЬЕНСА. Единственное мое желание и просьба — позвольте мне похоронить покойного.
ХУАН АЛОНСО ДЕ ЛА БАНДЕРА. Вы похороните его, сеньора, вы похороните его, даю вам слово. Вы похороните его в сельве, и отец Энао прочитает над ним молитву, и христианский крест будет стоять над его могилой. Обещаю вам. (Уходит.)
ИНЕС ДЕ АТЬЕНСА. Педро де Урсуа, несчастный возлюбленный мой, клянусь тебе твоим богом, и богами моей матери… (Рыдания мешают ей закончить.)
(Занимается день. Инес де Атьенса молча плачет, обнимая труп Педро де Урсуа. Медленно нарастает и крепнет неясная музыка сельвы: дикие звуки, похожие на угрюмое ворчание органа, жужжание хриплых цимбал, пасторальный говор дудочек и свирелей, пронзительный вопль флейт и рожков, торопливая дрожь цыганских бубнов и карибских марак, угрожающее завывание адского хора, нестройные звуки взбесившегося духового оркестра, прибой звенящего утра.)
Тиран умер, и справедливо было приступить к раздаче должностей тем, кто предавал его смерти. Дон Фернандо де Гусман уже провозглашен генералом и предводителем нашего похода, как было назначено заговорщиками. Лопе де Агирре сам превратился из поручика по делам усопших в начальника штаба, хвала богу, ибо, не будь я с тобой рядом, никогда бы ты ничего не добился, кроме собственной погибели, спесивый и непредусмотрительный дон Фернандо. Начальником стражи отныне будет дон Хуан Алонсо де Ла Бандера в награду за ту ярость, с какой он вонзил свою шпагу в грудь губернатора. Алонсо де Монтойя будет начальником кавалерии, Лоренсо Сальдуендо, Кристобаль Эрнандес и Мигель Серрано де Касерес будут командовать пехотой, Алонсо де Вильена будет генерал-лейтенантом, мулат Педро де Миранда главным альгвасилом, а Педро Эрнандес главным казначеем, и таким образом каждый из нас, мятежников, пришедших в шатер Педро де Урсуа предать его смерти, оказался при должности, кроме канарца Хуана Варгаса, который в суматохе был тяжело ранен и теперь лежит в гамаке, поправляется. Что касается тебя, Мартин Перес де Саррондо, тоже не получившего вознаграждения, но самого верного и многообещающего моего мараньонца, то прошу, потерпи немного, и должностей этих у тебя будет сколько угодно. — Главное для нашего дела, мой славный генерал дон Фернандо, постараться, чтобы все участники нашего похода чувствовали удовлетворение от того, что тиран предан смерти, а кровь, пролитая вчера, так обильно оросила все наше маленькое войско, чтобы ни у кого не возникло ни желания, ни возможности смыть ее с себя. Сделаем же участниками этого славного подвига, убиения губернатора, всех, кто сокрушается, что не внес своей лепты в это дело. Распределим же власть и командные посты среди большого числа солдат, если нужно, придумаем новые должности, а те, кто не захочет разделить с нами честь и славу нашего мятежа, выкажет замешательство или станет ломаться пред лицом нашей щедрости, те роют себе могилу рядом с Педро де Урсуа.
