Что против этих показаний могут значить показания свидетеля Петровой Зои о том, что она видела, как 2 человека, подталкивая один другого, пошли за угол закусочной. Прокурор ссылается на эти показания, что это были Михайлов и Матицин. Но прокурор сам говорит, что около этой закусочной каждый день были пьяные драки. А свидетель Петрова Зоя говорит: не каждый день, а каждый час. Разве Петрова Зоя опознала Михайлова и Матицина? Нет. Разве мы установили с точностью время, когда было совершено убийство и когда Петрова видела этих двух людей? Это могло быть простое совпадение. Это могло быть на 10-15 минут раньше.
Прокурор считает, что показания девочки Власовой в предварительном следствии уличают косвенно Михайлова. Но эти показания не уличают Михайлова, а наоборот, подтверждают его версию.
Власова показывала, что дрались в переулке несколько человек (Кошкин говорит 5-6, Власова - "человек 10"). Потом они разбежались, остался "дяденька в коричневой плаще", он тащил другого "дяденьку", этот дяденька упал. Но и Михайлов утверждает, что он пытался поднять уже кем-то раненного Матицина, не удержал, уронил и Матицин упал.
Михайлов утверждает, что он не был в Косом переулке в момент, когда кто-то нанес удар ножом Матицину, что он вошел в Косой переулок в то время, когда Матицин уже лежал смертельно раненный и кто-то убегал через заборы по участкам. Это утверждение Михайлова вызывает сомнения в связи с показаниями Кошкина, Сергеевой, Власовой.
Из сопоставления показаний этих свидетелей с показаниям Демина, Ларина, Лукашева, Федорова можно прийти к такому выводу: все лица, участвовавшие в драке с Лукашевым в закусочной, вышли в Косой переулок и там допивали водку. В это время Петрова Зоя через подсобку и ворота закусочной выпустила в Косой переулок Лукашева (с ножом), и вновь завязалась драка, в которой был смертельно ранен Матицин. Все разбежались, убийца унес с собой нож, раненый Матицин и пытавшийся оказать своему другу помощь Михайлов остались в переулке.
Эта версия не только не исключена материалам дела, но и прямо вытекает из сопоставления и анализа свидетельских показаний.
Показания других свидетелей, еще не упомянутых мною, ни в чем не уличают Михайлова и по существу ничего не дают для разрешения этого сложного дела. Прокурор ссылается на показания Галиченко, который не был в закусочной и в Косом переулке и давал показания лишь о разговорах с Федоровым. Сегодня Галиченко сказал, что Федоров ему рассказал, что видел Михайлова с ножом. Но ведь Галиченко допрашивался неоднократно, и сегодня мы его допрашивали тщательно, чтобы проверить показания Федорова. И что же оказывается? В первый день после убийства, т.е. до задержания Федорова, по словам Галиченко, Федоров высказывал предположения, что убийцей мог быть "высокий белокурый парень", а ведь это приметы Лукашева! А после освобождения из КПЗ Федоров стал говорить, что видел нож у Михайлова. Получается так: когда Федорова превратили из свидетеля в подозреваемого, когда его поставили перед дилеммой - или Михайлов или ты убийца, тогда движимый инстинктом самозащиты Федоров не только на следствии подписывает не соответствующие истине показания, но и товарищам говорит, что видел в руке Михайлова нож. Но что бы ни рассказывали Федоров, Галиченко, вы сами, граждане судьи, слышали здесь Федорова. Он здесь, в суде, перед вами, дважды, трижды повторял: "Я оговорил Михайлова, мне угрожали на следствии, я не видел ножа в руках Михайлова, я не видел, чтобы он ножом или чем иным ударил Матицина, я видел, что он плакал, я видел, что он держал Матицина и, когда я подошел, он его уронил и Матицин упал. Я увидел кровь и убежал". Как же может прокурор говорить, что Федоров подтвердил в суде свои показания, данные в предварительном следствии? Единственные показания, которые подтвердил Федоров, показания, которые он не изменил ни разу, - это показания о том, что видел в подсобном помещении закусочной Лукашева с ножом. Так он показывал и до своего незаконного ареста, и в период этого ареста, и после освобождения, и здесь, на суде. Эта часть его показаний является истиной.
Очевидно, уже не удастся найти и уличить настоящего виновника убийства Матицина. Может быть, это был Лукашев, который ускользнул от возмездия в результате неправильного ведения следствия. Может быть, это был Михайлов, страстно отрицающий предъявленное ему обвинение. Может, это был Федоров, который так и не смог объяснить суду, почему у него оказались руки в крови и свидетель Катков брал у газировщицы Сергеевой воду, чтобы отмыть кровь с рук Федорова. Может быть, это был Беляков, который не захотел признаться даже в участии в драке, даже в присутствии при драке. Может быть, может быть. Это не основание для осуждения. Для осуждения человека, для признания его виновным в столь тяжком преступлении, как умышленное убийство, нужна абсолютная уверенность, основанная на незыблемых доказательствах. Даже одно "может быть" - это основание для вынесения оправдательного приговора.
Я прошу вас, граждане судьи, по п. "а" ч.1 ст. 136 УК РСФСР оправдать Михайлова за отсутствием достаточных доказательств его виновности. Признав Михайлова виновным по ч. 2 ст. 74 УК РСФСР, вы при назначении меры наказания примите во внимание смягчающие его вину обстоятельства и положительную характеристику его лично, о которых подробно говорил прокурор, вы учтите наличие у Михайлова больных стариков родителей, для которых он был единственной надеждой и поддержкой.
Я прошу вас по ч. 2 ст.74 УК РСФСР назначить Михайлову минимальное наказание в пределах санкции закона.
Стенограмма выправлена. Адвокат Каллистратова С.В.
Справка: Приговором Судебной коллегии по уголовным делам Московского областного суда от 13/V-1958 г. Михайлов признан виновным по ч. 2 ст. 74 УК, по п. "а" ч. 1 ст.136 УК РСФСР, по совокупности приговорен к лишению свободы сроком на 10 лет с отбыванием первых трех лет лишения свободы в тюремном заключении.
Определением Судебной коллегии по уголовным делам Верховного суда РСФСР приговор оставлен в силе.
Заявление
Председателю Президиума Московской городской коллегии адвокатов
Мне известно, что в Президиуме поставлен вопрос об исключении из состава Коллегии адвокатов тов. Золотухина Б.А.
Исходя из твердого убеждения в том, что сама постановка вопроса об исключении Золотухина, одного из лучших адвокатов нашей Коллегии, не только несправедлива, но и противозаконна, считаю своим профессиональным и человеческим долгом изложить Президиуму свою точку зрения по этому вопросу.
Ст. 13 Положения об адвокатуре РСФСР устанавливает перечень оснований для исключения из Коллегии адвокатов. Ни одного из этих оснований в деле Золотухина Б.А. усмотреть нельзя.
Защищая по уголовному делу подсудимого А.Гинзбурга, адвокат Золотухин Б.А. в полном соответствии с законом - со ст. 23 Основ уголовного судопроизводства СССР и ст. 31 Положения об адвокатуре - использовал все законные средства и способы защиты и не вышел за пределы определенных законом прав и обязанностей адвоката. Об этом свидетельствует уже то обстоятельство, что в течение всего процесса председательствующий в судебном заседании ни разу не воспользовался правами, предусмотренными ст.ст. 243 и 263 УПК РСФСР. Золотухину не было сделано ни одного замечания. Частного определения о неправильном поведении Золотухина в процессе судом вынесено не было.
Обращаю Ваше внимание на то обстоятельство, что значение правильного и законного разрешения дисциплинарного дела адвоката Золотухина выходит далеко за пределы вопроса о справедливости или несправедливости решения по отношению к одному из членов нашей Коллегии. Решая вопрос об исключении Золотухина из Коллегии адвокатов, Президиум вместе с тем будет решать и вопрос о пределах профессиональных прав и обязанностей адвоката в уголовном процессе. Речь идет о гарантированном Конституцией СССР праве на защиту, о том, имеет ли право и обязан ли адвокат, убежденный в правильности своей правовой позиции, всеми законными средствами и методами отстаивать свою позицию в суде. Поэтому решение Президиума по дисциплинарному делу адвоката Золотухина Б.А. будет иметь огромное значение для каждого адвоката и для всей Коллегии адвокатов в целом.
