С берега, где пристают гребные суда, не видать Аянского селения; в глаза бросается один запасный магазин, выстроенный нарочно ближе к воде, чтобы можно было скорее и удобнее переносить товары в катера и из катеров. Неподалеку от магазина стоят две медные пушки для сигналов; между ними поставлен шпиц, на котором развеваетсяфлаг Российско-Американской Компании.

Самое селение расположено в лесу, в расстоянии почти на версту от берега. Все это пространство есть не что иное, как перешеек двух заливов, оканчивающейся к морю большим утесистым круглым мысом. Лес, окружающий селение, запрещено рубить на далекое расстояние, потому что он служит защитою от ветров, дующих с обеих сторон перешейка.

Слева от селения возвышаются лесистые горы; из одной вытекаете небольшая речка, или, лучше сказать, ручеек, с чистой, вкусной водой.

Строевой лес доставляют в Аян летом лошадьми, а зимой на собаках, которых находится там до 40 парт..

Так-как в Аяне еще не было выстроено лишних домов, где могли бы поместиться пассажиры, то мы расположились в палатках, в которых должны были дожидаться вьючных лошадей, пока они придут из Якутска в Аян с компанейскими кладями.

Лето в бытность мою в Аяне было чрезвычайно жаркое, так что Реомюров термометр постоянно показывал от 20 до 22°. Зима же, как говорят, бывает там довольно суровая и снег выпадает очень глубокий. Впрочем, по сравнению с Охотском, зима в Аяне несравненно теплее.

Растительность там очень бедна. Малина, земляника, черника, морошка, черемуха, изредка смородина красная и черная — составляют все плоды тамошнего края. В огороде, разведенном г. Завойко, росли хорошо разные овощи, как-то: свекла, репа, морковь, огурцы, редька, петрушка, укроп и картофель. Судя по почве, земля, кажется, довольно удобна для посевов, кроме хлебных, ибо для пробы был посеян овес, но он пропал не дозрев.

На озере бывает множество диких уток, и гусей; по лесу встречаются куропатки, перепела, а в утесах топорки, чаники и белоголовые орлы. В тундрах Аяна преимущественно водятся отличные соболи; Тунгусы ловят их и продают в Аяи, где установлена на них такса по 15 руб. асе. за шкуру. Медведи отличаются более черньш цветом и не так велики, как Американские бурые медведи.

Однажды рано утром прошел неподалеку от наших палаток черный медведь, величиною аршин двух; вероятно, он ходил пить в Аянскую речку (потому что на возвратном пути шел, утирая морду) — потом поднялся в гору и исчез в глубине леса.

В заливах, ближайших к Аяну, водится очень мало рыбы; за нею посылают баркасы к небольшой вытекающей из горы реке, находящейся в 25 верстах ниже к югу от Аяна и изобилующей рыбою. Дурное устье этой реки делает большое препятствие рыбной ловле, между тем как рыба необходима в Аяне, если не для людей, то для собак, ибо составляет постоянную их пищу. Последние, в зимнее время, заменяют в Аяне лошадей — на них возят строевой лес, а иногда ездят нартами в Охотск или Якутск. — Скот пригоняют в Аян из Якутска. -

Обратимся к самому селению.

Посреди селения Аян стоит Божий храм, с довольно высокою колокольнею. — Я был свидетелем умилительного зрелища, глубоко потрясающего душу посреди этих безмолвных пустынь далекого севера. При мне происходило освящение храма, при мне в первый раз дикие берега Аяна огласилось звоном колокола, сзывавшего христиан на молитву в то место, где еще недавно возвышался дремучий бор. Гул его разнесся по далеким окрестностям и пробудил кочевых Тунгусов, носивших имя христиан. Началась служба, которую совершал Преосвященнейший Иннокентий с прочим духовенством; в воздухе разносилось громкое пение, еще неслыханным в тех местах, и вокруг церкви понесли хоругви, на которых ярко отражались солнечные лучи. Множество Тунгусов, не смея, по природной своей робости, войти в самый храм, с умилением стояли неподалеку от него; у каждого из них виден был на груди медный крест, данный при крещении. Позади их смирно стояли олени.

Тунгусы, увидав это шествие и Архиерея, сопровождаемого духовенством в полном облачении, пали ниц и усердно молились. Владыко обошел храм и кропил Святою водою полудиких христиан. По окончании службы, у начальника новой фактории был обед; команде и Тунгусам выдали по чарке рому.

Во время нашего житья в палатках Тунгусы приносили нам оленье молоко и сухое оленье мясо, за что мы всякий раз поили их чаем, до которого они большие охотники.

Но вот показался на горе караван, с кладью из Якутска, и у каждого радостно забилось сердце при мысли о скором отбытии из Аяна на Якутскую дорогу. — Действительно, в четыре дня лошади успели отдохнуть, и мы снова пустились в дорогу с такою же тяжестью, с какою шли в Аян. — Нам предстояло ехать сухим путем только 250 верст, до реки Май, достигнув которой мы уже спокойно могли плыть прямо в Якутск, минуя трудный Алданский переезд, простирающийся на 1000 верст.

Прежде всего отправили ящики с пушными товарами и небольшим числом пассажиров, в числе которых находился и я.

Простившись с Аяном, мы обогнули на малой воде гору, находящуюся по левую сторону бухты, переправились через небольшое болото и выехали на вновь прорубаемую дорогу, шириною сажени в две, и довольно ровную. Изредка встречались нам небольшие мостики, проложенные через болота или через незначительные овраги. — Г. Завойко хочет проложить эту дорогу так, чтобы по ней можно было ездить на телегах; что, впрочем, очень трудно; и едва ли можно надеяться на успешное окончание этого благодетельного предприятия.

Чем далее пробирались мы в глубину леса, тем удушливее становилась для нас атмосфера. Вероятно, это происходило от жару, который был довольно силен, а может быть и от того, что мы более привыкли находиться на обширных водах океана, чем в глубине тундр.

На третий день езды нам встретились Якуты, расчищавшие дорогу; это значило, что мы находились в 80 верстах от Аяна. — Далее, дорога, хотя и ровная, сделалась затруднительнее, потому что беспрестанный валежник преграждал нам путь; потом стали показываться небольшие речки, который мы проходили в брод; наконец обозначились на горизонт довольно высокие горы. — Вот одна из них, Тчип-жур, отрасль Яблонного хребта, покрытая снегом и последняя к реке Май. По ней надлежало переправиться нашему каравану. Мы достигли до неё на 7 и день по отъезде из Аяна. У подошвы Тчин-жура караван наш расположился продневать, чтобы в продолжение этого времени дать отдых усталым лошадям и потом пуститься на высокую крутизну горы. На другой день утром караван наш потянулся на гору. Привычные и опытные Якуты, которым дорога эта была знакома как нельзя лучше, вели лошадей косыми направлениями, минуя опасные места; мы же все шли пешком. По мере приближения к вершине горы, атмосфера хладела постепенно, и путь становился более и более опасным, особенно для лошадей с пяти-пудовыми ношами. — Снизу снег казался нам небольшим клочком, по когда мы ступили на него, пред нами открылось весьма значительное пространство глубокого снега, с крепкою, почти оледеневшею поверхностью. — Опасность на каждом шагу увеличивалась; лошади чуть-чуть двигались от усталости и беспрестанно падала на скользком пути, который тянулся длинным косогором. Наконец караван достиг вершины Тчин-жура в 6 часов вечера. С высоты её представлялись взорам сплошные тени гор, далеко простиравшиеся направо и налево. Дорога, по которой мы поднимались, казалась лежащею на отлогой скале, ибо далее к реке вершина Тчин-жура незаметно склоняется и потом сливается с долиною. На самой вершине не было снегу, но сильный ветер не позволял нам долго наслаждаться отдыхом. В короткое время мы почти все продрогли от холода, и так как время уже клонилось к вечеру, то поспешили проехать караваном обнаженный уклон горы, тянувшийся верст на пять до лесу. Доехав до леса, мы не могли найти удобного корчевища для лошадей, и потому принуждены были продолжать путь до первой какой-нибудь луговинки, чтобы сделать на ней привал. Однако же усталость овладела нами и мы расположись на довольно невыгодном месте. Отсюда далеко слышен был где-то шум водопада, но из нас не выискалось ни одного столь любопытного, чтобы пойти посмотреть, в каком размере бежит вода водопада.