Что же это наш бравый рубака стал стыдиться собственных слов? С чего это вдруг? Ведь на днях его, Корнелия, критиковали во весь голос. А что случилось сегодня, сейчас, застыдились присутствия генерала сира Саливана? Хотя сир Саливан и не думал вмешиваться в реплики резервистов, а только тихо помалкивал.
Граф Земан развернулся в седле.
— Корнелий, что вам? У вас на лице написано, что что-то случилось? Вы и ваши люди наткнулись на хорвутские заставы? Почуяли их магиков?
Ага, именно почуял!
— Не нравится мне здешний лес, — просто подвел итог адепт.
Физиономии армейцев вытянулись, в особенности округлое личико сира Саливана. Этот мог и приказать убраться вон. Нечего смуту распускать.
— Но послушайте, голубчик, мы уже об этом с вами говорили, если у вас есть обоснованные опасения по поводу нашей кампании, то, пожалуйста!.. Поделитесь ими, но опять же, господин магик, не словами, а делом. Предоставьте весомые и четкие аргументы, того, что наш рейд имеет место провала. А если вам лишь только не нравится классический армейский ход, выбранный нашим штабом, то… ам-м… это не повод для паник. Не повод возвращать три тысячи солдат с места в карьер… ох, даже наоборот, глубокоуважаемый Корнелий, с карьера в резерв! Кроме иллюзий нужны доказательства, это вам ясно? — сказал речь сир Уорх, и с ним согласилось большинство офицеров, Корнелий читал железный вердикт почти в каждом лице реалиста-офицера.
Деревянные истуканы! Консерваторы! Когда мир вокруг крутится и вертится, купаясь в глубинах внутренней силы, эти себялюбивые стариканы и не думают меняться, нет, они пытаются и вовсю стараются подмять новое и навеки укоренить заезженное старое. Тем самым, повторяя тысячные и миллионные ошибки своих предков. Корнелий безуспешно отвернулся и поскакал прочь. Подальше от каменного неуважения.
— Беринг, снарядите-ка разведку на равнину Мильф. Авангарды колоны уже вот-вот перевалят за границу Королевского леса.
— Слушаюсь, генерал! — стук копыт за удаляющей спиной Корнелия.
— И что ему не так?! — удивлено, воскликнул среди молчавших сослуживцев сир Сольчик. — Одним словом магики.
— Тем ни менее, дорогой генерал, на Корнелия можно положиться и в серьез я б не отмахивался от его замечаний, если он чувствует опасность, то…
— Аллон ради, сир Саливан, в штабе мы тоже полагались на магиков и что? И что, в конце концов, получили? Ни штаба, ни артефактной… ихней. Половина замка в руинах. Какое может доверие к магии? — открыто показал свою антипатию к колдовской науке резервист.
— Вы забыли, сир, что среди предателей оказался и армеец, генерал!
Начинается!
Земан поспешил вмешаться.
— Друзья, вы не забыли, что хотели лично определить, где будет наш временный полевой штаб? Мы же не собираемся спать у дороги? Я предлагаю до появления графа Халоута и всего арьергарда подыскать нам укромное местечко.
— И верно, господа, отчего мы спорим? Поспешим! Мне не терпится слезть с лошади и размять ноги. Выпить бокал вина… — загремел майор Вольжин.
Слава Аллону они быстро отходчивы!
— Впе-ере-ед!!! — загорланил полковник сир Тольш, срывая жеребца в галоп.
Конь взбрыкнул, подлетел вверх и махнул через низкие кущи, разбивая по сторонам веера снега. Майор едва не слетел с крупа под грубый хохот своих коллег.
— А сколько у нас вина, дорогой граф? — немедля вопросил о наболевшем сир Уорх.
— Да вам хватит, полковник, — со смехом ответил Земан.
— Я переживаю о вас и генерале Сольчике, господа.
— Да как обычно: телега с бочками. Вы же знаете, полковник, я давно привык к вашим аппетитам и заранее побеспокоился.
Вольжин икал от смеха, съезжая то в один бок, то в другой бок седла. Они проезжали мимо отрядов пеших и конных. Подбадривали ротных офицеров и сержантский состав. Не забывали при этом о рядовых солдатах, о тех, без которых, ни одна серьезная баталия еще никогда не выигрывалась. Обозы. Их было не так уж много, сколько они создавали мороки, загрузали и слетали с колес, постоянно и непрерывно замедляли перемещение полков по лесной местности. Чепуха! Ведь их кампания — это быстрый маневр в круговую, заход с фланга к неприятелю и кинжальный удар по аванпостам и имению барона. Чем больше граф Земан об этом думал, тем увереннее становилось на душе, тем легче он понимал, что все у них получится. Все получится! А ощущения и опасения Корнелия — пустая трата времени.
Путь до границ равнины Мильф занял полтора часа, за это время задницы у некоторых господ основательно успели примерзнуть к седлам. Лошади оступались и фыркали — требовали отдыха. Обленилась скотина.
Выехав из полосы леса, Земан с интересом оценил раскрывшийся перед глазами пейзаж, ясное дело, что до земель графов и баронов, прямых земельных конкурентов, порядком двух сотен миль, и это все по голой, заснеженной равнине. До Серой Плеши аж под самый бок эльфийских добродетелей — не менее пяти сотен. Чудесная местность. Открыта как на ладони. И чего, в самом деле, тут бояться? Ясно, адепт Корнелий просто-напросто перегибает палку!
Патруль майора Беренга ошивался тут как тут, лихо объезжая низины и ровную снежную пустыню. Расставляя ориентиры будущего лагеря. Временной ставки. Здесь же уже работали магики во главе с достопочтенным Корнелием, мрачным и неразговорчивым. Его никто не принял. Его никто не понял.
Ронан Земан с отсутствующим взором наблюдал за возвышением штаба и лагеря, уставился на рукотворный факел — деяние магических рук, а в душе явно, угнездилась затаенная фальшь… Опасность рядом! Что-то явно не так?..
Его разбудили на рассвете, когда весь лагерь еще спал. Когда многие из офицеров после вчерашней попойки и планирования спали глубоким сном, а солдаты с завистью стояли на караулах и с той же завистью ложились спать, нахватавшись похлебки. Благо шумной вечеринки не было, раны еще не успели зарубцеваться после измены прихвостней Хорвута и по сему, скупое веселье под траур и завывания равнинного ветра. С такими причудами природы Корнелий и уснул на топчане в углу своего шатерка и с тем же, препаскудным настроении проснулся на следующий день. Когда офицерский состав резервистов спал в пьяном угаре. Вояки, блин! Одно на уме — нажраться и спать. В каком-то смысле Корнелий просто не понимал, как с такими военачальниками можно идти хоть в одну серьезную атаку? Хотя видно Земан верил и опирался на столь шаткие спины координаторов, правда магик почему-то представлял, что поступает вельможа так скорее не от здравого смысла, а в силу тех же, треклятых привычек.
Он кое-как спросонья натянул холодную одежду и поверх белья мантию, под слоями тряпья он стал больше похож на откормленного борова, ленивого и повизгивающего от недовольства, что его умнейшую милость никто не хочет слушать и признавать. Что воякам до его мнения и рассуждений побоку, и опасения свои он может засунуть себе в архимагический зад хоть самому мессиру Кольтану. Вот так!
Едва не сбив на пути взъерошенного Лаужа у самого выхода шатра, Корнелий смачно захлопнул рот и с раздражительной издевкой, накинулся на подчиненного:
— Ты что обалдел? Глаза залепило? Приснилось чего?
— Н-надо… надо провери-ить, — бессвязно промямлил тот, и с перекошенным от панического ужаса физиономией, развернулся и умчался назад, к западным постам лагеря. Чудасия! Во дает!
Корнелий абсолютно проснувшись, выбрался в рассеивающийся туман. Начинающийся день вступал в свои права, и утренняя морозность отступала, сменяясь легкой оттепелью и слякотью.
Что бы это могло значить? Что так всполошило магика? Лауж не из тех, кто будет без причины паниковать, значит, причина существовала. Тогда какая именно?
По лагерю меж шатров стелился тонюсенький белесый туман, уже практически рассеивающийся под косыми, слабыми лучиками пробивающего сквозь кучковатые тучи солнца. Порывистые набеги такого же легкого морозного ветерка со слабыми теплыми поцелуями наступающей на пятки холодной ранней весны, сбивали мантии магиков и плащи солдат, взъерошивали патлы волос и задували кострища караульных. Грелись и варили еду, кипятили утренний чай. Переговаривались, шутили, спорили, травили анекдоты и сплетничали, перевирали новые столичные новости. Корнелий жадно вдохнул свежий напор наступающего дня, утра, зажмурился от солнечного кинжального клина из облачной бреши на небосводе и, когда свинцово-синяя туча накрыла светило вновь, расплющил очи и огляделся вокруг. Временная ставка трехтысячной армии графа Земана потихоньку просыпалась с вечернего гулянья, оприходывалась с утреннего бодуна в армейско-полевые дела. Адепт поплотнее закутался в мантию, решил обойти посты, ведь надо самолично разобраться, что так напугало и омрачило Лаужа?
