Сорвав с головы капюшон и подставив лицо потокам влаги, Дерлин спрыгнул в калюжу и с чавканьем под ногами, обошел с правой стороны к засевшему по самую ось заднему колесу фургона.
— Сивьенн свет!
Эльфар сгустком мрака возник подле него.
— Ах, падла, застряли серьезно!
— Дай свету! — раздражено зашипел граф.
Кромешная темнота разорвалась ослепительной вспышкой: эльфар явно перестарался.
— Твою мать, эльфар, будь осторожен! Ты мог ослепить меня! Еще раз такая выходка и проведешь в Пустоши в караулах всю свою жизнь! — щурясь от рези в глазах, разъярился на подчиненного хон Тольенн.
— Извините, господин, — сдавлено забормотал магик.
— Действуй, давай! — Дерлин огляделся. Ого! Камьенн статуей стоял в двух шагах от них, вернее сказать, двух шагах от раскисшего от вины Сивьенна, скрюченного у колеса, магический шар шипел над их головами, когда капли дождя, попадали в его эпицентр и испарялись, шипя. Камьенн мог укокошить растяпу одним-единственным ударом, стоило профессиональному убийце заподозрить хоть что-то злодейское в отношении к господину Дерлину. Поэтому граф вовремя упредил события, взором остановив ассасина.
— Да, господин граф, мы застряли конкретно…
— Где провожатые? Лерньек! Лерньек!! — воззвал в темноту вельможа.
Конный топот по калюжам, ржание и голос сквозь шум дождя.
— Я здесь, ваша милость!
— Зови Круча и Льежа, живо! Скажи им, что фургон влез в канаву. Заднее колесо в дерьме по самую ось, понял? Да торопись, ночь на дворе, а мы до сих пор этот клятый лес не покинули! Дьен!
— Слушаюсь, — сиганул вперед вдогонку умчавшихся на разведку следопытов. Хлопанье с другого бока фургона, там, где замер в ожидании Камьенн. Верхом на лошади показался Лальенн, свесился с седла.
— Застряли?
— Будем вытаскивать. — Дерлин смачно приложился по доскам фургона, в ответ послышался приглушенный полусип-полурев. Он невольно отдернул кулак, боясь, что влажный остов дерева разверзится пастью и отхватит по самый локоть.
Сивьенн вытаращился на доски округленными глазищами, будто впервые узрев крытую повозку. Наверное, многие из магиков сопровождающего отряда только сейчас в целом задумались, что именно прятал за стенками фургона мессир хон Тольенн?
Сивьенн попытался что-то выдавить из своей глотки, а Дерлин уже спокойно командовал.
— Сивьенн пойди к Шульну и помоги остальным. Скажи, пусть попробуют связаться со сторожевым разъездом, попросят у них помощи. Надо побыстрее выбраться из грязи.
Эльфара сдуло порывом ветра, Дерлин обернулся к верным телохранителям. Снова вокруг узкоколейки нависла тишина. Мелкие шорохи ночной живности и далекое уханье хищных птах. Зверье дожидалось, когда утихомирится погода. Дерлин в душе проклинал все на свете, а главное — саму миссию короля Альрина.
— Кто на козлах? Флавесс?
— Да, господин.
Темнотища хоть глаз выколи!
— Камьенн, займи пост и гляди в оба! Кто его знает, что водится в этих чащах? Лальенн сейчас придут остальные, попробуем, вытолкать сей гроб из могилы.
Магик в полном молчании выпрыгнул из седла, чавкая сапогами в квашне, поравнялся с графом, осторожно руками ощупал край фургона, примериваясь за что ухватить.
— Им не навредит дождь?
Дерлин с ошеломленной задумчивостью открыл рот, обдумывая ответ, и возможный вариант ложи.
— Дьен их знает? — тихо прошипел он, помня, что в недрах клети не только одичавшие и озверевшие бывшие смертники, но и разумные и довольно смышленые субъекты, взять хотя бы того же Брута — сохранившего в голове ростки разума.
Конское пырханье и топот подков — это подоспела вся братия. Голоса и возбужденная речь. Эльфы, как это ни странно, вновь о чем-то спорили? Долгоживущие в порядке вещей и привычек не прекращали любимое, дотошное занятие — спорить и доказывать.
Ну что опять случилось? Выберемся мы когда-нибудь из леса? Этого проклятого Черного леса? За два года Дерлину обиталище Общины Альрина успело надоесть.
Первым замаячил эльфар Шульн, вынырнувший, словно из мрака пучины глубоководной рыбиной, с тусклым светом над головой, приятным для глаз, на замену явлений Сивьенна. За Шульном шлепала остальная кавалькада: Сивьенн, Баркарисс, Глож, Орзиньенн, Лерньек, Круч и Льеж. Кто спешился, а кто и дальше крутился в седле.
— Сторожевой отряд давно устроился в полумиле от главной дороги, примерно в семистах метрах от нас. Они успели уже расставить караулы и разбить лагерь. Но здесь не основная их часть роты, а отдельная часть. Остальные за чертой леса — дозорят. Дозорят по всем направлениям. Орзиньенн связался с барьерным постом, те ответили, чтобы мы потребовали конников. Такие вот дела, ваша милость, — доложил Баркарисс.
Дерлин смачно выругался.
— Плюнем на них. Давайте молодцы, за работу! Обойдемся своими силами. Вперед! Станем по бокам да выпихнем это корыто из…
— Ваша милость, а может плетением?
— Лерньек, я сколько раз говорил, не ко всякому делу применима магия, ясно тебе? Запомнили ребятки? Никакой магии! — предостерег граф.
Минут пять разбирались, кто, где станет и за что возьмется, когда, наконец, эльфы ввязались с каждого борта, хон Тольенн в подсчет скомандовал натужиться и приложиться к четырехколесной конструкции. Эльфары пыхтя и отдуваясь, сдвинули с места колымагу, грязь булькнула и обдала самых нерасторопных комьями жижи и до слуха сразу же полетели отборные ругательства. Камьенн тем временем мотал по сторонам головешкой, выслеживая мнимых призраков и врагов. Флавесс на козлах понукала тройку храпевших от нагрузок жеребцов.
Они с усилиями, да вытащили фургон из болотной ямы, да когда уже колеса стали на более ровную и твердую почву, Круч ненароком, по не осмотрительности, сбил одну из крепежных досок и под рассеянный свет шара, с той же оплошностью, сунул в щель своего носа, в малюсенькую щелочку; что он там увидел, Дьен его знает? Но физиономия его перекосилась до одурения, в искусственном свете эльфар побледнел и позеленел, отскочил от каркаса, как ошпаренный, с визгливым воплем и надрывом, поехал в луже и осклизлой грязи. Оступился. Приземлился с перекошенной миной на пятую точку и остался так сидеть с разинутым от шока ртом.
— Глаз!! Кровавый глаз!! Я ви-де-ел… гла-аз!!!
Бесцеремонно глава Рунического отдела зашкирки поднял его на ноги, отряхнул и со скрежетом на зубах, процедил:
— Соберись боец! Благодарствую вас за помощь! И тебя Льеж тоже. Больше я вас не задерживаю. Можете возвращаться в караулку. Всего хорошего.
Под шлепанье дождя и лесную тишь эльфары-следопыты старшего лейтенанта Фольета покинули их эскорт. Они драпали без оглядки, и Дерлин отчетливо ощущал их внутренний страх, галоп испуганных лошадей; обделанных, подмоченных всадников.
Два дня они тащились по конной дороге к низовьям Пустоши.
И за эти два дня их никто не остановил, ни разу не встретился озвученный в сводке мысле-речи вездесущий патруль. Голые и жаркие края. Черная полоса леса осталась за спиною, а вместе с нею прохлада и сырость. О дождливой ночи остались самые разные, противоречивые и бурные воспоминания. Каждый член экспедиции трактовал то событие по-своему. Для Лерньека то происшествие напротив оставило массу подозрительных предположений. Он вспоминал редкие рассказы дедушки Рилька о Черном овраге и его обитателях. Почему-то до сего дня воспринимал краткие россказни старика забавным бредом, и опять-таки, лишь до сего дня. До той ночи. Кровавый глаз! Материализация сквозь барьер и приглушенные ревы из недр фургона? — очень и очень схожая картина, если сопоставлять ее со сказками дедушки. Но свои догадки и суждения Лерньек оставил при себе, ибо понял, кто такой граф хон Тольенн, а также его неразлучные тени: Камьенн и Лальенн. От этих скользких парней, во всяком случае, лучше держаться подальше, чтобы там не говорил мессир Дерлин и чего б там не обещал. Привязанность и самоотдача у молодцев-телохранителей завязаны лишь на господине, а к остальным членам команды маг и убийца испытывали отрешенные и настороженные взгляды. Все имеет свою относительность и цену, и жизни эльфов в существовании Общины Альрина тому не исключение, а лишь ясный явный пример действительности общей картины.
