— А где Кристофьен и Малек? Эльфар Жилич?

Марьян никак не отстанет.

— Убиты, — буркнул Себастьян.

— Убиты? — Растеряно переспросил эльфийский разведчик, затем ледяным голосом продолжил: — как убиты? Как ты мог допустить такое? Куда ты смотрел Себастьен?

Во "Себастьен" — этот ублюдок опять начинает коверкать его имя, так же, как другие его сопливые "дружки".

В ответ маг только ухмыльнулся.

— На закат. Сегодня был прекрасный закат. Солнце красиво опускалось за…

— Твоя шея поплатиться за безразличие к нашему народу!

— Да неужели?

— Тебя не спасет ее рука…

— Заткнитесь оба!!

Они замерли в бушующей ярости, готовой испепелить не только их дрожащие от гнева тела, но и многовековых ялинов, дремавших в сладостном и успокоительном сне. Лучники и солдаты не шевелились, те, кто держали Шоста, Оливию и Ирвин вытянулись с их бесчувственными телами на плечах, а те, кто несли мертвых Кристофьена и Малека — попытались слиться с тенью могучего ялина. То, что осталось от эльфара Жилича, после успешного удара Войчека, решили увековечить на месте.

Себастьян увидел фигуру лейтенанта Олафа Гарьяна отлипшую от сумрака трехсотлетнего ялина. Офицер медленно подошел к нему. За его спиной замелькали тонкие сгустки — вооруженные латники и лучницы всегда готовые открыть огонь.

Гарьян остановился в двух шагах от полукровки. Блеклый луч желтого света разрезал темноту. Себастьян поморщился от колющей секундной боли. Эта дрянь не вербально, но на подсознательном уровне, "читала" его мысленные потоки. Затем копалась в мозгах, идентифицировала личность с прототипом мыслеобразом находящемся в голове лейтенанта Олафа Гарьяна, и если сравнивая не находила чужеродных и враждебных заклятий, захвативших личность Себастьяна, отдавала Гарьяну положительный ответ — особь Себастьян Харуш, идентифицирован, как житель Эль-Фарона, подчиненный королевской чете, а также Магическому Кругу. Так было всегда. Но Себастьян чувствовал — Олаф вечно увлекался когда "читал" его сознание, чуть дольше, чем сознание других эльфов. Предосторожность лесного патруля Эльфрана, а также Барьерной Стражи Эль-Фарона — микросекундный пустяк, но уж слишком долговечный для него, и притом болезненный.

— Каждый раз не без сюрпризов, Себастьян?

Полуэльф криво скосил на Гарьяна, говорить абсолютно ничего не хотелось, а выдавливать из себя оправдания — пускай в следующий раз. Молча, развернувшись, эльфар Себастьян Харуш двинулся в чащу Эльфрана. За спиной мелькали желтые вспышки, лейтенант Гарьян продолжал "прочитывать" каждую персону. Ночную тишину сорвал мелодичный свист — это Марьян созывал свою банду, то есть разведгруппу, обратно в родной город.

Себастьян мрачно ступал по влажному мху, обходя низины с зарослями папоротника, он часто пользовался лесным растением, чтобы выдавливать из сердцевины стебля мякоть, а затем сок, — превосходный компонент для живительной силы.

Его приемный отец — Советник Магического Круга Желин Харуш многому его научил, и многому поведал, в-первую очередь об обычаях и нравах эльфийского народа, прежде чем Себастьян ступил в общество величия, гордости и презрения к неравным себе по крови. Во-вторых, что было трагически для самолюбия, он почему-то думал в юношеские годы, что будет готов столкнуться со всеми трудностями, но внезапно погрузился в яркий и неудержимо гипнотический мир интриг, заговоров, плетущихся за спиной любого вожака, и тем самым оказался не готовым к испытаниям, которые преподнесли ему милые сородичи. Зависнув между генами человека и эльфа, он очень быстро пришел к мысли, что в обществе эльфов ему постоянно суждено балансировать на грани понимания и презрения к его многоличности. Вот этими многослойными врожденными мыслями и чувствами, он много раз пытался определить, какой народ — люди или эльфы — больше привержены к лицемерию и лжи? И после столкновений с первыми, наконец-то нашел более правильный вывод — человекообразным тварям свойственна та же дикая ярость к себе подобным, что постоянно преследует тварь породившуюся из мрака и тьмы. Долгое время дела людей Себастьяна не волновали, но с каждым годом ему стали претить сумасшедшие интриги родственничков, спятивших на власти. Узкий мир эльфов стал давить на него невыносимо, и он чувствовал когда-то добрый и молчаливый Себастьян взорвется, и покинет замкнутый круг Эль-Фарона, но прежде, Эль-Фарон покинут Марьян и его придурошные дружки, и притом навеки! Стычки людей и эльфов долгое время не интересовали Себастьяна, но, вступив в Общину эльфов, он принял законы Эль-Фарона, принял в сердце чувство, повелевавшее его телом — это долг. А законы эльфов неотъемлемы, клятвы — неразрывны!

Желин Харуш мог с гордостью говорить на совете Магического Круга, что его приемный сын, и не дитя чистой эльфийской крови, — свято соблюдает принятые им в юности клятвы.

Проживши почти тридцать лет среди вельмож и советников Магического Круга, Себастьян понял одно, что вполне мог прожить свою недолгую жизнь полукровки, но никогда так и не познать душевных, жизненных порывов, чистокровных остроухих. И тех сознательных поступков их долговечных сердец, понукающих на поражающие ум действия. То, что порой, совершали высокородные эльфы, приводило Себастьяна просто в изумление, а чаще всего в ужас. Но полуэльф стойко держался железных принципов, всегда был готов на любые шокирующие душу случаи.

И вот насмешка — всегда ли? И в этот раз тоже?

— Ты предстанешь перед королем и Кругом за весь этот сыр-бор!

Олаф Гарьян ступал тихо даже для его ушей.

Король. Магический Круг. Вся Община вельможных эльфов. Будет и Мелиса… О боги!

Себастьян молчал. Гарьян четко дал понять, что что-то случилось, вот только что?

— Погибли Жилич, Кристофьен и Малек — Марьян прав, тебе придется ответить за их смерть. Мы редко несли потери в такого рода операциях, а тут…

— Послушай, Олаф, — он надеялся, их никто не слышал, — я делал, что было в моих силах, и ты не в праве меня винить или…

— Я не виню тебя, Себастьян. — Олаф также надеялся, что следующие за ними эльфы заняты своими мыслями. Конечно! — Но Круг давал четкие указания…

Себастьян вновь прервал лейтенанта Барьерной Стражи:

— Я знаю точные указания Круга и короля! Просто, — Себастьян кивнул капюшоном в сторону шагавших позади всех теперь солдат с пленниками, — мальчишка оказался достаточно бойким. Мастера храма не плохо муштруют. Досталось нам и хлопот. Мы загнали их в клещи только у Василисковых холмов, решили взять живьем, думали, не будет сопротивления. Ха! Да просчитались! Мальчишка, — он опять кивнул в темень, — погнал девчонок вперед, а сам — спокойно нас встретил. Я попытался поговорить — мол, сдавайся, куда там! Щенок достал храмовую плеть и давай на Кристофьена и Малека, те, храни их боги, и пали от его рук! Я только успел наложить удар на его сознание. Так и выключил пацана…

— Выключил пацана. — Скептически повторил Гарьян.

— Ну да.

— А эльфар Жилич?

— Эльфар Жилич погиб еще в дайкинском хуторе, нарвался на ледяное плетение мастерового.

— А с девчонками?

— Ибрагим со своими ребятами ловил, — коротко обрезал полукровка.

— Ага, Ибрагим значит. — Лесной патрульный задумался, стал отставать от Себастьяна.

Ну и тем лучше! Достали милые "сородичи", аж до боли!

Себастьян опять остался один со своими мрачными мыслями. Мелиса! Сердце горько забилось и заныло. Вот дуралей — угораздило влюбиться в эльфийку, чья кровь веками принадлежала династии Эльсдинов, эльфийских королей. Полукровка мрачно хмыкнул в душе и ментально блокировал сознание.

Они уже топали по лесу более часа, Марьян со своими вояками тоже отстал позади, видать хотели поглядеть, как Себастьяна встретят в городе. Как встретят? Крепко обнимут и расцелуют! Дайкин желторотый, сопляк, прикончил двух опытных бойцов, стыд и срам! А если точно — ужас! Людская малышня готова давать отпор многолетнему мастерству эльфов. Скоро храмовники настолько зардятся, что пешком по Эльфрану расхаживать станут, по улицам Эль-Фарона — шнырять, в дома, под юбки эльфиек — заглядывать, к дворцу…