Последовал приказ дивизионам срочно выдвинуться на западную окраину села Старый Орлик, подавить артиллерийские и минометные батареи противника. Медпункту Хроменков приказал развернуться на восточной окраине села Старый Орлик, а Чередниченко поставил меня в известность, что медсанбат будет находиться в поселке Рыбалки, в двенадцати километрах восточнее Старого Орлика.

За четверо суток было пройдено более ста пятидесяти километров, освобождены более сорока населенных пунктов. К Днепру дивизия вырвалась на участке между населенными пунктами Крамарево - Старый Орлик, в ста девяноста километрах северо-западнее Днепропетровска.

Село Старый Орлик, где расположился медпункт артиллерийского полка, находилось в трех километрах от Днепра. Оно смыкалось с селом Новый Орлик (в настоящее время это село затоплено и находится на дне Кременчугского водохранилища), растягивалось вместе с ним километра на четыре.

Население, радуясь родной армии, старалось устроить нас в домах получше, угощало взваром, свежими овощами, фруктами. Хозяйки хат, выбранных для медпункта, мыли полы, таскали свежее сено, за работой рассказывали, что творили оккупанты, скольких добрых людей порешили, скольких подвергли истязаниям, скольких угнали в свой треклятый рейх...

Открыли огонь батареи полка, оборудовавшие позиции в садах и огородах на юго-западной окраине, били в основном по острову Бородаевскому западному, по артиллерии и минометам противника.

* * *

Весь день 24 сентября персонал медпункта спокойно готовился к предстоящим боям. Я успела съездить в поселок Рыбалки, привезла перевязочный материал и медикаменты, раздала часть полученного по дивизионам. Удалось повидаться и с медиками из стрелковых полков, также расположившихся в Старом и Новом Орлике.

В пятом часу пригласили к Хроменкову. В его хате - командиры дивизионов, их заместители по политической части, командиры батарей, командиры штаба полка. Иван Устинович взглянул на часы: ровно семнадцать ноль-ноль. Оглядел собравшихся, встал, расправил гимнастерку:

- Товарищи офицеры, прошу внимания...

Обрисовал обстановку.

...В полосе дивизии ширина Днепра достигает восьмисот метров, в отдельных местах глубина реки около восьми метров. Западный, занятый противником берег преимущественно крут, изрезан оврагами, усеян каменными валунами, в трехстах метрах от прибрежной полосы изобилует холмами. На реке имеются несколько островов. На Бородаевском западном расположены артиллерийские и минометные батареи врага, ведущие интенсивный огонь по частям дивизии.

По имеющимся у командования данным, долговременных оборонительных сооружений на западном берегу Днепра в полосе дивизии у противника нет. Основу инженерных сооружений составляют окопы и траншеи полного профиля с дерево-земляными огневыми точками. Под огневые точки и артпозиции приспособлены кирпичные подвалы домов в населенных пунктах.

Острова и позиции по западному берегу удерживают лишь отдельные отряды, составленные из солдат и офицеров различных родов войск. Главные силы гитлеровцев, предназначенные для обороны днепровских рубежей, только выдвигаются из глубины занятой врагом территории.

- Командование приняло решение форсировать Днепр немедленно, - с нажимом сказал Хроменков. - Сегодня с наступлением темноты первым начинает переправу 229-й гвардейский стрелковый полк гвардии майора Баталова. Поддерживать его будет 1-й дивизион гвардии капитана Арнаутова.

Все невольно оглянулись на загорелого, коротко подстриженного Арнаутова.

- Остальные дивизионы выполняют ранее поставленную задачу и при необходимости будут подключены к Арнаутову. Товарищ гвардии капитан, свяжитесь с командиром 229-го полка, ваши наблюдатели должны переправиться на тот берег со стрелковыми ротами...

Совещание длилось недолго. Хроменков уточнил с командирами дивизионов детали будущего боя, и все поспешно разошлись.

Возвращаясь на медпункт, я прислушивалась к артиллерийской и минометной стрельбе. Она была прежней: враг методично, с интервалами, бил по нашему берегу, по острову Бородаевскому восточному. То ли ничего не подозревал, то ли скрывал, что подозревает что-то.

Если бы я задалась целью описать, пусть даже вкратце, сражения частей дивизии на Днепре, получилась бы если и не книга, то все же целая брошюра. Достаточно сказать, что с момента захвата плацдарма на вражеском берегу до момента вывода дивизии из боя прошло более месяца. Это тридцать с лишним дней и ночей ожесточеннейших боев. Невероятное напряжение физических и моральных сил. Новые тяжкие утраты и бессмертные подвиги буквально сотен солдат и офицеров.

Я не в силах рассказать обо всем и обо всех. Поэтому стану говорить в основном о медицинских работниках, разделивших с воинами строевых частей тяготы днепровской страды.

* * *

...Поздним вечером 24 сентября, находясь в хатах Старого Орлика, персонал медпункта чутко ловил доносящиеся со стороны реки шумы. Характер артиллерийской и минометной стрельбы не менялся, но в начале десятого к уже привычным звукам примешался приглушенный расстоянием треск автоматов и пулеметов. Длился он недолго, вскоре смолк, и продолжалась все та же неторопкая, как бы ленивая минометная и артиллерийская стрельба. Мы даже заволновались: неужели неудача? Но вот что происходило на самом деле.

Едва стемнело, саперы начали перетаскивать к местам переправ заранее сколоченные из бревен и сооруженные из бочек плотики, собранные в камышах и починенные лодки. Места переправ разведали загодя, прислушавшись к советам местных жителей.

Первый рыбацкий челн с разведчиками оттолкнул от берега и повел в темень пожилой сапер Александр Козаков, уроженец Мерефы, сам когда-то рыбаливший в здешних краях, хорошо знающий реку. В челне сидели командир группы сержант Г. И. Фокин, сержанты Николай Попов и Петр Панежда, рядовые Иван Пристенский, Павел Ржевский и Александр Анохин.

Разведчики проскользнули к правому берегу незамеченными, смяли боевое охранение гитлеровцев и окопались на узкой прибрежной полосе земли. Это их стрельбу слышали мы в десятом часу ночи!

По условному сигналу сержанта Фокина выдвинулась к реке, погрузилась на рыбацкие лодки и начала переправу рота, лейтенанта Д. В. Фортушного головная во 2-м стрелковом батальоне капитана Двойных. Характер огня противника не менялся.

Сосредоточившись на захваченном разведчиками клочке берега, Фортушный выдвинулся к поселку Бородаевка центральная. Здесь рота натолкнулась на гитлеровцев. Первым спрыгнул во вражескую траншею парторг 2-го батальона лейтенант Г. X. Юдашкин. В рукопашной схватке он убил нескольких фашистов, погиб, но рота траншею захватила. А в это время на правый берег уже высаживались остальные подразделения 2-го стрелкового батальона...

Враг открыл по роте Фортушного сильный минометный и ружейно-пулеметный огонь, трижды атаковал гвардейцев, пытался окружать их, но рота атаки отбила, сама поднялась в штыки и ворвалась в Бородаевку.

Рядовой Н. В. Черных гранатами уничтожил огневую точку гитлеровцев, мешавшую продвижению товарищей. Фортушный в уличном бою скосил из пулемета пятнадцать фашистов. К рассвету его рота выбила противника из Бородаевки, а на плацдарм уже высаживались последние подразделения 229-го стрелкового полка, его штаб во главе с Баталовым. Полковые артиллеристы втягивали на крутой берег орудия, минометчики втаскивали батальонные и полковые минометы.

В 9.00 майор Баталов доложил командиру дивизии, что плацдарм на западном берегу Днепра захвачен. С этого часа начались длительные бои за удержание и расширение захваченного плацдарма, за образование новых плацдармов и объединение их в одно целое.

С утра до вечера 25 сентября 229-й гвардейский стрелковый полк отражал атаки противника в одиночку: перебросить на западный берег подкрепления, переправить другие части дивизии в дневное время не представлялось возможным. Выручали баталовцев артполк дивизии и приданная армейская артиллерия, в том числе "катюши".