Хотя на медпунктах полков не производят даже первичной обработки ран, врачам, военфельдшерам и санитарам работы хватает: надо внимательно осмотреть доставленных, разобраться, у кого ранение тяжелее; оказать срочную врачебную помощь; подбинтовать намокшие повязки, а сильно загрязненные поменять; проверить, необходимы ли наложенные на батальонных мёд-пунктах жгуты, правильно ли проведено шинирование поврежденных конечностей; сделать обезболивающие и противостолбнячные уколы, а при необходимости - уколы кофеина или камфары.
Словом, надо предпринять все, чтобы поддержать организм раненого, предупредить возможность инфекционных осложнений, обеспечить благополучную доставку людей в медсанбат. Разумеется, и первичную медицинскую карточку на каждого раненого необходимо заполнить, чтобы упростить работу товарищам из приемно-сортировочного взвода медсанбата...
На все это требуется время. А между тем войска, если обозначился успех, медиков ждать не станут, уйдут вперед, и новые раненые окажутся в невыгодном положении: пока еще их доставят на полковой медпункт!
Как же быть? Придумали: поделили обязанности. Обычно мы с Таней Коневой ехали за продвигающимися дивизионами. Кязумов, Широких и Реутов на какое-то время задерживались возле осмотренных и подготовленных к эвакуации раненых, отправляли их в медсанбат и тогда уже догоняли нас.
И все же, несмотря на разумность такой системы, несмотря на наши собственные старания, доставка раненых в медсанбат оставалась больным местом. Новый командир санбата гвардии майор Гевондян и начальник санитарной службы дивизии гвардии майор Борисов делали все возможное, чтобы обеспечить раненых транспортом. Старшие врачи полков постоянно просили у работников штабов сведения о передвижении медсанбата, чтобы не путаться на маршрутах, "выбивали" транспорт, как только могли и умели. Однако мы во многом зависели от порожняка, а он возвращался в тыл отнюдь не .всегда той дорогой, где ты его ждал или искал.
* * *
Последнюю попытку остановить стремительно наступающие войска 7-й гвардейской армии гитлеровцы предприняли на подступах к Краснограду и в самом Краснограде.
Этот город - крупный узел шоссейных и железных дорог, ведущих к Павлограду, Полтаве, Днепропетровску. Оборону фашисты создавали тут загодя, а теперь стянули сюда последние резервы. Враг даже контратаковал, вводя в бои значительные силы пехоты, поддержанные танками и самоходными артиллерийскими установками.
Уже вблизи Краснограда противник бросил против 224-го стрелкового полка майора Уласовца батальон пехоты и десять "пантер". Но захватить гвардейцев врасплох не сумел. Полковая батарея 76-мм пушек под командованием гвардии лейтенанта Ярошенко подбила и подожгла восемь "пантер" из десяти! Это решило исход дела: гитлеровцы отступили.
К окраинам Краснограда части дивизии приблизились утром 13 сентября. Одноэтажный городок утопал в зелени. Противник встретил нас огнем артиллерии и шестиствольных минометов, плотным пулеметным огнем. Роты залегли, начали окапываться.
По данным разведки, гитлеровцы расположили основную часть своих огневых средств на северо-западной окраине села Песчанка и на восточной окраине Краснограда, создав своеобразный "огневой мешок" для наступающих. Стремясь избежать потерь, наше командование приняло решение основной удар нанести на правом фланге, в обход Песчанки и Краснограда с северо-запада.
Выполнение задачи возложили на 229-й стрелковый полк и на ударную группу под командованием начальника оперативного отделения штаба дивизии майора Юркова. По численности ударная группа равнялась стрелковому батальону, ее усилили батареей 76-мм пушек и батареей 45-мм орудий. Сковывать противника с фронта, нанося удар по восточной окраине города, предстояло 222-му и 224-му стрелковым полкам.
Штурм начали в 20.00. Во время мощного артиллерийского налета ударная группа и батальоны 229-го стрелкового полка скрытно, балкой и кустарниками, обтекли огневые позиции артиллерии и минометов врага, выйдя гитлеровцам в тыл. Успеху маневра способствовали осенняя темень и непогода. Первым на улицы Краснограда ворвался 2-й батальон 229-го полка гвардии капитана В. А. Двойных.
Ночной бой на улицах города сложен и тяжел. Очутившись между "молотом" - ударной группой и 229-м стрелковым полком - и "наковальней" - основными силами дивизии, - гитлеровцы заметались. Для "удобства" организации обороны стали поджигать дома жителей, в бессильной злобе забрасывали гранатами подвалы и погреба, где пряталось мирное население.
В деревянном городе пожар распространялся быстро! В ночное небо взмыли и заплясали в нем гигантские языки пламени, неисчислимые снопы искр. К треску автоматов и пулеметов присоединился треск горящего дерева. На улицах и в переулках стоял такой жар, что, казалось, займутся шинели. Но бойцов не смогло остановить ничто. Гитлеровцев добивали без пощады. К утру с ними было покончено. А на следующий день 72-й гвардейской стрелковой дивизии приказом Верховного Главнокомандующего было присвоено почетное наименование - "Красноградской"...
Ночной бой за этот город помнится тяжким эпизодом.
На медпункт под утро принесли раненого солдата. Невеликий росточком, худой, морщинистый, он не потерял сознания, хотя невесомое тело его было изрешечено осколками.
Пытаясь остановить кровотечение, меняя и подбинтовывая повязки, я увидела, как солдат скребет пальцами, словно пытается ухватиться за что-нибудь, чтобы удержаться на земле. Полные слез глаза глядели мимо меня и видели что-то, чего не могла видеть я. Губы двигались.
* * *
Прислонив ухо, расслышала слабый шепот: солдат прощался с женой и детьми, говорил им, что честно выполнил свой долг, просил жену не плакать, убеждал, что Родина позаботится о ней и ребятках, поможет поставить их на ноги...
Я не смогла совершить чуда - солдат умер. Тогда я сама заплакала: от бессилия, от жалости к этому маленькому, благородному человеку, от ненависти к его убийцам.
* * *
На улицах Краснограда осталось множество трупов фашистских вояк. Обычно на вражеские трупы смотришь равнодушно. Теперь же я глядела на них с жестоким торжеством. Эти насильники и убийцы получили свое. Скоро наступит черед остальных.
Глава двадцать пятая.
Днепр
В двадцатых числах сентября войска 7-й гвардейской армии и других армий Степного фронта стремительно двигались на юго-запад. Наша 72-я гвардейская стрелковая Красноградская дивизия проделывала в сутки от 25 до 60 километров. Случалось, артиллеристы опережали стрелковые части.
Во второй половине 20 сентября фашистская пехота чуть было не оторвалась от дивизии. Артиллерийский полк настиг противника на берегу реки Орель. Огонь дивизионов накрыл вражеские части у переправы. Подоспевшие стрелки довершили разгром врага, захватили переправу, перешли на западный берег реки.
Но при высоких темпах наступления приходилось и самим быть готовым к неожиданностям!
* * *
В одну из ночей после двухчасового отдыха артполк выступил из небольшого села несколькими колоннами. Мне приказали находиться на марше в колонне 2-го дивизиона. Командир его капитан Михайловский пригласил в кабину головного тягача. На крюке тягача - два орудия, в кузове - расчеты орудий и военфельдшер дивизиона гвардии лейтенант медицинской службы И. А. Сайфулин и его приятель военфельдшер Ковышев.
Небо очищается от туч, проглядывают звезды, шофер ведет тягач осторожно, на небольшой скорости. По обочинам бредут стрелки: автоматчики, пулеметчики, расчеты противотанковых ружей.
- Чего тащишься, как на похоронах? - сердито спрашивает шофера Михайловский. - Зрение ослабело?
- Так ведь темно...
- Давай, давай жми! Темно ему... Пусть фрицам темно будет!
Шофер - благо, чуть посветлело - переключает рычаг скоростей, прибавляет газу. Тягач ревет, ускоряет движение. В просторной кабине потряхивает, зато тепло и по-домашнему уютно светится приборная доска.
