— Пусть будет так, — согласилась старая женщина. — Варай, считаю, долги их сочтены и больше никто из твоих цепных псов не станет чинить им преград. Ты понял меня? — Она требовательно ждала ответа. Не сразу, но эрл согласно мотнул головой.

— Только что же делать с Большим очагом? — Он поскреб в затылке.

— Ты — эрл? Вот и разведи огонь.

В доме эрла, — здании, мало чем отличавшемся от всех остальных в деревне, — пахло хлебом. В комнате, где их посадили, стоял тяжелый стол, грубо сколоченный из досок. Кругом него лавки, покрытые шкурами. В углу горел очаг. Арэн заметил не стенах несколько голов медведей и шкуру белого тигра — ценнейший мех, за который расплачивались золотом. Варай, видимо, держал ее для хвастовства — о свирепом нраве и кровожадности белых тигров Артума рассказывали еще со времен Первого огня.

В доме эрла Арэну сразу стало не по себе. Даже стены будто бы враждебно напирали на него, грозя стиснуть последним объятием. Жена эрла, ладная милая девушка, годами чуть младше Хани, приветливо усадила гостей к столу. Она носилась вокруг стола, как легкий весенний ветерок, поднося новые блюда с едой. Ее порядком округлившийся живот так же не остался незамеченным. Судя по его размерам, эрл ждал наследника к концу весны.

Миэ, глядя на девушку, собирала губы в горькой ухмылке, но ей хватило благоразумия не болтать языком.

— Господин, вас можно поздравить с прибавлением в семействе? — Банру, простодушный как всегда, прижал ладонь к груди. — Отцовство — великое событие в жизни каждого мужчины.

— Я уж дважды был отцом, — насупился Варай. И продолжил только после того, как молодая хозяйка покинула комнату. — Мою первую жену с двумя годовалыми младенцам, убила хворь. Хильда — сестра покойной жены, осиротела вскоре, после того, как боги отняли у меня Бруунду и детей. Я взял Хильду в свой дом и Мудрая соединила нас прошлым летом.

— Сколько ей лет? — Не удержалась Миэ.

— Этой весной будет пятнадцать, — ответил северянин.

Волшебница уткнулась взглядом в стол, будто хотела высмотреть что-то, средь переплетенных жил плохо отесанной деревянной столешницы. Миэ родилась в семье торговца и мореплавателя. С малых лет коренная жительница теплых теремских земель обучалась грамоте и пению, музыке и истории, астрономии и математике. Таремские женщины не уступали в образованности мужчинам. И они не спешили выходить замуж, если только замужество не было подкреплением успешного торгового союза двух купеческих династий.

Вместо глиняных кружек хозяйка поставила медные, грубой работы, кубки. Эрл собственной рукой разлил в них игристое янтарное вино и пригласил гостей угощаться. Ели молча.

Мудрая пришла только когда первый стол уже был убран, и на сладкое Хильда подала пирог с брусникой, теплые куски его еще дымились на тарелках гостей.

— Я послала птицу с вестью в Холмы, к своим сестрам, — сказала она, садясь ближе к очагу, протянула руки к огню и потерла их, будто целую вечность провела в холоде. — Но сейчас зима, коршуны и горные граты повсюду, и они голодны.

— Осталось пять десятков человек, кто способен оборонять деревню, — эрл, затеребил косы в бороде. — С детьми и женщинами около девяти десятков будет.

— Нужно уходить, оставлять деревню и прятаться, — Арэн посмотрел сперва на Варая, который сделал вид, будто не услышал слов, потом на старую женщину. — В Хеттские горы.

— Все там сгинем, — Мудрая глядела на огонь и в ее мутных глазах заплясали языки пламени.

— Здесь тоже, — стоял на своем Арэн. — В горах нас не смогут окружить. Замок моего отца стоит в ущелье, я знаю, как оборонять горы.

Женщина молчала, и слово взял эрл. Он встал, сделав широкий круг по комнате, потом развел руки, будто собирался обнять весь мир.

— Чужестранец, это — наша земля. Многие десятки лет наши прадеды жили на ней, с самого основания. Чтили духов предков, чтили богов и прославляли имена павших воинов. Мы живем от того, что дает нам море, земля наша не так плодородна, чтобы прокормить всех детей севера. Куда нам идти? Что станет с нами, если уйдем от земли и воды, что кормят нас?

Он смотрел на Дасирийца так, будто ждал ответа. Но у Арэна его не было. Он знал только, что еще одного нападения деревня не выдержит. В прошлый раз твари отступили, потому что бух, призванный Хани, расправился с троллем. А тролль пришел за детьми. Шараши не просто крови ради шли к деревне, они шли забрать детей. Стали бы людоеды щадить взрослых, получи желаемое? Арэн сомневался. И высказал сомнения вслух, обстоятельно, чтоб понял даже недалекий Варай.

— Мы никогда не убегали, — упрямился эрл. Раззадоренный решимостью Арэна и тем, что Мудрая не поддерживала его самого, он вошел в раж. Лицо северянина побагровело. — Если так будет угодно Скальду, мы погибнем.

— Очень неразумные слова говоришь, господин. — Банру, грея ладони об чашу с подслащенным молоком, вмешался в разговор неожиданно.

Арэн предупредил его и Миэ, чтоб не вмешивались. Он сам настоял на том, чтобы прийти в сопровождении друзей, но их вмешательство в разговор не входило в его планы. Тем более, что ни волшебница, ни жрец, не были сведущи в военных делах, хоть Миэ и хвалилась заученными назубок стратегмами времен Первого огня.

Банру же, то ли позабыв наставления Арэна, то ли нарочно действуя по своему усмотрению, продолжал.

— В отступлении нет ничего позорного. Позорно отдаться глупой смерти. У моего народа есть легенда о великом воине Тархи, славном, как вольный южный ветер. Как-то он возвращался домой и путь ему перегородил великан, такой огромный, что голова его закрывала солнечный лик. Тархи знал, что ему не одолеет великана. Знал он и то, что на пути, по которому он пришел, лежит огромная непроходимая пустыня, со смертельно опасными зыбучими песками. И лишь немногие знали о спасительном пути. И Тархи отступил, а великан пустился в погоню за ним. Несколько дней и ночей бродил великан по пустыне. Он ослаб и сделался немощен. И когда ноги его увязли в песках, Тархи вышел к нему и отсек голову, не боясь больше могучего противника. — Банру окунул губы в молоко, чтобы промочить горло. — Скажи мне, господин, трус ли Тархи?

К удивлению Арэна, эрл мешкал с ответом. На его лбу пролегли борозды белесых морщин раздумий. Когда он заговорил вновь, его голос больше не звучал угрожающе.

— В Хеттских горах полно огненных пещер, земля там лопается от раскаленного пара. В глубинных пещерах водятся демоны, а летучие мыши засасывают до смерти всякого, кто потревожит их покой.

— Далеко до них?

— На запад, пара часов лошадьми, три санями, — Мудрая то и дело ловила ладонью воздух у рта, в поисках трубки. Не находя ее, разочарованно шлепала губами. — Мы верим, что Ярик пришел с берега океана, через проход в Хеттских горах. Но ход за ним завалило камнями, и больше никто никогда не возвращался из них. Все смельчаки пропали без вести.

— Это лучше, чем ждать смерти, — пожал плечами Арэн. Рассказы о демонах его не пугали. Он с детства привык к страшным сказкам няньки-рабыни, в которых огненные твари убивали невинных младенцев и извращали человеческих женщин. Именно так, если верить словам старой рхельки, появлялись все демоны Эрбоса. За свой недолгий век, Арэн видел многое, но ни разу не встречал, ни огненных созданий, ни рогатых порождений человека и пламени. — Решайте, пока есть время.

Теперь тишина в доме эрла, поселилась надолго. Она нарушалась лишь треском огня, пожирающего поленья, да тихими шагами молодой жены Варая, шумом спиц в ее вязании и негромкими окриками дозора с улицы.

— На рассвете выступаем, — наконец, сказа Мудрая.

— Я бы не стал ждать… — начал было дасириец, но она перебила его.

— Может больше этим людям не дано погрузиться с сонные грезы. Никто не отнимет у них права на сон в теплых постелях. Погода завтра будет ласковой, до полудня будем у горной стопы.

На том и решили. Арэн, в сопровождении Миэ и жреца, покинули дом эрла сразу после ухода Мудрой. Дасириец поблагодарил жреца за вмешательство, тот добродушно улыбнулся, сотрясаясь на холоде, подобно осиновому листу.