Крамер ждал его в "шевроле" на углу.

— Садись давай, времени нет. Ты мне срочно нужен.

— Говорил с Мусой.

— Да Бог с ним. Ты здорово придумал, пусть все думают, что мы собираемся его использовать.

— Мы ему будем платить, шеф?

— Почему бы и нет? Люди многое могут ему рассказать, кто по злобе, кто из желания отомстить. Платить будем по результатам.

— Это хорошо, шеф.

— Я же тебе говорю, с Мусой ты здорово придумал. Но от остальных ничего нового?

— Ничего.

— Или не хотят говорить?

— Что-то их беспокоит, только мне не кажется, чтобы они вообще когда-то видели этого Ленни.

— Очень странно. У меня то же самое. Мне бы сказали, если бы знали , слишком многим они обязаны.

— Вот именно, шеф. Что-то здесь нечисто— это как вдруг затихают птицы в буше, хотя ничего подозрительного не слышно.

— Разумеется, я не думаю, что Ленни орудовал в Треккерсбурге, а мы не обратили на это внимания. Нам ничего не остается, как попробовать таким же образом, что и в кафетерии. Помнишь, их мать рассказывала, что просила его отнести в крематорий цветы?

— Аббот говорил, что там их не было.

— Возможно, только когда там был он. Ленни мог прийти позднее.

Зонди подал Крамеру "лаки страйк" и помог прикурить. Потом закурил сам.

— Поэтому мы едем туда?

— Да, хочу поговорить с садовником. Но что тебе не нравится?

— Ленни не тот тип, чтобы носить цветы. Он не тот человек.

— Он бы не смог отказать матери.

— Но я полагал, он боялся приехать сюда?

— Осторожнее, Зонди, не путай того, что мы полагаем, с тем, что знаем.

— Но, шеф…

Крамер ударил рукой по рулю.

— Послушай, ты, негритос чертов! — заорал он. — Мы все ещё ничего толком не знаем об этом деле, и если не разберемся до вечера, неприятностей не оберемся. Оба.

Зонди прикрыл глаза и за всю дорогу до крематория не издал ни звука.

— Подожди здесь, — бросил Крамер, входя внутрь. Управляющий в белом халате как раз выходил из своего кабинета.

— Добрый день, я мистер Бирс, чем могу вам помочь?

— Криминальная полиция, мистер Бирс. Мог бы мой парень порасспросить ваших кое о чем?

— Надеюсь, они ничего не натворили? У меня и так хватает хлопот.

— Нет, к нашему расследованию они отношения не имеют.

— Тогда давайте. Я как раз собирался выпить чаю — не хотите присоединиться, пока ваш помощник будет их трясти?

Крамер колебался. Он все ещё был зол, на этот раз на себя.

— Спасибо, с удовольствием. Кстати, я лейтенант Крамер.

— А, именно тот, кто мне нужен. Но вначале займитесь своими делами.

Крамер, подойдя к большим стеклянным дверям, подозвал Зонди.

— Там какой-то парень как раз накрывает к чаю. Для начала поговори с ним. — Он подмигнул. Зонди усмехнулся в ответ.

— А потом отправляйся туда, за стену. Внутри там урны и цветы. Осмотрись и поговори с каждым, кто там работает. Я поговорю с управляющим.

— Есть, сэр!

Крамер вернулся внутрь. Бирс как раз снимал с полки какую-то коробку.

— Вовремя вы, лейтенант, чай уже почти готов. А что мне делать с этим?

— Что это?

— Пепел той тетки, которую Аббот нам прислал по ошибке.

— Черт, я совсем забыл. А нельзя его, гм…

— Немного удобрить окрестности? Ну, чуть больше, чуть меньше — не в том дело, но, к сожалению, есть инструкция. Без документов ей просто не найдется места.

— Тогда, пожалуй, лучше будет мне пока что забрать это с собой.

— Вы очень любезны. Только распишитесь в получении. Спасибо.

— Раз уж я здесь, может быть, задам вам несколько вопросов?

— Ну разумеется. Но мне придется пригласить вас с собой в аппаратную. Вот-вот должны приехать из фирмы Максвелл и Флинн. В пятницу всегда столько работы…

Крамер пошел за ним.

— Вы приступайте, пожалуйста, я буду делать свои дела, но при этом могу слушать и отвечать, — сказал Бирс, закрывая двери.

Крамер сел. Постучал по коробке на коленях.

— Значит, вы знаете, что эта дама не должна была попасть к вам. Мы интересуемся другой, той, которая должна была оказаться на её месте.

— Естественно.

— Мистер Аббот в своих показаниях утверждает, что на похоронах никого не было и не было даже цветов.

— Так оно и было.

— Откуда вы знаете?

— Вы когда-нибудь были у нас на похоронах? Тогда вы заметили, что пастор, заканчивая службу, в нужный момент нажимает кнопку в полу. У меня загорается лампочка и я знаю, что пора включать музыку и запускать всю механику. Не так ли?

Крамер кивнул. Лекция специалиста была ему ни к чему, но он догадывался, что для Бирса пульт управления был любимой игрушкой.

— Ну, а если лампочка сгорит? Что тогда? Ведь сигнала не будет?

— Обратите внимание на этот глазок, который я установил именно для таких непредвиденных случаев. Регулярно слежу, как идут дела, и могу вас заверить, что не видел никого, кто пришел бы на ту церемонию, кроме священника и нашего персонала.

— Там широкоугольная оптика?

— Да. Мне кажется, здорово придумано. Крамер заглянул в глазок.

— И вы не видели, чтобы кто-то толкался тут до или после?

— Нет. Да здесь и негде толкаться, как вы выразились. Раздался стук в дверь и неуклюжий негр появился с чаем на подносе.

— Ну, ты и копаешься, Филемон. Небось, с девками заболтался?

Филемон не отводил глаз от переполненного молочника.

— Поставь сюда и иди протри еще-раз парадную лестницу. Какой-то пес опять там наследил.

— Да, сэр. Тот полицейский хочет поговорить со своим шефом.

— Послушайте, дружище, напейтесь сначала чаю…

— Я сразу вернусь — ответил Крамер. И действительно вернулся.

— Ну как?

— Ничего.

По лицу Крамера это было заметно.

— Подождите ещё минутку, пока заварится. Старик Филемон никогда как следует не прогреет чайник. Есть у вас ещё вопросы?

— Мне не за что зацепиться; вам тоже? Не случилось ли во вторник чего-нибудь необычного?

— Гм-м… Ну, если подумать, может быть кое-что…

— Что именно?

— Да ничего такого, что вам нужно. Вам с молоком?

— Спасибо.

— Ах-ах, ещё немного не готово… Подождем минутку.

Крамер никогда не страдал клаустрофобией, но теперь уже начинал нервничать. Невзирая на запрещающую надпись, закурил.

— Так на чем мы остановились? Ага. Вижу, у нас есть ещё время, так что спокойно могу все рассказать. Вот что произошло: сам председатель Комитета по городским садам и паркам нанес нам визит. Понимаете, номинально мы подчинены ему. Но до сих пор ни один из его предшественников не уделял нам никакого внимания. Вы собирались с молоком?

Крамер благодарно кивнул.

— Некоторых из наших городских начальников и близко нельзя допускать до власти, я так считаю. Они просто сваливают все проблемы на вас и ждут, как вы с ними справитесь. И слышите вы о них, если только что не так. Но советник Треншоу не только посетил меня в канцелярии, но и захотел осмотреть все хозяйство. Это было в конце дня, и я рад был его сопровождать.

— Почему он решил прийти именно в это время? Знал, когда у вас служба?

Крамер спросил это только из вежливости.

— Это было самое трогательное, лейтенант. Он был на последних в тот день похоронах, но это не помешало ему вспомнить о людях, скромный труд которых не бросается в глаза.

"Советник Треншоу" в его устах звучало как "Великий Могол". У Крамера пробудился интерес.

— Вы говорите, что все ему здесь показали? А как же с его покойным другом?

— Скорее, другом его семьи, насколько я понял.

— Все равно, интересно, что он выбрал такое время. Вы хотите сказать, он присутствовал при том, как была запущена печь?

— Разумеется.

— Господи…

— Я понимаю, о чем вы думаете. Нет, его друга ещё только готовили, когда мы были у печи. Внутри там как раз была та девушка — по крайней мере, тогда мы так думали. Мы даже поговорили о её случае.