– Ужин? Завтра вечером?

Мне хочется спросить, не свидание ли это, или и впрямь лишь благодарность, но осознаю, что на нас смотрят – красавец коллекционер произведений искусства и неловкая ничтожная девчонка в не-брендовом платье.

– Конечно, – говорю я. – Обязательно.

Он отбрасывает со лба прядь тёмных волос и сияет.

– Отлично. В восемь вечера. Ресторан «Хаккасан»²² на Юнион-Сквер. – Я киваю, и он целует меня в щёку. Даже когда он уже отстранился, я всё ещё ощущаю это прикосновение. – Тогда увидимся, – говорит он и уходит, в то время как я застыла на месте и стараюсь отдышаться.

Мистер Красавчик Чарльз Сент-Клэр действительно только что пригласил меня на свидание?

ГЛАВА 5

На следующее утро я просыпаюсь со смутным ощущением, будто произошедшие вчера события были отчасти плодом моего воображения. Я сделала ставку в шесть миллионов долларов, смогла вблизи увидеть гениальное творение Рубенса, показала своему новому боссу, из чего слеплена (и при этом чудом не была уволена) и в завершение меня пригласил на свидание самый красивый и обаятельный мужчина, из когда-либо встречавшихся мне. Я помню, как меня обдало жаром, когда он взял меня за руки, как потрескивало электричество между нами...

Мой телефон пискнул, пришло сообщение от Пейдж:

«Где ты, любимка?»

Я приподняла голову и глянула на часы. Почти десять – время нашего еженедельного трепа по скайпу.

«Не выпрыгивай из штанов», – пишу ответ.

Пейдж пробуждает мою отвязную сторону, так как это часть ее натуры. Она также чертовски умна и гораздо уверенней в себе, чем я – какой обычно и бывает клевая подруга. Но она всегда поддерживала меня и мое искусство, даже когда я бросила учебу и оставила ее одну в Тафтсе в конце первого курса. Прощаясь, мы ревели, давая клятву оставаться навсегда друзьями, и мы продолжали тесно общаться все эти годы.

Я открываю ноутбук, нажимаю на прыгающую иконку, и на моем экране появляется сияющее лицо Пейдж. Ее волосы все еще мокрые, а на лице косметическая маска: в Лондоне вечер и она готовится выйти потусить.

– Хаюшки тебе, – говорит она. – Расскажи мне все о твоей гламурной новой работе!

– О, да, подметать пол – это так гламурно.

– Постой, – она хмурится. – Твоя фантастическая стажировка – это изображать Золушку?

– Ах, верно, ты же еще не знаешь, – говорю я и объясняю все о произошедшей путанице: что фактически меня наняли на работу клерком/дворником/официанткой-подавальщицей/обслугой.

– Мне жаль, Грэйс, – говорит Пейдж. – Знаю, как сильно ты хотела попасть на эту стажировку.

– Это возможность зацепиться, – говорю я. – И я могу находиться рядом с восхитительными произведениями искусства.

Она многозначительно кивает.

– Да, черт возьми, – говорит она. – И ты надерешь им задницы и покажешь этим сучкам, кто тут босс.

Я смеюсь, зная, что она говорит серьезно и что ей бы не составило труда надрать кому-то задницу. Пейдж не колебалась бы ни секунды.

– Я видела Рубенса вблизи.

Она ахает:

– Первый показ «Суда Париса»?

Пейдж работает в страховой компании оценщиком произведений искусства и антиквариата. Конечно же она знала о прибытии такого ценного шедевра.

Я киваю.

– Прежде чем его выкатили на сцену, когда я пошла за стульями. Я видела его достаточно близко, чтобы различить мазки, – я вздохнула, вспоминая. – Это было невероятно.

– Я слышала, Чарльз Сент-Клэр выиграл торги за шесть миллионов.

– Ого, – говорю я с удивлением. – В мире искусства новости быстро распространяются.

Пейдж пожимает плечами, дотрагиваясь до своей маски.

– Сент-Клэр является кем-то вроде знаменитости в мире искусства. Мой босс сказал, что его коллекция застрахована вроде как на сотни миллионов. У этого парня настоящий музей. И он горяч. Он такой же невероятный вблизи, как и во всех этих колонках светских хроник?

– Думаю да, наверное… – Я опускаю глаза, чувствуя как краснеют мои щеки.

– Что? – Пейдж знает меня слишком хорошо. Она подозрительно косится на меня. – Почему ты покраснела?

– Прошлым вечером произошло кое-что еще, – говорю я притихшим голосом.

– Оооо, – визжит она. – Что-то пикантное? Звучит интересненько.

– Я познакомилась с ним.

– Да! Какой он? – требовательно спрашивает Пэйдж. – Дай мне повод для сплетен. С кем он там был? Он пленил тебя своими глазами? Опиши его задницу. Детали, подружка, мне нужны детали!

Я рассмеялась и устроилась поудобнее в кровати с моим ноутбуком.

– Боже, он такой горячий. Как Бог, Пейдж, серьезно.

– Много слюнок пустила? Твое лицо ярко-красное! – она смеется. – Он тебе нрааааавится. Ты хочешь его поцеловать. Ты хочешь заняться с ним сладкой, сладкой любоооооовью.

– Так же, как и любая другая теплокровная женщина, которая на него смотрит, – усмехнулась я. – Но я делала за него ставки, когда ему нужно было отойти, чтобы ответить на звонок, и после этого он пригласил меня на ужин. Это же что-то значит, не так ли?

– Ко-нахрен-нечно! – восклицает она. – Горячим известным парням тоже надо ходить на свидания, разве нет?

– Он знаменит? Типа, телевизионная звезда? – спрашиваю я.

– Изредка. Он появлялся в качестве гостя на утренних шоу в Нью-Йорке и в Лондоне, чтобы пообщаться на тему бизнеса, или финансов, или искусства. – Она пожимает плечами. – Он молодой, знающий и обеспеченный. Не говоря уж о том, что горяч, как лава.

– Он занимается финансами?

Я понимаю, что ничего о нем не знаю. За исключением того, что он очаровательный и милый.

– Да, семейный капитал в банковской сфере, которым он глобально занялся несколько лет назад и утроил свой бизнес, – говорит Пейдж, качая головой. – Он стоит миллиарды. Грэйс, тебе и правда стоило бы знать, с кем ты собираешься пойти на свидание.

Миллиарды? Я чувствую тошноту.

– Значит, этот парень знаменит и владеет состоянием, которое в разы больше, чем я могла бы заработать за пятнадцать жизней. Здорово.

У нас нет ничего общего. Это свидание будет полной катастрофой.

– По крайней мере ты знаешь, что он не заинтересован в тебе из-за твоих денег, – язвительно замечает она, и мне хочется запустить в нее чем-нибудь через экран.

– Ну, спасибо.

– Ведь есть так много всего, за что тебя можно полюбить! – заканчивает Пейдж. – Твой ум, твое сердце, твой восхитительный вкус в выборе друзей...

– Я тебя поняла, – смеюсь я, но все же не могу избавиться от ощущения, что он слишком крут для меня.

Пейдж всматривается в свою камеру:

– Ты выглядишь слегка позеленевшей.

– Я просто не знала, что он так знаменит. – Я делаю глубокий вдох. – Ты же знаешь, это все так отличается от моего мира.

– Знаю. – Она дарит мне понимающую улыбку. – Но я серьезно – он счастливчик, что идет на свидание с тобой.

– А чувствуется совершенно не так. Те люди, с которыми я работаю, оказались кошмарными. Я и впрямь просто хочу показать им, что могу быть этого достойна, – произношу я, желая, чтобы мама была сейчас рядом.

– Замолчи. Ты уже стоишь гораздо больше, чем все эти баловни трастовых фондов с их спортивными машинами и осыпанными бриллиантами пеналами для губной помады. Не забывай об этом. И если Сент-Клэр не поймет этого тоже, то ебала я его миллиардерскую задницу.

Я взрываюсь хохотом.

– Мне так повезло с тобой, – говорю я.

– Об этом тоже не забывай, – сияет она. – Когда будешь известной художницей и мир настойчиво будет требовать твоего внимания, включая всех достойных горячих парней, просто помни, кто прикрывал тебе когда-то тылы.

– Какая-то девушка по имени Пенни...? Полли?

– Ха, – говорит она и показывает язык.

Мой телефон вибрирует от сигнала будильника.

– Прости, детка, мне надо пойти подготовится к моей смене в закусочной, – говорю я. – А ведь мы даже не поговорили о тебе!