— Мне кажется, он покупает свободу, выдавая полиции своих сообщников, — хмуро произнес Хельдер.
Гольт усмехнулся.
— Я так понимаю, что Гринби слишком многое знает о вас, поэтому вы спокойны только тогда, когда он далеко…
Даже в темноте Гольт мог заметить, как покраснел Хельдер.
— Очень оригинальная мысль, — проговорил он.
Когда они подходили к дому Гринби, Гольт вынул из кармана конверт, предназначенный Паркеру.
— Я брошу его в почтовый ящик, — сказал он, — это новые инструкции для слуги Гринби.
Они подошли к дому.
— Еще один визитер, — бросил Хельдер. Гольт увидел возле подъезда молодого человека, который искал кнопку электрического звонка, чтобы позвонить в двери.
— Простите, это не вы ли мистер Гринби? — спросил человек.
Гольт улыбнулся.
— Нет, мистер Гринби в отъезде.
— Может быть, вы его друг? — спросил молодой человек.
— Не пойму, зачем вам это нужно знать, — начал Гольт.
Молодой человек протянул ему визитную карточку.
— Эдгар Джексон. Я представитель «Утренней Почты». Нас уведомили, что мистер Гринби сегодня женился.
— Вы репортер?
— Да.
— Да, он сегодня женился и тотчас же уехал в Париж.
— Не будете ли вы столь любезны сообщить мне имя дамы? Вы, вероятно, знаете, что наша публика интересуется миллионерами и их женами.
Гольт медлил. Он считал лишним рассказывать какому-то репортеру о свадьбе Гринби. Но любой репортер может узнать подобные вещи…
— Он женился на мисс Марпл.
Репортер присвистнул.
— Эта девушка — племянница человека, который…
Гольт кивнул.
— Об этой истории вы можете не упоминать, мой дорогой!
Журналист положил блокнот в карман.
— У меня достаточно хорошая память, чтобы запомнить имя мисс Марпл. Достаточно однажды увидеть такую женщину, чтобы уже не забыть, а я видел ее в день исчезновения Тома Марпла.
Они разговаривали на площадке лестницы. Хельдер нетерпеливо ждал конца разговора.
— Весьма благодарен вам за вашу любезность, — сказал репортер и хотел было спуститься вниз, как вдруг нечеловеческий крик взорвал тишину ночи. Этот ужасный, полный мольбы и отчаяния вопль, подобно кошмару, оборвал нить спокойной беседы.
Трое мужчин, стоящих у крыльца, переглянулись, ни одному из них до сих пор не приходилось слышать такого ужасного, душераздирающего крика.
— Что это? — придя в себя, наконец спросил репортер.
Хельдер испуганно оглянулся и прошептал:
— Вероятно, это ручной леопард… Когда я был в Африке…
— Хватит болтать! — резко прервал Гольт, — Оставьте, пожалуйста, леопардов в покое! Это был крик умалишенного… умалишенной… это кричала женщина…
В эту минуту Хельдер заметил свет в одном из окон.
— Посмотрите-ка, — сказал он тихо и указал рукой на окно.
Гольт взглянул по направлению протянутой руки и застыл от изумления.
Мэри Гринби, еще утром носившая имя мисс Марпл, с лицом, застывшим от ужаса, стояла возле окна!
Бледный свет фонаря слабо освещал искаженные черты лица молодой женщины… Будто заметив незваных пришельцев, Мэри внезапно скрылась в темноте комнаты.
— Вы видели? — спросил испуганно Хельдер.
Дыхание Гольта участилось, а холодный пот покрыл его высокий лоб. Было что-то сверхъестественное в появлении женщины, которая должна быть на расстоянии нескольких сот километров от этого дома. Ведь он сам посадил их в поезд…
В нерешительности он стоял на лестнице, не зная, что предпринять. В сущности, это его не касалось, хотя потрясенный и явно испуганный вид Мэри давал достаточно оснований вмешаться… К тому же этот ужасный нечеловеческий крик… Неужели он принадлежал скромной и сдержанной девушке, ныне ставшей миссис Гринби?
Джексон молча наблюдал за окном, и Гольт заметил, как его глаза заблестели от возбуждения. Репортера, ищущего сенсацию для своей газеты, можно сравнить разве что с охотничьей собакой, берущей след…
И все-таки Гольт решительно положил руку на плечо репортера:
— Мистер Джексон, это дело ни в коем случае не должно попасть на страницы вашей газеты. Господин Гринби — мой хороший друг, и я не сомневаюсь, что неожиданное появление его жены можно легко объяснить…
— Ну, конечно, все это объяснится! — глядя на часы, возбужденно произнес Джексон.
Тогда Гольт решил действовать по-другому:
— Мистер Гринби — очень богатый человек, — сказал он значительно, — и хотя сцена была достаточно необычна, я уверен, что это легко объяснить. Иначе мой друг подаст в суд на газету, которая поместила заметку, порочащую его доброе имя…
— Он это, безусловно, сделает, — вяло пожав плечами, согласился репортер, — но, можете быть уверенным, свои наблюдения я преподнесу читателям нашей газеты в форме легкой болтовни.
Коротко кивнув, он растворился в темноте.
— Но что все это должно означать? — ошарашенно глядя на Гольта, спросил Хельдер. — За всем этим что-то неладное, если честно, я теряюсь в догадках. Я знаю Гринби. Он способен на все.
Он хотел было удалиться, но Гольт резко потянул его за рукав.
— Куда вы так спешите? — спросил он строго.
— Я сейчас же иду в полицию.
— Можете не трудиться, — сухо заявил Гольт. — Я немного знаю прессу и уверен, что полиция в свое время получит необходимую ей информацию. Зачем вы хотите дать прессе возможность болтать что попало?
Гольт произнес эти слова таким тоном, что Хельдер почувствовал в них прямую угрозу для себя.
— Не понимаю, что вы хотите этим сказать, — хрипло отрезал он.
— Это вы поймете в ближайшие дни. Не думайте пока о Гринби, а поинтересуйтесь лучше своими делами.
— Что вы имеете в виду?
— То, что вы должны интересоваться собственными делами, — внушительно повторил Гольт.
Хельдер со злобной растерянностью смотрел на него.
— Гольт, — процедил он сквозь зубы, — мне известно, что вы сыщик, некий джентльмен-шпион. Я знаю, что ваша обязанность — раскрывать всякие нежелательные истории, возникающие в высших кругах общества, куда обычно вам нет доступа. Но предупреждаю вас, если вы будете распускать про меня всякие слухи, вас выгонят из всех лондонских клубов! Вам понятно?
Гольт расхохотался.
— Я знаю, что вы фальшивомонетчик, — спокойно произнес он, — я подозреваю вас в связи с шайкой, что наводняет Америку фальшивыми пятидолларовыми банкнотами. Но открыто говорю вам, что не имею против вас никаких улик. Позвольте вам так же открыто заявить что я не успокоюсь, пока не засажу вас в тюрьму. Подозреваю, что под маской вашей Шронфирской типографии, якобы работающей в интересах распавшейся русской партии, кроется великолепно оборудованная фабрика фальшивых денег. Теперь, когда вы знаете все то, что я о вас думаю, можете предпринимать любые шаги для своего спасения.
— А где же доказательства?
— Доказательства? — переспросил Гольт. — Неужели вы считаете, что если бы у меня были доказательства, я бы с вами разговаривал тут, а не через тюремную решетку? Впрочем, за этим дело не станет…
— Ах так! — медленно произнес Хельдер, — теперь и вижу ваше настоящее лицо. Теперь я приму все меры, чтобы защититься от вас!
Гольт кивнул.
— Конечно, вы можете обращаться в полицию по поводу Гринби, но это — не в ваших интересах…
Гольт скрылся в темноте, не попрощавшись с Хельдером. Теперь он жалел, что погорячился и раскрыл свои карты. Хельдер наверняка постарается замести следы.
Возвратясь домой, он вспомнил, что его лакей был лично знаком с Паркером, и тотчас же вызвал его.
— Колл, — сказал он, — вы давно знакомы с Паркером, слугой мистера Гринби?
— О, да, это кой хороший друг.
— Он сегодня в отпуске. Как вы думаете, где его можно застать?
— Вы хотите найти его сейчас? — удивился слуга.
— Да, сегодня ночью.
— Он, наверное, отправился к своей сестре. Это его единственная родственница в Лондоне…
— Где она живет?
— В Дальтонисе. Я где-то записал ее адрес.
Пока слуга ходил за адресом, Гольт уже разработал план…
