Слушая текст письма, каждый из нас мысленно повторял его вслед за политработником, как слова присяги.

Закончив чтение, замполит сказал, что, вероятно, в самое ближайшее время надо ожидать больших перемен на фронте и что нам, летчикам, тоже предстоит сделать многое для разгрома врага.

Евдокима Андреевича Нореца однополчане уважали, верили его партийному слову, на откровенность отвечали откровенностью.

- Не опозорим чести защитников Сталинграда!

- Сдержим свое слово!

- Скорее Волга потечет вспять, чем фашисты сломят нас! - слышались взволнованные возгласы авиаторов.

Утром нашему полку приказали перелететь на аэродром Давыдовка (богучарское направление). К вечеру мы уже были на новом месте, а на второй день я и Александр Денисов получили задание произвести воздушную разведку.

Под нами какой-то населенный пункт. На окраине - церковь с зеленым куполом, рядом - нечто вроде длинного сарая или навеса. Ничего примечательного, заслуживающего внимания. Делаем второй, третий заход... В прицерковной рощице вижу очаги огня. Мелькает догадка: наверное, походные кухни. А если так, значит, поблизости должны находиться и те, для кого готовится обед.

Четвертый заход. Ни одной живой души. Сразу же за сараем начинается голая степь. Где же противник? Не может быть, чтобы огни горели, а людей не было. А что, если попробовать заглянуть под навес? Возможно, там прячется неприятель? Снижаюсь до бреющего полета и прохожу вдоль навеса на высоте двух метров от земли. Вижу шевелящиеся хвосты, испуганные морды... Лошади! Много лошадей. Вероятно, кавалерийское подразделение. Так оно и есть. Вижу одного, второго, третьего офицера, перебегающих из церкви под навес.

Делаем еще заход. Я даю очередь из всех огневых точек по куполу церкви. Саша Денисов тоже стреляет. Ага, расшевелили муравейник! Фашисты высыпают из церкви, будто их ошпарили кипятком. У главной двери образуется свалка. Огонь по ней, огонь по серо-зеленой толпе! Многие конники бросаются к лошадям, садятся на них и сломя голову мчатся в степь. Переносим огонь на них. Не то соломенная, не то камышовая крыша навеса вспыхивает. Пламя охватывает весь навес. Даем по последней очереди и летим дальше, по намеченному маршруту.

При подходе к другому населенному пункту с высоты сто пятьдесят - двести метров обнаруживаем в небольшом лесном массиве фашистские танки. По нам открывают сильный огонь. Да, это не конница. Тут не до смеха. Вырвавшись из зоны обстрела, ложимся на обратный курс.

Задание выполнено. Настроение отличное. Но что за оказия? В просвете между облаками показывается четверка странных самолетов. Точь-в-точь наши И-15. Откуда они могли появиться на фронте, если были сняты с вооружения еще в начале войны? Надо посмотреть поближе, что это за птицы.

Самолеты немецкие. Придется вступать в бой, хотя права на это мы не имеем: в полку от нас ждут разведданные. Имеем права или не имеем? - задаю себе вопрос. - А разве испытание боевых качеств неизвестного вражеского самолета не разведка? Конечно, надо их пощупать. Пусть не думают, что они здесь хозяева. Какого дьявола разгуливают в воздухе как у себя дома!

Произвожу маневр с набором высоты. Саша Денисов летит следом. Пользуясь преимуществом в скорости, начинаю заходить в хвост вражеской четверки, продолжающей безмятежно лететь под облаками. Ну и денек выдался! Сплошной юмор. Там - лошади, а тут - музейные экспонаты. Вхожу в облачность, чтобы не обнаружить себя раньше времени. Саша блестяще соблюдает дистанцию, обеспечивая мне атаку.

Вываливаюсь из облака и вижу: самолеты вовсе не похожи ни на И-15, ни на чайку. Однако это тоже полуторапланы. Закамуфлированы в песочный цвет с желтыми пятнами. Дистанция около ста пятидесяти метров. Расстояние мгновенно уменьшается, и я почти в упор вгоняю очередь в ведущего. Тот вспыхивает факелом и камнем падает на окраину Богучар. Остальные кидаются врассыпную. Я даже не успеваю наметить новую жертву. Преследовать некогда. Необходимо срочно возвращаться.

На аэродроме уже было известно, что Як-1 с хвостовым номером 7 сбил самолет противника Макки-200. Больше этих макки я никогда не встречал до самого окончания войны.

Буквально через несколько минут после посадки снова поднимаемся в воздух. На этот раз сопровождаем ильюшиных. Я и Денисов летим впереди и выше группы штурмовиков. Наша задача - вывести илы на обнаруженные нами танки. Ильюшины, маскируясь складками местности, мелькают внизу. Вот и лесная посадка, за которой прячутся фашистские танки. Переводим самолеты в пикирование и даем несколько пушечных очередей в виде целеуказания. Девятка илов, идущая правым пеленгом, обрушивается на врага. Загорается несколько машин. После третьего захода гитлеровцы открывают сильный зенитный огонь, но штурмовикам хоть бы что. В воздухе ни одного вражеского самолета, и ильюшины вовсю используют благоприятную обстановку...

На аэродром возвратились в полном составе.

- Хорошая примета, - снимая парашют, сказал улыбающийся Саша, - в первый же день два таких удачных вылета. Значит, повоюем на славу!

Денисов мне нравится: молодой, но сообразительный, умелый летчик. Такой не подведет, не бросит в бою, выручит в случае опасности.

- Повоюем, Сашок, - ответил я ему.

Но как следует повоевать нам здесь не пришлось. После нескольких вылетов на сопровождение штурмовиков наша задача, по-видимому, была выполнена. Полк с богучарского направления снова передислоцировался под Сталинград.

- А мы-то думали, что не увидим больше Семеновку, - явно обрадованный возвращением на аэродром, находящийся в непосредственной близости от большого сражения, произнес Денисов. - Ну, что же, повоюем?

- Повоюем, Сашок, - снова повторил я.

19 ноября 1942 года с наступлением рассвета послышался гул артиллерийских орудий. Мощный, непрерывный. Казалось, залпам не будет конца. А с восходом солнца стали прослушиваться и бомбардировочные удары, выделявшиеся на общем фоне канонады.

Получив приказ из штаба дивизии, майор Мельников поставил летному составу задачу:

- Вылетаем на прикрытие своих войск. Первую группу поведет штурман полка майор Бенделиани.

Я шел в паре с Иваном Федоровичем Балюком. С комэском летать мне приходилось очень много. Мы оба чувствовали, что любое задание нам под силу, потому что имели достаточно боевого опыта, участвовали не в одной воздушной схватке. С Бенделиани летел Василий Лимаренко, а Иван Максименко - с Павлом Оскретковым. Последние двое были уже тоже достаточно обстрелянными бойцами. Каждый из нас отлично знал друг друга и был уверен, что в любой обстановке не подведет товарища.

Мы поднимались все выше и выше. Это был один из тактических приемов нашего ведущего. Где-то ниже нас остались облака, а вверху простиралось чистое светло-голубое небо. Вот уже 3500 метров. Мы перешли в правый разворот. Дальше нет смысла набирать высоту: там никого нет.

Спустя несколько минут на фоне облаков промелькнули силуэты каких-то самолетов. Заметив их, штурман полка вывел группу из разворота, стал со стороны солнца и перевел свой як в пикирование. Бенделиани стремительно шел к облакам, откуда бомбардировщики вот-вот могли нанести удар по нашим войскам, действовавшим на переднем крае.

Несколько в стороне и выше появились три пары Ме-109. Два фашистских истребителя, намереваясь сорвать атаку ведущего нашей группы, ринулись на него. Старший лейтенант Балюк и я отогнали их и вновь последовали за майором Бенделиани.

Сержанты Максименко и Оскретков вступили в бой с замыкающей парой первой шестерки фашистских истребителей, давая нам возможность справиться с основной ударной силой противника - бомбардировщиками, не допустить, чтобы они сбросили смертоносный груз на боевые порядки наших войск.

Обычно немцы бомбометание производили с высоты порядка 1500 - 2500 метров, с горизонтального полета или с пикирования. Сегодня они несколько изменили свою тактику. До начала использования зенитной артиллерии в противовоздушной обороне они производили массированные налеты, затем начали действовать эшелонированными группами (по три - шесть самолетов) с временным интервалом две - пять минут. Это делалось для того, чтобы держать под большим напряжением части противовоздушного огня и непрерывно наносить удары по нашим войскам.