Михаил вел автобус. Обычный рейс из одного города в другой, из Европы, между прочим, в Азию. В зеркальце над стеклом маячило девичье лицо. Михаил без умысла особого, больше так, по привычке, подстроил зеркальце, чтоб девушку эту видно было. Раньше обычно, от скуки и шутки ради, заводил игру с какой-нибудь девчонкой в переглядки. Кончались подобные истории чаще всего невинно, вздохом его горьким, такой примерно мыслью: «Она уже никогда не будет моей… Но еще могла бы!» Собственно, эта именно мысль, начав преследовать, крепко повлияла на его жизнь, далеко завела. Поначалу оформилась в твердое ощущение упущенности жизни: «Годы уходят, а было ли у тебя, Миша, что-нибудь настоящее? Была ли та любовь, о которой мечталось в юности ранней? Любовь, когда очарован, преклоняешься?.. Господи, до дома-то почти никого не провожал! Школа, армия, женитьба. Все заслонила Лариса, и черная какая-то к ней страсть. И все чего-то воспитывал ее, тянул в нормальную жизнь. Никак себя к этому не готовил, гулять бы бездумно да бедокурить, не из последних мужик, пусть бы наоборот — тебя остепеняли, прощали… Вовсе не по тебе доля какого-то правильного, вечно морализующего мужа! Ты тоже хочешь просто жить, путаться — жить, как понесет»… Так мыслилось. И понесло…

И сейчас нечаянные эти встречные взгляды в зеркальце с девушкой Михаила тревожили. Сначала вроде и повлекут, а следом и напомнят, что у него, может быть, там, в венах, бегают эти, кресты какие-то, черные, наверное, плавают, дьявол их побери… А дальше чередой мысли всякие, от которых, как от комаров, не отмахнешься.

И в минуты эти неладные опять-таки за детей цеплялась смятенная душа. Стало важным до необходимости, чтобы дети, подрастая, помнили и любили его, отца. Особенно тянулось сердце к Степке — наверное, оттого, что все-таки мальчик, сын, корневое Михаилово продолжение. И не просто сын, а, как ни крути, сын, им брошенный, который с годами может вообще отвыкнуть и воспринимать отца человеком почти чужим. Даже подозревать не будет, как мучило отца это разъединение, как любил он сына!

Степку Михаил, бывало, брал с собой в рейс. Удобное кресло для пассажиров парня не устраивало, облюбовал он откидное сиденье у входа — хотелось смотреть и вперед, в лобовое стекло, и по сторонам. Дорогой его, как обычно детей, не укачивало. Весь путь сидел и упорно, внимательно смотрел вокруг. Это пристальное вглядывание в окружающее давно поражало Михаила — годика в два еще, выйдя на улицу, вместо того, чтобы бегать, резвиться, сын встанет, замрет на месте, вытянется весь в непонятном изумлении и смотрит, вопьется прямо глазами в какое-нибудь мало примечательное людское движение на тротуаре, в подростков на игровой площадке… Окликнешь — не сразу и оглянется, а оглянется — глаза будто в поволоке каких-то своих дум. Каких, казалось бы?..

Сын в дороге почти ни о чем не спрашивал, не заговаривал. Лишь изредка просил: «Папа, быстрее можно?» Михаил обычно чуть придавливал гашетку газа: трудно ему было в чем-то отказать сыну. Быстрая езда выказывала таящийся в сыне азарт: он подавался вперед, тело натягивалось, разгорались глаза, будто не машина, а сам он мчится, летит над землей… Ах ты, сын!..

Михаил и теперь прибавил газу: километрах в шести поворот на Сафроново, где живет бывшая теща — Степкина бабушка. Конечно, пассажиры не обрадуются, поднимут шум, а носатый старик на первом сиденье, в очках и с газетой — явно возмутится, угрозы посыпятся, но… Смерть как хочется, необходимо просто увидеть сына! Разве это объяснишь? А почему, собственно, нет? Все же люди-человеки.

— Товарищи пассажиры, остановка на двадцать минут. Погуляйте, подышите воздухом. Кстати, вон, налево, на холме тренируются дельтапланеристы — посмотрите, интересно. А я пока съезжу тут, неподалеку, сына, понимаете ли, надо забрать… Кто не желает — может не выходить… Как ни странно, но предложение принялось почти без перепалок. Носастый и вовсе смолчал, глянул строго, поморщился — и вышел. И другие пассажиры вышли. Поняли!..

Михаил ехал по Сафроново, смотрел по сторонам, надеясь увидеть Степку. Посадил бы его в автобус — и «по газам!» А то ведь теща может и не отпустить — заартачится, хоть кол на голове теши!

Старуха с характером. Не таким, положим, как у дочери, но тоже будь здоров: Михаил просто был поражен, увидев однажды в матери точно такую же, как в дочери, ярость остервенелую, невразумительность полную — дурь какая-то прет, что ни говори! Хотя вовсе в давние времена, когда приезжали нормально, семьей, теща в лепешку разбивалась, зятьку угождала. И молочко парное утречком, и стопку к обеду, и баньку сама истопит — чего-чего, а разворотливости и у Лариски, и у матери не отнять! И хорошо, бывало, отдыхали у тещи в гостях. Озеро неподалеку, лес… Купались, загорали — никакого Черного моря не надо! По грибы ходили, по ягоды… Вместе, втроем: он, жена, сын… Бывало хорошо…

Так и не представляя, с чего начать и как объяснить, приоткрыл воротики. Полкан, несмотря на пресловутую собачью память, бросился, захрипел на цепи. Прошелся Михаил вдоль окон. Посигналил.

— Нету их, — вышла из соседнего дома старуха, — по ягоды с утра ушли. Ты это, что ли, Михаил?.. Что же ты, Миша, сыночка бросил? Какой мальчонка-то хороший, рассудительный! Совести в вас, мужиках, нынче нет! Уж что за баба така попалась, что дороже дитя родного?!

Что называется, нечем крыть. Ругнулся мысленно, втянул голову в плечи, вскочил в машину, круто вывернул баранку.

Быстро ехать было нельзя, приходилось объезжать рытвины на дороге, притормаживать. Видно удивляясь междугородному автобусу на маленькой сельской улице, встала на обочине как вкопанная молодая женщина с ведрами. Глядела как-то странно на него, Михаила — успевала глядеть. И красивая на редкость, отметил он, баба — статная, белолицая, русоволосая, да коса прямо как в сказке!.. Не вывелись, оказывается, в деревнях еще бабы с чисто природной, безыскусной красотой! Возликовала было Михайлова душа, да вдруг крутнулось что-то в голове, проступило в только что увиденном женском простом лице — другое, несопоставимое, но крайне похожее. Надька! Надька же это! Одна из разухабистых Ларискиных подруг! В прошлом официантка центрального в городе ресторана, шикарная современная особа! Да, слышал он что-то, будто уехали они с мужем куда-то, квартиру в городе бросили, купили частный дом…

— Ты же Генку, мужа моего, помнишь? — улыбаясь смущенно, отчего на щеках образовались ямочки, мигая в застенчивости, рассказывала о себе Надя. — Решил, поехали, и все. В деревню… Здесь-то мы недавно, третий месяц, до этого в Увельском районе жили — не понравилось, хозяйство плохое, водоема рядом не было. А здесь — красота!..

— А работаешь где? — спрашивал Михаил.

— Не работаю. Генка на комбайне, а я по хозяйству. Хозяйство большое — корову держим, бычок, свиньи, гуси… Да и детей у нас теперь трое — какая тут работа.

— Трехкомнатную квартиру бросить в городе! Странно…

— Что же?.. Мы же оба деревенские, привычные. Мужу захотелось — а я, как он… А вы с Ларисой как?.. Не сошлись?..

— Нет… Ну, бывай. Мужу привет. Я в рейсе, ехать надо.

— Счастливо. Заезжай — мы вот живем, четвертый дом, под шифером…

После встречи этой повеселело отчего-то у Михаила на душе. Ехал, крутил баранку и надивиться не мог Надежде с ее Генкой. Уехали! Поселились в деревне. И живут, видимо, хорошо, крепко. Мягкостью, теплом женским повеяло от той самой Надьки, которая, надо сказать, успела хлебнуть разгула. Правда, не долго шумела она во всей этой развеселой эмансипированной бабьей своре. Взял муж да увез. Неспроста, конечно, увез, неспроста захотелось ему в деревню. Было, наверное, что-нибудь конкретное — было что-то, из-за чего увез? Узнал, помучился, стерпел… А может, просто почуял неминучий в будущем крах. Слабость сказалась в мужике? Или сила?.. Михаил знал лишь отдаленно Надеждиного мужа: рослый, крепкий, с простым туговатым выражением лица. Так или иначе, но выход этот — зная худое о жене, взять и просто увезти ее, — не по нему, Михаилу. Извелся бы, хуже не простил. Но то, что напомаженная, налакированная, в золотых серьгах и кольцах, ресторанная дама превратилась в русоволосую деревенскую красавицу — поражало! Засела в мозгу несопоставимость этих двух разных лиц одного и того же человека…