О Русь моя! Не Рим. Не Атлантида.

Сравненья эти все тебе во вред.

Но Эвридикой не сойди к Аиду,

Жена моя, печаль моя, мой свет!

ПОЛЬСКИЙ САМОЛЁТ

Памяти поляков, летевших в Катынь

В молочном тумане сквозил самолёт

Над тихим предместьем Смоленска.

Его на посадку направил пилот

В порыве отчаянно-дерзком.

Ещё он летел – а уж свечи зажглись

И слёзы роняли из воска,

И жертвы в полёте помиловать Жизнь

Молила у Смерти на польском.

Но кроны деревьев срезая крылом,

Он грудью ударился в землю...

И облачко млечным повисло крестом

Под вспыхнувшим солнцем апреля.

Как след необъявленной вечной войны –

От птицы стальной разлетелись обломки.

Играют в войну у Смоленской стены

Прославленных витязей дети-потомки.

Ни стрел, ни ракет намерений чужих

Дух русского рыцарства здесь не пропустит.

Недаром зовут в лонах далей льняных

Издревле Смоленщину Белою Русью.

Но рушит Москва свой благой третий Рим,

Не верит слезам и над ними глумится.

Смоленск – город-ключ, он щитом перед ним,

Он беден – но честью искуплен сторицей.

Москва-Мессалина не ценит царей,

В нарядных фасадах все фишки тасуя.

Близ Храма Блаженному спит мавзолей,

Как спал у Помпеи безумный Везувий...

Мир тесен и хрупок – нельзя нам, друзья,

Злорадствовать, видя Христовые страсти,

Свою же удачу бездумно дразня,

На долю свою выкликая несчастья.

Чужую беду – панацеей от бед

Своих принимают лишь слабые люди.

Пусть польский кровавый отчаянный след

Всеобщей славянской утратою будет.

Прощай, президент! И на месть не зови.

Шипеть не пристало на русскую землю.

На месте крушения Храм на крови

Построят – одержат победу над темью.

Та темь над Катынью висит вороньём

И носит сиротские души поляков,

Казнённых, крещённых свинцовым огнём,

Когда затевалась всемирная драка.

Катынь, упокой неприкаянный прах,

Ему не дают успокоиться бесы.

Пусть Храм на крови посещает поляк

И свято творит просветлённые мессы;

Чтоб мир о змеиных забыл языках,

Изжил все шахидские поползновения,

И память держать на висячих замках

Не стали мы в смутах и вечном смятении;

Чтоб жёны пророков рождали детей

И их не взрывали с собой до зачатья...

Среди поминальных я вижу свечей

Не Образ распятья, а Образ объятья!

Обнимутся все на алтарной крови –

И мир засияет под сводами радуг!

Скукожится ложь перед ликом Любви

И злоба сгорит перед обликом Правды!

***

Пророчества любят рождаться во мгле,

Их лучшее время – последняя осень.

Пророчества всходят на гиблой земле,

Земля нам сама их как месть преподносит.

А молния с неба – пророчества знак,

Что свод полосует, кроит поднебесье,

И взгляды метает разгневанный зрак,

Трясёт купола, 4чтоб вернуть равновесье.

РУСЬ НЕПРЕХОДЯЩАЯ

Есть на свете ли что-то дороже

Этих рощ для меня, этих мест?

Здесь погоста последний порожек

Намечает, где станет мой крест.

Есть ли что-то роднее и ближе

Уходящей страны в облака,

Где народ нищетою обижен,

Но беззлобно доверчив пока?

Здесь не пашут почти и не сеют,

А берёзы кладбищенских рощ –

Нет их выше и нет их стройнее,

Лишь они поднимаются в рост.

Всё в руинах село, будто залпы

Откатились на запад в войне.

И к тому все привыкли, что завтра