Едва ли не центральная и наиболее "обнадёживающая" линия произведения связана с архетипом РЕБЁНКА как символа грядущего, воплощённым в совсем ещё крошечном сыне Нюрочки – Сане. Героическая молодая мать видит в нём не только собственную отраду, но – в перспективе – народного лидера, защитника обездоленных. Перед читателем воплощается коллективное подсознательное, многовековая мечта русского народа о вожде-праведнике. Когда один из учеников Тарасевны, представитель местной национальности, стал депутатом, бывшая учительница с горечью говорит: "Чужих вождей мы выучили, а своего-то вождя, заступника, не догадались взрастить! Народного, нашего. Настоящего… Как нам вернуть себе родину? Без вождя такого? А?..". Нюрочка "легко отмахивается": "Нет. /…/ Не успеют нас доморить. Уже не успеют… Да, Саня?". "И вглядывалась Нюрочка в сонное лицо младенца, как в будущее".

В роман входит мессианская идея, переосмысленная в социальном и национальном ключе, но сохраняющая отдельные, "брезжущие" евангельские ассоциации. Так, Нюрочка прекрасно понимает все опасности и трудности, ждущие сына на его пути. "Саня, тайно и прилежно мы вырастим тебя, мой милый, здесь, в бараке, среди могильных венков…". " Пусть никто пока не знает, для чего ты пришёл в такой мир – в мир наглых людей без чести и совести". "Но, окрепнув и возмужав, однажды ты потребуешь ответа от них – от всех, кто решает, и решает, и решает, что русские – хлам…". "У них другой бог. Их бог – рогатый бог стяжателей. Твой Бог – всемогущий Бог изгоев". "Расти, Саня. Придёт наше время. Когда-нибудь. Слышишь?.. Оно так долго не приходило! Так долго, что… Придёт".

Надежды Нюрочки подкрепляются символическим рядом знамений и пророчеств, которые либо непосредственно связаны с евангельской образностью, либо выражаются в форме сновидений и размышлений героев.

В частности, в романе возникает аналогия с Вифлеемской звездой, которая, правда, не сама собой появляется на небе, но исходит с земли: "Вдруг нежданный тончайший лёгкий луч изошёл ввысь. Он легко пронзил несусветную толщу тьмы: серебряная крошечная пробоина неуверенно заиграла в небе – яркая, будто искра, единственная на небосклоне. То закричал, заплакал её Саня!".

Мудрый Жорес, размышляющий о судьбе Державы и своего гибнущего рода, тоже верит в приход человека, "который одолеет врагов равенства – хищных врагов народа, растерянного теперь и уставшего выбирать свой путь..." И, "кажется, уже родился тот, кого ждут обнищавшие".

Ключевым звеном в этой череде пророчеств и знамений является напутствие Сане со стороны монаха Порфирия, который видит ребёнка в первый раз, но сразу осознаёт его грядущую миссию: "…достойно совершити подвиг, возложенный на тя… Облекся еси во вся оружия… стал на брань противу миродержателей века сего… Препоясав чресла своя истиною и облекшись в броню правды…". Такую молитву читает он над "воином Христовым". "Воин – здесь пребывает, а Спаситель – там, над нами. Быстрой дорогой воин к Нему идёт, суровой дорогой…"

Финал романа открыт, как открыта текущая история, как открыта судьба всего простого русского народа, которую он должен, наконец, научиться вершить своим умом и собственными руками. В этом основной пафос яркого про- изведения Веры Галактионовой, настоящего патриота-державника и мастера самобытной художественной формы.

КОКТЕБЕЛЬСКИЙ ПАРАПЕТ

Приморский парапет – дом молодости нашей,

Оставил яркий след, был к творчеству так мил,

Казалось нам, что нет для встречи места краше,

О, скольких он людей вокруг объединил!

Давайте же, друзья, забудем хоть на время

Различие в чинах и возрастных границ

И возродимся вновь в восторженное племя

Поклонников вина и сказочных девиц!

***

Я проснулся – есть вино,

Но один, в своей постели...

Стало ясно, что давно,

Не бывал я в Коктебеле.

ЭЛЕКСИР ЖИЗНИ

Как долго жизни смысл искал,

В тех поисках одно запомнил:

Я грустен, если пуст бокал,

И бодр – когда бокал наполнен!

ПЕРЕБОР

Когда я в хмельном огне,

Да к тому же не знаю меры,

Достаются вечно мне

То гетеры, то мегеры.

ДВА МУЖСКИХ ВЗГЛЯДА НА ОДНУ ЖЕНЩИНУ

И в день рабочий счастьем полнится душа,

Когда на службе нахожусь с тобою рядом.

“Во всех ты, душенька, нарядах хороша”,

Но, полагаю, ещё лучше без нарядов!

В белье тебя увидев нижнем,

Решил, что лучше пролететь,

Как та “фанера над Парижем”,

Чем без белья тебя узреть...

***

Запретный плод, конечно, слаще

(Пресны общественные нравы),

Вот почему гораздо чаще

Хожу налево, чем направо.

***

По капле из себя раба давил,

Своих душевных не жалея сил.

Когда ж наполнился трёхведерный бидон,

Попробовал – чистейший самогон.

***