–О-па, -сказал Бобёр, –глядите-ка, малыши: вывеска «Биологический отдел». Как бы нам тут какую-нибудь чуму не подхватить. Фиг его знает, чем околоармейские природоведы баловались.
–Маловероятно. -невнимательно ответил Ушастый, рассматривая содержимое брошенного второпях ящика. –Старик же сказал: чисто… Эге-ге, компакт-диски. Чего тут на вкладышах? Медицинский почерк, не разобрать… не могли на принтере напечатать… Так: «Данные по серии опытов «Homo Superior - 2007\А2» Гм… Надо бы сохранить, вдруг кто разберётся. Думаю, можно для консультации пригласить деповских ребят, они там головастые.
Я попробовал открыть металлическую дверь с большими белыми цифрами «07». Справиться с кодовым замком не получилось. Тогда, решив не церемониться, ударом приклада сбил коробку замка и с автоматом наперевес вошел в лабораторию. Там имел место тот же кавардак, что и везде. На кафельном полу валялись листы бумаги, пробирки и шприцы, блестели осколки колб и пробирок. На полу за столом обнаружился скорчившийся седой человек в белом халате. Не нужно было вызывать Шерлока Холмса, чтобы определить причину его полной неподвижности: багровая лужа натекла из маленького черного отверстия (калибр 5,45) в выпуклом лбу на задравшийся рукав халата и кафельный пол. «Профессор Рувим Соломонович Штаерман» - сообщала нашивка на нагрудном кармане халата. Я собрался было позвать ребят, чтобы вытащить труп в коридор, но прикусил язык. Рядом с телом учёного валялась папка с надписью «Личное дело Глеба Вадимовича Ивина». Мало ли какой там Ивин, если бы с фотографии на обложке папки не смотрел… Старик! Я сунул папку в сумку.
–Вот как! –тут же прозвучало в наушниках. –Значит, избавились от академика, гиены… Что ж, следовало ожидать. Жаль-жаль, лучше бы деду сбежать к нам. Такая голова не помешала бы. А сейчас - большая личная просьба к тебе Тихоня.
–М?
–Вон та большая цинковая кювета…
–М-м?
–Переложи в неё, пожалуйста, папочку из своей поясной сумки и сожги, не читая. Уж будь любезен.
Я мысленно чертыхнулся и язвительно заметил:–А обещал, что не собираешься контролировать.
–Да какой контроль?! Кто же лезет в твою-то жизнь? –возмутился Старик. –Наоборот, попросил не лезть в мою… бывшую... подчёркиваю: скромно по-про-сил.
Крыть было нечем, всё логично. Я извлёк папку, с сожалением распушил проколотые скоросшивателем листы, чтобы лучше горели, и щёлкнул зажигалкой.
–Чего тут? –заглянул испуганный Сивый. –Где горит? Кого палят?
–Всё в норме. –успокоил я. –За исключением того, что тут покойник, надо бы убрать.
3 сентября 2007 г., 15.00.
Переночевали в комнатах офицерского общежития. Матерь божья коровка, какое же это наслаждение - спокойно спать в настоящей кровати, а не на матрасе под чердачными стрехами или на сгнившем полу полуразвалившейся избы с рюкзаком под головой вместо подушки! Давно забытые ощущения оказались настолько сладостными, что я бессовестно продрых до восьми утра. Проснулся, когда в глаза брызнул яркий свет электрической лампочки, которая включилась сама собой. Я подпрыгнул, сбросив одеяло и инстинктивно схватившись за автомат. Выяснилось, что Хасан в соседней комнате встал гораздо раньше, безжалостно стащил с постелей Бобра и Ушастого, отыскал с ними генераторную и подал ток в сеть.
Результаты осмотра генераторов вполне удовлетворили Старика, он пообещал сегодня к вечеру указать, где находятся полные пустышки[19], энергией от которых было можно питать электроборудование Стены.
У меня возникло странное ощущение нереальности происходящего, словно я перешагнул за киноэкран во время показа какой-то сказки. Всё время пробирало нервное хихиканье. Впрочем, не один я был «на взводе».
Мы пригласили «курортников» посетить Стену. Подождали, пока не послышался условленный стук в ворота КПП, открыли створки. Так началось освоение аннексированной Стариком территории. Жилые помещения солдатских казарм, кабинеты администрации и всякие-разные помывочно-гигиенические узлы показались «курортникам» раем. Вспоминаю, как Гематоген, войдя в туалет, чуть ли не со слезами переводил умилённые взоры с раковины на унитаз. Даже Боров не выдержал, при всех завалился на кровать в комнатушке офицерского общежития и издал одобрительное уханье сытого филина. Мы затеяли распределение завоеванного «жизненного пространства. Боров присмотрел себе небольшую комнатушку рядом со складскими помещениями. Хрыч и Баклажан облюбовали кабинеты какого-то начальства. Надо отметить, что, не все оказались жадными до чужого захватчиками. Последний из прибывших на черновский «курорт» новичков всего лишь вернулся в собственную же резиденцию. Вспоминаю, как мы, собравшись там, подбирали ему имя.
-...Давайте, будет Берией. -жизнерадостно предложил Баклажан. –Красиво! А чего такого, родом с Кавказа и опять же - Старик усиленно рекомендует его в главные штирлицы Зоны.
-Не пори чушь. -кисло сморщился Боров. -Пусть выбирает сам. Может он хочет взять что-то нежное. Зайчик там, или Ландыш. Чекист по имени Тюльпан, хе-хе... Или пусть обзовётся по скафандру, в котором явился - Терминатор. Хотя нет, Терминатор уже имеется, разведчик такой на востоке бродит.
-Да и Изверг тоже есть. -заметил Бобёр. -Как насчёт «Окаянный»? «Треклятый»? «Живодёр»? «Изувер»? «Истязатель»? «Кровопивец»?
-Как понимаю, -задумчиво сказал бывший майор госбезопасности Махдиев, - хотите окрестить меня в соответствии с прошлой и будущей профессией?
-Ну! -подтвердил Ушастый. -Чтоб даже мутантов от ужаса трясло. Чтоб общественности на каждом шагу мерещились застенки гестапо и подвалы Лубянки. Чтоб самые жуткие аномалии по сравнению с твоим кабинетом казались раем земным.
-Тогда, если не возражаете, буду зваться Инквизитором. -кротко предложил Махдиев. -Без обидного подтекста, а выговаривается смачно…
4 сентября 2007 г., 8.00.
Казалось бы, обретение Стены разом решило все наши проблемы. Старые – да. Но появились новые. Первыми, кто выразили сомнения, оказались фермеры.
-Вот рассуди, -втолковывал Борову лучший огородник «курорта» Шпинат, -какой у меня выбор? Вариант первый: допустим, я живу, как человек, здесь, внутри Стены. Слов нет - удобства и всё такое. Поесть-помыться, выспаться по-человечески, в тапочках по чистому полу походить. Но тогда каждое утро придётся чёрт знает как ковылять до своего участка и столько же сил и времени тратить вечером на возвращение. Притом, заметь, часто до восхода и после заката, то есть в темноте. А сколько раз может случиться так, что сил на обратный путь не останется, так что я вообще на участке спать завалюсь? А?
-Э-э-э... -ответил Боров. Я, сидевший за составлением описи найденных в Стене трофеев, хмыкнул.
-Теперь вариант номер два: обитаю в прежней развалюхе при саде-огороде. Инструмент под рукой, грядки и погреб под присмотром. На крыльцо вышел - и уже на месте. Но тогда скажи «прощай» человеческим условиям жизни. Избушке-то уже семьдесят лет! Ставить нормальный новый дом вместо развалюхи? Кто и когда будет это делать? Я сам? Ха! Никаких сил и времени не хватит. Да и, опять же, специалистом надо быть: каменщиком, плотником, печником. И ко всему прочему – не один я такой, у всех фермеров те же проблемы. Что же, теперь целый посёлок строить? А если новые земли освоим (надеюсь, что так и будет)? А если моя мечта сбудется – кур из-за стены выписать и развести?
-Ммм... -сказал Боров.- Ну, да... Яичница – это вещь, а если с колбасой, так вообще…
Одновременно зазвучали сигналы вызова КПК обоих собеседников. Я, Боров и Шпинат прочли на экранчике «Старик вызывает» прижали кнопки ответа и сунули наушники в уши: -Да.
-Вмешаюсь в разговор. -сказал Старик. -Есть неплохое решение жилищного вопроса. Пусть немцы обеспечат наших аграриев жилплощадью. Или голландцы. Или американцы.
-??? -одновременно среагировали мы.
