***
Столкновения двух разных культур происходили практически ежедневно. Стратеги в свою очередь искренне удивлялись, как можно так непочтительно относится к различным бумажкам, и между собой прозвали зенитчиков "дикая дивизия". Мы, впрочем, не возражали и с достоинством носили этот титул. Прибывший на очередную боевую проверяющий и надзирающий полковник из Главного Штаба долго морщил лоб над "Перечнем документов, исполняемых перед проведением испытательных работ" (восемьдесят шесть штук, тоже изобретение стратегов) и, наконец, выдал:
- Покажите мне "Перечень съемных деталей".
- Но на этой ракете ничего не снимается, съемных деталей нет, - робко возразил командир испытательного расчета.
И грянул гром:
- Я Вас не спрашиваю, как устроена эта ракета! Я спрашиваю, где Перечень? Если съемных деталей нет, изготовьте документ как положено по форме и запишите в нем, что съемные детали отсутствуют! Даже странно, что приходится такие элементарные вещи объяснять старшим офицерам.
На следующей боевой полковнику предъявили столь желанный перечень, где шаловливой рукой одного из испытателей был в качестве съемной детали записан защитный колпак, который надевают на ракету при погрузке, дабы случайно не повредить обтекатель. Полковник, к немалому удивлению присутствующих, издевки не понял.
- Ну вот, можете ведь когда хотите! С вами всегда так, пока не напаришь, работать не будете!
Однако и тут не все сошло гладко. Каким-то образом, воспользовавшись предбоевой суматохой, проверяющий улизнул из-под надзора и умудрился сунуть нос в боевую машину. Там его чуть не хватил удар.
- Где инструкции по мерам безопасности при работе?! Они должны висеть на видном месте перед каждым номером боевого расчета! А у Ваших отморозков даже плана-конспекта инструктажа по безопасности не оказалось! Как вы можете так работать! Одно слово "дикая дивизия"!
- Какие инструкции! Куда я их Вам повешу, поверх приборов что ли! - горячился начальник расчета пуска.
- Хоть на жопу себе вешай! - предчувствуя очередной пистон, прошипел в ответ руководитель работ и помчался успокаивать хватающегося за сердце проверяющего.
- Вот, б...! - подвел итог дискуссии начальник расчета. - Пятнадцать лет пускал ракеты без инструкций, а оказывается, все эти годы прошли впустую. Только навредил Родине!
***
Но квинтэссенцией идиотизма стала, конечно, командно-штабная тренировка на случай начала войны с подъемом по боевой тревоге и отработкой "Плана первоочередных мероприятий" (тихий ужас и шедевр военной бюрократии). Чтобы было понятно, поясню, испытательный полигон часть совсем не боевая. Чтобы его подняли по тревоге должна начаться Третья Мировая, не меньше. И даже в этом случае ничего особенного на полигоне не произойдет. Просто все испытания пойдут по ускоренной программе в три смены, чтобы успеть обеспечить войска на фронте новой техникой и проверить снятую с длительного хранения. Все! Никаких привычных мероприятий вроде выдвижения в запасные районы и выполнения заранее определенных задач.
Однако РВСН - войска повышенной готовности, потому пару, тройку раз в год в них проводятся масштабные учения на случай войны и заодно с ракетными армиями к ним привлекают и полигоны (по принципу "все так все, нечего отлынивать"). Вы не поверите, главным критерием готовности офицера к войне на полигоне является наличие противогаза. Почему, зачем, никто не знает. Но в дни подобных учений все офицеры, от простого испытателя, до заместителей начальника полигона напяливают на себя противогазные сумки - что в них лежит, уже не важно, но сумка через плечо висеть обязана. Начальник полигона пользуется в этом вопросе известными привилегиями, поэтому сам сумку не носит (за него это делает адъютант), но попадись ему офицер без противогаза - выдерет нещадно.
Кроме того, на подобной "войне" отрабатываются различные вводные: от налета вражеской авиации, до ликвидации волнений среди гражданского населения. Хорошо, когда часть при этом не загружена испытательными работами, можно без проблем поиграть в солдатики. А вот если в части одновременно идет штук пять различных испытаний, и сидит несколько экспедиций промышленников, их оплативших, тогда сильно не повоюешь. Промышленности ведь от души насрать на все военные приколы, их волнует, чтобы сроки испытаний не срывались. Попробуй скажи им: "Ребята, идите пейте водку в гостинице. Сегодня мы с Вами не работаем - на нас напал условный противник". Вой поднимется до небес, и они будут совершенно правы - нечего херней заниматься. А если попробовать заявить в Главном Штабе: "Господа полковники, нам сейчас в солдатиков играть некогда - у нас испытательные работы", то можно элементарно без погон остаться. Так что приходится как то изворачиваться, чтобы и волки были сыты и овцы целы.
Одно спасение - площадка от Главного Штаба далеко, так что редко какой проверяющий окажется настолько настырным, что туда поедет, а если и поедет, то заранее предупредят, и времени приготовится к встрече вполне хватит.
А еще на "войне" каждая часть разворачивает Командный Пункт - ну принято так в РВСН, что поделать, и вот все эти командные пункты работают в контакте (по телефону) с Главным Командным Пунктом, который находится в Главном Штабе. Оттуда приходят распоряжения на маленькие командные пункты, а обратно стекаются донесения об их выполнении.
И вот на очередной "войне", в "дикой дивизии" развернули командный пункт, его личный состав был представлен старым замшелым майором Волошиным (одним!), почти достигшим предельного возраста пребывания на военной службе. В дикой дивизии, как обычно офицеры разрывались на части от обилия испытательных работ, поэтому выделить на командный пункт кого-нибудь еще просто физически не получалось. Естественно на все "военные" мероприятия, с благословления командира просто плюнули, а отдуваться теперь предстояло Волошину. Командир его проинструктировал так:
- Смотри, Васильич, я тебе доверяю важное дело. Будь всегда на связи, а докладывать можешь, что на ум взбредет. Но если хоть один вояка из Главного Штаба помешает мне проводить испытания - ответишь головой.
Волошин, почесав раннюю лысину, ответил: "Есть!", и война началась. Вскоре из Главного Штаба пришла первая вводная: "В воздушном пространстве полигона обнаружен противник. Два штурмовика тактической авиации наносят ракетно-бомбовые удары. Доложить о потерях и принять меры к ликвидации последствий налета".
"Вот птеродактили, - удивился Волошин. - Они что, тактику вообще в училищах не проходили. Где это видано, устраивать налеты двумя самолетами?", и закрутил диск такого же древнего как он сам телефона.
Едва в Главном Штабе сняли трубку, майор бодро проорал в нее:
- Зенитными средствами части один из самолетов противника сбит, второй поврежден. Поврежденный самолет взял курс на Казахстан. Жертв и разрушений нет. Расход - две ракеты комплекса "Бук"!
Несколько секунд Волошин с наслаждением слушал удивленную паузу, затем аккуратно повесил трубку. Начальник штаба полигона, руководивший учениями получив столь нестандартный доклад (остальные части наперебой сообщали о потерях, развертывании полевых лазаретов и мерах по восстановлению разрушений), наморщил лоб и выдал:
- Передайте им новую вводную. Во время налета разрушен резервуар с соляркой на складе ГСМ, разлившееся топливо воспламенилось, срочно организовать меры по тушению пожара. Емкость резервуара, ну пусть будет сорок тонн, а то умные слишком.
На отработку этой вводной у Волошина ушло пятнадцать минут. По прошествии этого срока Главный Штаб получил очередной доклад:
- Пожар потушен собственными силами. В резервуаре оказалось только пятьдесят литров соляры, остальное вода. Подозреваем, что заместитель командира части по тылу похитил топливо и продал казахам на ближайшие кошары. Зам. по тылу взят под стражу, представители военной прокуратуры для проведения следствия вызваны.
