Так как в таинстве евхаристии хлеб и вино прелагаются в Тело и Кровь Иисуса Христа, то:

а) По освящении хлеба и вина остаются уже не хлеб и вино, но Истинное самое Тело и Истинная самая Кровь Господня под видом хлеба и вина («Послания восточных патриархов», чл. 17).

б) В каждой раздробленной даже малейшей частице освященных хлеба и вина находится Тело Христово целое и нераздельное. Сия вера Церкви выражается в чиноположении литургии, когда говорится: «Раздробляется и разделяется Агнец Божий, раздробляемый и неразделяемый, всегда ядомый, никогда же иждиваемый, но причащающияся освящаяй».

в) Хотя таинство совершается во многочисленных местах мира, но, как изъясняются восточные патриархи, «не много бывает Тел Христовых, а один и Тот же Христос присутствует истинно и действительно, одно Тело Его и одна Кровь во всех отдельных церквах верных. Всегда у Господа одно Тело, а не многие во многих местах, посему-то таинство сие, по общему мнению, есть самое чудесное, постигаемое одной верой, а не умствованиями человеческой мудрости» («Послания о православной вере», гл. 17).

г) Со времени освящения святые дары остаются Истинным Телом и Истинной Кровью Господа, принимают их или не принимают верующие, и потому освященные дары, сохраняемые как для совершения преждеосвященной литургии во время четыредесятницы, так и для причащения больных, суть Истинное Тело и Истинная Кровь Иисуса Христа.

д) Святым тайнам должно воздавать Божественное поклонение; сие поклонение относится прямо к Самому Господу Богу и Спасителю нашему Иисусу Христу, присутствующему в них («Православное исповедание», ч. 1, ответ 56, 107). 1

Приведем здесь замечательное по превосходным сравнениям и неотразимой силе убедительности наставление св. Дмитрия Ростовского о пресуществлении Св. Тайн.

1. «Если кто изъявляет сомнение и неверие касательно Божественного таинства – как хлеб находящийся на трапезе, прелагается в Тело, а вино в Кровь Иисуса Христа, Сына Божия, и становится в священном служении Истинным Телом и Кровью! Его, то всякий православный христианин должен спросить его так: может ли Бог сделать больше человека и выше разума его? И когда скажет: может, скажи ему: почему же Он не может дать нам своей плоти в пищу? Словом Господним небеса утвердишася (Псал. XXXII, 6): тем же Словом Божиим пременяет Он хлеб и вино в Тело и Кровь Свою».

2. «И если удивляешься тому, как Тот же Христос – и на трапезе, и на небесах, то удивляйся и тому, как одно солнце, которое нас здесь освещает и согревает, в то же время светит и на небе и на земле, и на востоке и на западе, и во всех странах мира. Так и Христос – в то же время и на небе, и на земле – в Пречистых Тайнах как один Всемогущий и Всесильный, и на небе истинно по естеству, и на земле властью Божества совершает великие и преславные дела, непостижимо и несказанно превыше ума человеческого».

3. «И опять, если удивляешься тому, как один Христос во многих частях подается верным равно целый, не меньший в одной части и не больший в другой, удивляйся же и тому, как один мой голос и у меня в устах, и в ваших ушах есть один и тот же голос?…"

4. «И если удивляешься, как тело не сокрушается в раздроблении тайн, когда раздробляется Агнец и как во всякой части есть целый и совершенный Христос, удивляйся и сему, как это, когда зеркало раздробится на малые части, то образ человеческий в нем не раздробляется, но во всякой части представляется целым, как и в полном зеркале».

5. «Если удивляешься тому, как Христос, часто снедаемый, не умаляется, но цел пребывает во веки, удивляйся и сему, как, зажегши одной свечой другие свечи, ты не уменьшаешь через это светлости первой свечи».

6. «И если спросишь о том, как Христос, вшедши вовнутрь нашего естества, не оскверняется и незаключается, то и я спрошу: солнце, проходя над нечистыми местами, оскверняется ли через это или нет? Знаю, что мудрый и верный не осмелится сказать: да! Тем более не оскверняется Христос, Свет всякой чистоты, и не заключается Сущий, Которого не могли удержать ни ад, ни гробные печати, ни двери во входе к ученикам, затворенные и твердо заключенные».

7. «И если удивляешься, как в такой малой части Тайн весь полный и целый Христос, то дивись и сему, как в таком малом зерне зрачка твоего вмещаются и им объемлются такие великие города. Но узнав сие, ты не испытывай неиспытуемого таинства, а с несомненной верой и сердечной любовью воздавай благодарение Страшному и Сильному и Всемогущему Царю и Богу Вседержителю, и делами и умом за неисповедимые дары Его».

8. «И опять в рассуждении Тела Господня – право веруй с Церковью о страшных Тайнах. Хотя телесными очами усматриваешь ты видимый хлеб и вино, но веруй крепко, без сомнения, тому, что существо их, наитием и действием Святого Духа и властью всемогущего Слова Божия пременяется в Тело и Кровь Христову, так что ничего иного здесь не остается, а только самое Истинное Тело и Кровь Господня под видами пшеничного, квасного, новопеченого мягкого хлеба и вина, выжатого из виноградных гроздьев, т. е. ягод» («Творения св. Дим.", ч. V, с. 115).

Таинство Св. Причащения есть одно из важнейших средств в деле спасения. «Через него, – по выражению св. Златоуста, – мы становимся едино Тело со Христом; соединяемся с Ним, яко тело с главою; Кровь же Его – душ наших избавление: той же омывается душа, той украшается, той распаляется» («Толкование на Евангелие Иоанна», нрав. 46). «Сие таинство называется причащением, – говорит св. Иоанн Дамаскин, – потому что через оное мы делаемся причастниками Божества Иисусова; через него сообщаемся со Христом» («Изложение православной веры», гл. XIII). «Как обыкновенный хлеб, который ежедневно едим, есть жизнь тела, – говорит св. Киприан Карфагенский, – так оный сверхъестественный есть жизнь души». «Сия трапеза – сила нашего спасения, крепость ума, основание упования, надежда спасения, свет, жизнь!» – восклицает св. Иоанн Златоуст (на 1 Кор. беседа 24).

Вот на чем, собственно, опирается наша глубокая уверенность в высоком значении св. евхаристии. Но при этом наша мысль с болезнью сердца обращается к тем многочисленным христианам, которые, именуя себя ревнителями древнеотеческих Преданий, лишаются таинственного наслаждения в Божественной трапезе. Как не скорбеть о таковых?! Как не пожалеть об их крайне опасном самообольщении: ибо они мнятся спастися, удаляясь от источника спасения. Бедные! Они забывают, что только Кровь Иисуса Христа, Сына Божия, очищает нас от всякого греха (1 Иоан. 1, 7). Следовательно, не вкушая тела и Его Крови, они не приобщаются и очистительным для нас от грехов наших крестным страданиям и смерти Его. Аминь, аминь, глаголю вам, – говорит Господь, – аще не снесте Плоти Сына человеческаго, не пиете Крови Его, живота не имате в себе (Иоан. VI, 53).

Что же приводят в свое оправдание ревнители древнего благочестия? Не осмеливаясь отрицать высокого значения таинства св. причащения, глаголемые старобрядцы успокаивают себя обыкновенно тем, что будто бы многие святые спаслись, не приобщаясь Св. Тайн. Таковы, говорят они, Павел Фивейский, Мария Египетская, Феоктиста и др. (Поморск. отв. 20-21).

Но, во-первых, было бы слишком дерзко с нашей стороны приравнивать себя к великим подвижникам благочестия; во-вторых, несправедливо утверждать, будто бы поименованные святые во всю жизнь не причащались Св. Тайн. Хотя в житиях их и не упоминается прямо об их причащении, но это молчание никак не дает еще права заключать, что они действительно не причащались.

Древние повествователи о жизни святых имели в виду возбудить в читателях ревность к особенно высоким подвигам. То, что в жизни святых было обыкновенного, всеми православными исполняемого, о том, очевидно, не настояло надобности и говорить.