- Жизнь вообще штука несерьезная, - отрапортовал архангел. Вот где это видано : живешь ты, значит, живешь, а потом - бац ! - и нету тебя. - Иди теперь, значицца, на небеса ... ну или куда пониже. Вроде как и пожил, а вроде как и не прожил жизнь то свою.

- Да ..., - протяжно согласился с ним Жнец. - Только серьезные люди принимают ее близко к сердцу, но разве таковые проживают ее ?

Говорили они : "Жизнь жестока порой",

Говорили они : "Жизнь сравнима с горой",

Убеждали они, что жизнь - сложная штука,

И в иллюзиях этих людей есть наука.

Они знали давно, что однажды умрут,

Потому их бессмысленен жизненный труд,

Они знали всегда - за грехи ждет их ад,

И для грешников нету пути уж назад.

Они веруют, жизнь что чертог есть забот

И полна она всяческих мелких хлопот,

И они верят свято, что жизнь им дана,

Чтоб мгновенно испить бы ее всю до дна,

Дабы все в ней попробовать быстро успеть -

И тогда не стесняться уже умереть.

У меня есть иных вам иллюзий набор :

Эта жизнь - не стена, ваша жизнь - не забор ...

Чтобы радости чашу однажды испить,

Нужно жизнь ту играть и серьезность забыть.

Жизнь познает лишь тот, целиком кто живет,

Кто танцует ее, - тот, кто любит, поет,

Лишь играющий в жизни всю чашу испьет -

И, испив света чашу, уже не умрет.

Жизнь подобна утру, жизнь подобна звезде,

Она с вами всегда, она с вами везде,

Лишь убейте серьезность и станьте детьми -

Лишь играйте ту жизнь, чтоб остаться людьми.

Как вам иллюзия такая - глупа, умна, сложна, простая ?

Но только достоин рая, кто прожил жизнь легко - играя.

Я стоял на порогах разбитых церквей,

В тишине пел священник о вере своей,

И я скорбно молчал в те забытые дни -

Ведь давно без богов мы живем уж одни.

Нам не нужен невнятный небесный их глас -

Мы, пронзив небеса, вышли в космос сейчас,

Но и там не нашли мы могучих богов,

Во вселенной живем без друзей, без врагов,

И по-прежнему верим, что где-нибудь там,

Далеко-далеко, среди звезд есть тот храм,

Тот конечный, предельный, прекрасный чертог,

Босиком бог в который вошел чрез порог,

И в котором он пел в те забытые дни -

Ведь давно без чудес мы живем уж одни.

Я теперь стал никто, я теперь стал гоним,

За мечтою пойдя, взял себе псевдоним,

И теперь я иной - сетевой аноним,

Стал бесплотен как дух, только богом храним.

Мненья прошлых людей мне теперь без нужды,

Позабыта борьба - и не стало вражды,

Остановлен был бег, но отброшен покой,

В бессердечный сей век дух забыл про простой.

Свет сумею найти - и сумею достичь,

И я брошу в пространство негромкий свой клич.

Позову я других, позабывших себя,

Подскажу, как взлететь им, весь мир полюбя.

Каждый сей человек в этом мире иной -

Его сердце живет и не знает покой.

Это будет костер тысяч светлых сердец,

Что сумеет отсрочить возможный конец.

Лишь забыв про себя, сердца можно достичь,

Чтобы бросить в пространство тишайший свой клич.

Все мосты сожжены - я свой принял обет,

Отступленья назад мне пути уже нет.

Это было давно - я давно умирал,

И другим человеком с тех пор я уж стал,

С той поры миновало немыслимо лет,

Выполняю я долг, мною данный обет,

И пока робкий глас мой еще не затих,

Я для вас сотворю о той смерти свой стих.

Право даже не знаю, с чего и начать...

Мое сердце однажды не стало стучать,

Мир вокруг пошатнулся и стих весь тогда,

Умираем лишь раз, но тот раз - навсегда...

А я даже не смог осознать смерти миг,

Тот последний сознания сонного сдвиг…

Обняла меня тьма и укрыла собой,

И я мог наблюдать, как лежу чуть живой,

А вокруг меня бегает куча людей,

И кого-то приехать все просят скорей,

И пытаются тело немое поднять,

Положить на носилки и в скорую взять,

Тело током ударить, его оживить...

Далеко я, друзья, - перестал с вами жить.

И я видел тоннель, что ведет через тьму,

И я знал, что идти мне туда одному,

И, пройдя сквозь него, не вернуться назад -

Лишь принять само-рай, лишь принять само-ад.

Я шагал в темноте, чьим-то гласом гоним,

В пересадочной станции был не одним,

Кто-то рядом шагал - был он скрытый от глаз,

Ему было идти так не в первый уж раз...

Словно им подгоняем, я шел до конца,

И невидимый пот густо капал с лица…

А когда я добрел до конца этих врат,

Меня голос чужой вмиг отбросил назад.

Я не видел лица того, кто говорил,

Но на гране теней я заметил шесть крыл,

Этот голос вещал, полный силы и мощи,

Что не время мне жить в уготованной роще,

Что назад повернуть я обязан сейчас,

Что не пробил той истинной смерти мой час,

Что еще много сделать пора на земле,

Рассказав всем живым о грядущей заре.

Развернуть всех слепых прочь с дороги теней

И помочь возжелать им прозреть тем сильней,

И помочь расцвести им цветами любви,

Не пропущен чтоб миг был грядущей зари.

И надежду бессмертия им подарить,

Чтоб о страхе исчезнуть смогли бы забыть,

Чтоб не страшно им стало вот так умирать,

Чтоб прошли через смерть, дабы вновь жить опять.

И не мог возразить я вещавшему мне,

Что я сам до сих пор жизнь всю пробыл во сне,

И что я не любил, что бесцельно жизнь жил,

И что бремя такого я не заслужил...

Он исчез в тот же миг, и свернулся туннель,

И тогда я узрел вновь себя и постель,

И счастливые лица сплошь в белом людей,

И живого себя среди этих врачей.

Пусть с тех пор миновало немыслимо лет -

Я не силах забыть мною данный обет

Подарить миру жизнь среди мертвых забот

И избавить людей от ненужных хлопот,

Устремив взоры их к голубой неба дали,

Чтобы только живей в один день они б стали.

И с тех пор я шагаю лишь только вперед,

Пусть однажды та смерть вновь меня заберет -

Ей от жизни меня будет уж не отнять,

И ее я сумею спокойно принять,

И я ей подарю свой прощальный привет,

Ведь я выполню данный однажды обет,

Жизнь прожив среди истин до греха святых,

Пребывая сам вечно живее живых.