У искренне верующего здесь нет никаких проблем, ибо у него автоматически включается система самоограничений и срабатывает чувство вины, жизнь в вере немыслима без выполнения десяти заповедей, этого “самого влиятельного нравственного закона”, как сказал Ф.Ницше. Он же назвал Тору “самой могущественной книгой в мире”, книгой, где нравственность так сплетена с верой в одно целое, что ее невозможно вычленить. А ведь по существу это самые простые, элементарные требования человеческого общежития, без выполнения которых жизнь превращается в кошмар.

Это не запреты, как их многие понимают; запретами и наказанием вообще добиться ничего невозможно. За прелюбодейство, к примеру, официально побивали камнями еще тридцать пять веков назад, была такая казнь у моего народа. Ну и что изменилось за это время? Да ровным счетом ничего! Блудили три тысячи пятьсот лет и до сих пор конца не видно…

Значит, заповеди эти нельзя рассматривать как запреты, это просто отеческая рекомендация: хочешь жить по-человечески, так не греши, и одним мерзавцем на свете будет меньше. Уже будет легче дышать.

Библия вообще рассчитана на человека, который протягивает к ней руку, тот, кому и так хорошо, в ней не нуждается, она ему ничем помочь не может, ибо у него нравственность на амебном уровне.

Есть же люди, которые ничего не читают, не ходят в театр, не знают, кто такой Пушкин, они черпают духовность в застольной беседе, где не произносят тостов и не чокаются. Вот такой, к примеру, содержательный диалог:

— Ты меня понял, нет? В натуре, бля…

— Понял, Вась, падлой буду.

— Ну ты даешь ваще…

— Я тя, Вась, уважаю.

И так далее.

Как говорит профессор Цветов Б.С., с которым мы вдвоем опорожнили уже, наверное, железнодорожную цистерну водки. Выпивая, мы с ним поддерживаем свою высокую духовность.

Может быть, может быть… Но если посмотреть со стороны, то наша с ним беседа кому-то тоже может показаться бессмысленной, фальшивой и надуманной брехней.

“Не судите, и не судимы будете”.

“Прежде, чем идти к вере, посмотри на себя со стороны: кто ты? зачем ты есть? сколько людей обратилось в прах, живя счастливо и в мучениях, пока тебя единственного не вытолкнули в Божий свет?”— сказал в миньяне наш мудрый сатана-раввин.

Мы все, плохие и хорошие, живем в одном духовном пространстве, но только в разных уровнях.

Вот позади меня осталось бездорожье, по колено грязь порока и зловоние греха, где люди, не разгибаясь и не поднимая головы, таскают тракторами свои разбитые машины.

Я вымыл сапоги в канаве и вышел на чистое и ровное шоссе культуры, где нет ухабов и бессмысленной траты сил, а есть развязки, съезды, повороты, мигают светофоры нравственности, все так устроено, чтобы можно было ехать, а не мучиться.

А там, вдали, сияют белизной снегов крутые горные вершины истины и веры. Отчаянные смельчаки, врубаясь в лед, за шагом шаг ползут к вершине, напялив черные очки сомнений, чтобы не ослепнуть и не сорваться в ледяную бездну безумия…

Мне в ту сторону.

Я поднимаю руку и начинаю голосовать.

— Тема сегодняшнего занятия: роль и место евреев в истории, — мрачно говорит реб А.К. — Вы когда-нибудь задумывались над этим?

Суровый реб, но где-то справедливый; видимо, в душе.

Да, реб А.К., мы думаем, и не “когда-нибудь”, а часто. Я мысленно открываю Ф.Ницше. “Тем не менее я хотел бы знать, сколько снисхождения следует оказать в общем итоге народу, который, не без нашей совокупной вины, имел наиболее многострадальную историю среди всех народов и которому мы обязаны самым благородным человеком (Христом), самым чистым мудрецом (Спинозой), самой могущественной книгой и самым влиятельным нравственным законом в мире”.

Мы — люди Книги, люди Библии. Она написана о нас и в первую очередь — для нас. Потом мы передали ее всему человечеству. Христиане, читая ее, видимо, не задумываются, что это не только история становления единобожия, но, в первую очередь, история нашего народа; для них евреи как бы остаются в стороне, они тут ни при чем, а между тем, евреи — главные действующие лица в этой Книге, начиная от Авраама, который был праотцом как иудеев, так и мусульман.

Главная религиозная историческая роль евреев в том, что они на своей шкуре выстрадали монотеизм, а это было ой как не просто. Маленький народ на крошечной территории, на самом перепутье всех военных дорог с Юга на Север и с Запада на Восток, по которым беспрерывным потоком двигались войска воюющих сверхдержав, империй и просто сильных государств, держался за своего единого Бога в окружении всеобщего идолопоклонства и, несмотря на временное отступничество, остался со своим единым Богом, а после через иудо-христиан передал эстафету всему человечеству.

Это общеизвестно и банально для всех, кто умеет не просто читать, а понимать прочитанное, но все при этом забывают, что это сделали евреи.

Нравственность есть основа культуры, и всю эту простую премудрость в виде заповедей, элементарные правила самоограничений, без которых людям невозможно жить вместе, евреи в свитках двадцать веков носят по белу свету в изгнании. И при этом кругом кричат, что у евреев нет культуры, что неизвестно, что они пишут, лепят, рисуют, строят, что это все испанское, французское, немецкое, английское, арабское и т.д.

Конечно, евреи приняли участие в созидании культуры всех этих народов, но опять Ф.Ницше: “Сверх того: в самую темную пору средневековья… именно иудейские вольнодумцы, ученые и врачи удержали знамя просвещения и духовной независимости под жесточайшим личным гнетом и защитили Европу против Азии… Иудейство существенно помогало… тому, чтобы сделать задачу и историю Европы продолжением греческой задачи и истории”.

Христианство, в сущности, неблагодарное дитя иудаизма, оно созрело в лоне матери-иудейки, культ девы Марии догматизирован еще в IV в.н.э., и ей, как и самому Христу, поклоняется весь христианский мир. Они вырваны как бы искусственно из всего иудейского племени и представляют собой почти единственный положительный пример. Все остальные иудеи — плохие.

Отбросьте Библию, и что останется от христианства и культуры? Да половина образного языка уйдет из обращения, а это тот язык, на котором говорили иудеи, наши предки, и поговорками которого охотно пользуются все народы.

“Козел отпущения” вполне мог бы стать символом моего народа.

С ролью евреев в истории, по-моему, все достаточно ясно, и унизительно это говорить для тех, кто хочет разобраться: вроде приходится оправдываться, что невиновен, что оговорили злодеи и т.д.

Но тех, кто хочет это знать, к несчастью, очень мало. А в большинстве — тысячелетняя замшелость, плесенью заросший предрассудок.

Да что там большинство, когда великий Достоевский, христианин и гуманист, который знал о человеке все и даже больше, который умилялся над слезой ребенка, не глядя, пнул ногой походя целый народ… Теперь о месте иудеев в истории.

Сначала коротенькая притча. Д.Лаэрций пишет: “Когда Диоген попал в плен и был выведен на продажу, то на вопрос, что он умеет делать, философ ответил: властвовать людьми — и попросил глашатая объявить, не хочет ли кто купить себе хозяина? Ксениаду, который купил его, он сказал, что хотя он и раб, но хозяин обязан его слушаться, как слушался бы врача или кормчего, если бы врач или кормчий были бы рабами”.

Тут, как говорится, комментарии излишни, а лучше подойти к картине Хаима Сутина “Слуга”. Х.Сутин — художник из России, он жил перед Второй мировой войной во Франции.

Кто был на Хаммеровской выставке в Москве, тот, может быть, помнит это полотно, висевшее, на мой взгляд, очень удачно в самом центре экспозиции. Сюжета вроде бы и нет, но это только кажется, настолько все напряжено: сидит на стуле человек, одетый соответственно названию. Но, впрочем, нет, он не сидит, он на секундочку присел на краешек передохнуть; бедняга, видно, замотался и получил за свои старания жестокий мордобой. Его так только что отодрали, что одно ухо у него оказалось на макушке. Во взгляде у него затравленность и безысходность, но видно, что ум и доброту из него побоями вышибить нельзя, человек осознает свое ужасное положение; унижениям и издевательствам не будет ни края, ни конца, но он с этим не согласен и в животное не превратится никогда.