— Ваши там, справа? — спрашивает Малинин Григорьева.
— Наши, — отвечает Григорьев. — Плавбатарей. Позвонче с воды-то говорят…
На стороне противника продолжают взметываться огни разрывов, отсвечиваясь в клубах дыма и взвихренной, высохшей вмиг земли.
С вышки видно — чуть в стороне встает голубоватый луч прожектора. Словно гигантская шпага пронзает ночную темь, уходит вверх, упирается в неподвижные, тяжелые тучи.
И тотчас же по этому сигналу слепящий свет заливает все пространство перед позициями противника. Прожектора, сотни прожекторов высвечивают неровное, с редкими кустарниками, испятнанное черными язвами воронок поле, развороченные проволочные заграждения, брустверы вражеских траншей… Можно представить, как слепит этот беспощадный свет глаза гитлеровцев, если кто-то там уцелел еще после артподготовки и готовится стрелять по нашей пехоте и танкам. А наши уже пошли в атаку. В стереотрубу видно, как вдоль лучей несутся танки, покачиваясь на неровностях поля, отбрасывая вперед гигантские тени, вытянув перед собой фантастически длинные стволы…
Две трети гитлеровцев были уничтожены на передовых позициях в результате артподготовки, в которой участвовали и корабли флотилии. Это помогло сталинградским дивизиям восьмой гвардейской успешно атаковать врага. Но чтобы взять Зеловские высоты, предстояло еще преодолеть сопротивление врага на нескольких оборонительных полосах, отразить контратаки пехоты и танков…
В сражении за Берлин много работы выпало на долю артиллеристов. И все время вместе с тысячами стволов войсковой артиллерии гремели орудия плавбатарей и бронекатеров Днепровской флотилии. Была у моряков и еще работа: специальные катера противовоздушной обороны, вооруженные зенитными пушками и пулеметами, а также и обычные бронекатера с их крупнокалиберными пулеметами, приспособленными для стрельбы по самолетам, прикрывали переправы через Одер, по которым непрерывно шли войска на Берлин.
К началу боев за Берлин берега Одера не везде были в наших руках. Местами противник еще удерживал позиции на левом, западном берегу. Кое-где вплотную к Одеру подходили и наши, и вражеские передовые позиции. Войсковая артиллерия не всегда могла «достать» врага на берегу. Тогда появлялись бронекатера. С хода, прямой наводкой били они по дотам и дзотам противника, по его танкам и самоходкам.
Через несколько дней, когда наши войска значительно продвинулись вперед, оба берега Одера севернее Кюстрина были очищены от противника. И тогда часть кораблей, продвигаясь вслед за войсками, перешла вниз по реке к устью канала Гогенцоллерн. Этот канал, тянущийся от Одера на запад, проходит всего лишь в тридцати километрах севернее Берлина, к реке Хафель. Из Хафеля по системе каналов водный путь ведет непосредственно в центр германской столицы.
— Идем в Берлин! — Днепровцы знали: путь не будет легким, путь с боями, с тяжким матросским трудом. Канал противник, надо полагать, постарался сделать непроходимым. И все-таки сердца моряков полнились радостью: близко Берлин! Немало среди днепровцев было тех, кто сражался в сорок втором на Волге, многие бронекатера, шедшие по каналу Гогенцоллерн, сражались в сорок втором у стен Сталинграда…
Сталинград шел в Берлин.
В эти дни самая молодая на флотилии, только зимой сорок пятого сформированная, третья бригада речных кораблей сосредоточилась южнее Кюстрина, поблизости от Фюрстенберга — еще удерживаемого гитлеровцами города на западном берегу. От Фюрстенберга до Берлина меньше ста километров, здесь начинается канал Одер — Шпрее, ведущий прямо в Берлин. Как мечтали моряки третьей бригады дойти вместе с наступающими войсками до вражеской столицы, принять непосредственное участие в боях…
Но взять Фюрстенберг было трудно.
Город представлял крепость, располагался как бы на мысу, с трех сторон огражденный водами Одера и канала. Гитлеровцы сильно укрепили его. В ходе наступления нашим войскам не удалось форсировать Одер напротив Фюрстенберга. Они смогли, с помощью флотилии, лишь захватить небольшие плацдармы севернее и южнее города. Северный плацдарм держали части 33-й армии и морская пехота, южный— одна рота морских пехотинцев. На обоих плацдармах сражались моряки — как не им штурмовать ключ к каналу?
Но время для штурма Фюрстенберга пришло не сразу после того, как в ночь на 16 апреля гром артподготовки возвестил начало сражения за Берлин. Только 24 апреля, когда наши войска после упорных боев преодолели все оборонительные рубежи фашистов на пути к Берлину и ворвались в него, настал и черед Фюрстенберга. Это был момент, когда гитлеровцы, собрав свои силы в кулак на одном из участков фронта, перешли в контрнаступление, все еще надеясь как-то изменить ход сражения в свою пользу. Штурм Фюрстенберга должен был помочь нашим войскам отразить контрудар врага и успешно продолжать бои в Берлине.
К этому штурму моряки готовились с особым рвением. Ведь от того, будет ли взят город, зависело, смогут ли корабли третьей бригады принять участие в боях за Берлин.
Артиллеристы бригады выбрали скрытые позиции для бронекатеров, канонерских лодок и плавбатарей. Их нельзя было расположить в непосредственной близости от Фюрстенберга — противник просматривал и простреливал весь берег напротив города.
В некоторых случаях корабли стояли почти на предельной дальности выстрела, в двенадцати и более километрах от цели. Но мастерство корректировщиков, выучка комендоров не оставляли сомнения, что огонь по врагу будет точным. Корректировочный пост, которым командовал старший лейтенант Жуков, разместился на трубе электростанции. Оттуда, с высоты более восьмидесяти метров, как с птичьего полета, просматривался весь город. Но, разумеется, и противник хорошо видел эту трубу…
Было известно, что на оборону Фюрстенберга, одной из ключевых позиций под Берлином, гитлеровское командование поставило особо надежные части— эсэсовцев, полицейскую бригаду.
Ранним утром 24 апреля по всему обводу оборонительной полосы вокруг Фюрстенберга заклубился черный дым разрывов. Началась наша артиллерийская подготовка. Противник из города стал немедленно отвечать огнем нескольких батарей. Как и надо было полагать, он довольно быстро установил, что огонь нашей артиллерии корректируется с трубы электростанции из-за реки. Вскоре труба содрогнулась от первого прямого попадания.
Обычно, когда корректировочный пост обнаружен и его начинают обстреливать, он переходит на другое, заранее выбранное место. Но перебираться с высокой трубы куда-то вниз было бы делом долгим. Да и невозможно найти такой хороший наблюдательный пункт. Жуков со своими корректировщиками остался на облюбованном месте.
Еще одно попадание в трубу, чуть пониже вершины, где сидели корректировщики… Снова попадание…
Но бой уже был в разгаре. На штурм укреплений Фюрстенберга пошли одновременно с обоих плацдармов морские пехотинцы и красноармейцы. В этот момент особенно важно было умело управлять огнем артиллерии. И корпост продолжал свое дело, хотя труба могла в любой момент рухнуть.
Для поддержки штурмующих крепость частей вышли бронекатера. Прорвавшись сквозь огонь противника, еще занимавшего позиции южнее Фюрстенберга, они с дистанции прямого выстрела начали бить по прибрежным огневым точкам в самом городе. Продолжая стрелять, подошли почти вплотную к городским набережным с юга — там, где начинается канал, ведущий в Берлин, и где через канал перекинут мост в Фюрстенберг.
А вслед за бронекатерами, подавлявшими последние огневые точки на западном берегу, к причалам Фюрстенберга промчались полуглиссеры с десантом.
В девятом часу утра, после недолгих, но яростных уличных боев, морские пехотинцы и бойцы, наступавшие с севера, соединились с теми, кто наступал с южного плацдарма. Гитлеровцы поспешно покидали город, уже не оказывая сколько-нибудь серьезного сопротивления. На чем могли — на плотах, на лодках, а кое-кто и просто вплавь или перебираясь по обломкам разрушенных мостов — они спешили убраться за канал. А те, что оборонялись в северной части города, поспешно отступали в направлении Берлина, еще не зная, что наши войска уже второй день ведут бои в его кварталах: германское командование тщательно скрывало правду от своих солдат.
