Именно в ходе той, уже давней, встречи отец Пётр предупредил нас, что скоро православным людям предстоят испытания, а в самое ближайшее время начнутся гонения на обитель. Честно сказать, тогда мне верилось с трудом в предсказанные отцом Петром трудности. Настолько крепким, незыблемым, сиятельным и величественным показался мне окружавший нас монастырский строй. Тогда же увидел я впервые детей из приюта. Девочки были одеты как взрослые сестры — во всё чёрное, мальчики гордо ходили в камуфлированной военной форме. Розовощекие, быстрые, по-детски оживленные, насельники приюта нисколько не были похожи на забитых затравленных зверьков, какими их пытаются изобразить враги обители. Нынче приюта давно уже нет, но вечные спекуляции либералов на тему "слезинки ребенка" продолжаются.

     При появлении отца Петра все мы поднялись, гремя стульями. С разных сторон раздались голоса: "Благословите, батюшка!" Отец Пётр, прочитав молитву, благословил нашу трапезу и прошествовал во главу стола, к Александру Андреевичу Проханову. Так что на этой уникальной "монастырской планерке" председательствовали два старца: наш шеф-редактор и отец-архимандрит. Остаётся лишь повторить вслед за Александром Прохановым: "Батюшка, помолись за Россию и за нас, грешных!"

Наш крестный ход начался с благословения отца Петра. Наши молитвы звучали во время крестного хода вокруг монастыря, как боевой гимн воинства Христова.

     Так в свое время торжественно семикратно обносили Ковчег Завета вокруг стен Иерихона, так и мы всей редакцией газеты вместе с матушкой Марией, священнослужителями, насельницами этой древней обители и прихожанами обошли противу солнца все стены одного из самых древнейших русских монастырей, защищая обитель крестным ходом от всей свирепой антимонастырской травли, развязанной сторонниками ювенальной юстиции и явно взбесившимися либеральными журналистами. Наш крестный ход был похож на давние крестные ходы в период засухи и страшных эпидемий, уносивших тысячи и тысячи жизней. С нами был и убиенный в двенадцатом веке либеральными бесами того времени святой князь Андрей Боголюбский, с нами был святой Иоанн Предтеча, явившийся когда-то в 1971 году нынешнему духовнику обители архимандриту Петру.

     Надо сказать, что нынче крестный ход, и гораздо более многочисленный, из тысяч прихожан, вокруг Свято-Боголюбского монастыря проводится уже не первый раз. На защиту обители по всей России собираются радетели Православия. Да и как не защитить один из оплотов русского Православия от лжехристианских либеральничающих экуменистов и разрушителей Веры Христовой?! Отца Петра во всеуслышание обвиняют в некоем "православном экстремизме", в русском патриотизме. Вот наш крестный ход и был актом русского национального сопротивления всем врагам России.

     Справиться с ярчайшим проповедником и защитником веры отцом Петром, думаю, врагам России еще можно, но как справиться со всеми паломниками Свято-Боголюбского монастыря, как справиться со всем православным миром? Вот уж верно: отстоим Боголюбово — отстоим Россию! В крестном ходе, обходя монастырские стены, мы спускались почти к берегу реки Нерль, и наш путь издали благословлял знаменитый храм Покрова-на-Нерли, расположенный на другом берегу реки. Здесь когда-то покоилось тело великого князя Александра Невского, принявшего перед смертью иноческий постриг с именем Алексий. Мы проходили мимо печального места, где были погребены у стены в 1851 году погибшие паломники. Мы возносили молитвы об упокоении всех почивающих в могилах монастыря, и дверь в решетке у монастырских стен как бы сама собой открывалась перед нами. В могилах монастыря упокоились многие великие деятели русской истории, и память о них тоже поддерживала нас во время крестного хода. Мы проходили мимо спуска к купели, где бил святой источник, и вода этого источника тоже поддерживала нас. Мы проходили мимо скотного двора, и теленок монастырский тоже хотел присоединиться к нашему ходу, рвался вслед за нами.

     Наш крестный ход был глубоко символичен: это шли воины за русское дело со своими знаменами, за своим знамением. Это был крестный ход не только в защиту хулимого ныне Свято-Боголюбского монастыря (имени которого, кстати, безбожники из НТВ и других СМИ даже выговаривать не научились, всё зовут Боголюбовским монастырем), это был крестный ход в защиту всех монастырей России, в защиту всех борцов за Святую Русь.

     Я шел крестным ходом мимо мощных монастырских стен, и мне вспоминалась печальная повесть Василия Шукшина "До третьих петухов", о том, как бесы завоевывали монастырь, подменяя все святые понятия и иконы. Вот также и ныне. Но пропоют третьи петухи, и выгоним мы всех бесов не только из Свято-Боголюбского монастыря, а из всей России великой.

     Наш крестный ход освящали и все стихии природы. Солнце ярко светило, воздух был прозрачен и свеж, вода очищала нас от всякой грязи, огонь, хранимый в зажженных свечах, стойко не гас, но и ветер как бы стих, не мешая нашему священнодействию. Неужто земля русская, её воды, её воздух, сам дух русский не победят на Руси? Быть такого не может!

Доски — первое, что бросается в глаза. Доски сложены у входа в колокольню Свято-Боголюбского монастыря. Внутри всё ещё идут работы: ведь восстанавливать, медленно возвращать форму, насыщение и суть некогда потерянных, изменённых строений всегда тяжело. Процесс может тянуться долго и выглядеть со стороны медленным, даже остановившимся. Но разве не к тем же самым выводам мы придём, попытавшись замереть и следить, как сквозь влажную весеннюю землю прорастает трава?

     Траву бесполезно упрекать в медлительности, несоблюдении расписаний и прочих проступках, подчёркиваемых нашим нетерпением и желанием немедленного ответа. И, несмотря на нашу реакцию, несмотря на то, что мы потеряли терпение и отказались от своей роли наблюдателя, трава всё равно из года в год покрывает огромные просторы, дополняя изумрудно-зелёную расцветку поздней весны, пусть сам процесс и не заметен нашего взора. В некоторых вещах постоянство и тихая настойчивость важнее выкриков и кратковременных надрывных усилий.

     Путь на верх колокольни начинается с тёмной винтовой лестницы, на ступенях которой разложены тыквы, кабачки. Ничего удивительного, прохладная лестница — практически идеальное хранилище для овощей. Немыслимая картина для туристической достопримечательности, но колокольня Свято-Боголюбского монастыря и не является холодным, выхолощенным музеем с турникетами и надписями "руками не трогать". Здесь идёт истинная монастырская жизнь, колокольня жива и каждый день, вместе с обитателями монастыря, несёт собственную службу.

     Внутри колокольни находится надвратная церковь Успения Пресвятой Богородицы, служба в которой проходит один раз в год, летом. Иконостас расписан силами живущих в монастыре монахинь. Пол из кирпичей — ровесников самой колокольни, скромное убранство, эти помещения существуют не для показных торжеств, от того, может быть, всё и выглядит настоящим, будто бы хранящим свидетельство таинств, не предназначенных для праздных взоров.

     Отсюда начинается крутая дощатая лестница, проложенная, кажется, прямо в толще стен. Узкий кирпичный коридор, шаткие, но прочные ступени, странные помещения между жестяной крышей и округлым потолком церкви, оставшейся внизу. Рядом с кирпичной полусферой, видимой во мраке занятого голубями чердака, находится ещё одна лестница, последняя, ведущая к вершине колокольни. Солнечный свет бьёт сквозь люк, падает на кирпичную кладку покосившимся квадратом, создавая контраст с темнотой.