Спустя три часа он покинул библиотеку еще более озадаченным, чем прежде. От летней жары было душно даже в его «сандерберде» с откинутым верхом. Он вставил ключ в замок зажигания, включил кондиционер на максимальный холод и сидел совершенно неподвижно.
Ему недоставало ее.
И речь идет о гораздо большем, нежели простая физическая близость, начинал понимать он, удивляясь, как он не сообразил этого раньше. Ему недоставало того, как они сидели вместе, наблюдая спортивный матч. Она постоянно путалась в терминологии, вспомнил он, улыбнувшись. Не могла отличить пробежку от гола, и он не раз пропускал захватывающий момент игры, вынужденный объяснять ей, что происходит на поле… Только накануне он смотрел игру «Храбрецов», но не получил и половины того удовольствия, которое испытал бы вместе с ней.
Она лишила его способности радоваться, сообразил он. Радость — не то слово, но оно описывало, что означало для него быть с ней.
Он услышал из дома рядом, как, видимо, в телевизионной рекламе прозвучала детская пьеска на рояле, и припомнил, как она пыталась сыграть его неловкими руками эту же пьеску на одной вечеринке прошедшей зимой.
Глядя на свои руки, он опять почувствовал все ту же неотступную боль. Барабаня кончиками пальцев по рулевому колесу, он размышлял над разговором с родственниками. В его мозгу засело одно замечание сестры на поводу Раса. Когда они уходили, Брик в шутку попросил Карли тут же сообщить ему, если Рас переступит черту.
Она рассмеялась и сказала:
— Это вряд ли. — Потом добавила, сразу посерьезнев: — Знаешь, на него всегда можно положиться — и в хорошем, и в плохом. Особенно когда трудно. — Она улыбнулась. — Думаю, мне здорово повезло с ним.
Им обоим повезло, размышлял Брик, как и Дэниелу с Сарой, и Гарсу с Эрин. Даже странно, как нестерпимо хочется ему быть с Лизой, и все же его тошнило при одной мысли о женитьбе. Гамофобия.
Брик тряхнул головой, пытаясь отделаться от этой мысли. Он ничего не мог поделать, по крайней мере, сегодня. Но он мог попытаться стать для нее тем человеком, на которого она может положиться. Брику не очень-то удавались романтические поступки, еще меньше сентиментальные излияния, но ведь положиться-то на него было можно.
Он припомнил, что Лиза сегодня обслуживает какую-то вечеринку. Сверившись с часами, он сообразил, что у него еще есть время, и решил купить ей подарок на день рождения. Он включил первую передачу и хмуро взглянул на свое отражение в зеркале заднего вида. Лучше поздно, чем никогда, с надеждой подумал он.
Лиза въехала на стоянку рядом со своим домом и опустила голову на рулевое колесо. Гнусный день от начала до конца. У нее болело все — от головы до пят. Утомленная до изнеможения, она подумывала, не свернуться ли ей калачиком на сиденье и не поспать ли прямо тут.
Кто-то негромко постучал в боковое окошко. Она подняла голову и увидела Брика. Какое-то мгновение она пыталась сообразить, не играет ли с ней шутку ее воображение.
— Ты в порядке?
Даже через закрытое окошко она расслышала озабоченность в его голосе. Ее сердце замерло. Нет. Лиза нерешительно повернула голову, однако опустила стекло и отключила автоматические замки.
— Залезай. Я пытаюсь найти четвертое дыхание, чтобы доползти до двери и забраться в постель.
Вместо того, чтобы присоединиться к ней, он присел у открытого окошка.
— У тебя, похоже, был трудный денек?
На этот раз Лиза согласно кивнула.
— Ты выглядишь утомленной. — Он выпрямился и открыл дверцу, поднял стекло и включил автоматические замки. — Хочешь, я тебя подброшу домой?
В замешательстве Лиза взглянула на дверь прямо перед машиной.
— Да я уже дома.
Брик медленно ухмыльнулся и покачал головой.
— Я тебя отнесу.
С округлившимися глазами Лиза схватила свою сумочку и выставила одну ногу из машины.
— Нет, нет и нет. Я слишком высокая, слишком тяжелая, слишком…
— Только не для меня. — Подняв ее на руки, он захлопнул дверцу коленкой и направился к ее входной двери.
Взволнованная, Лиза упиралась руками в его грудь, а где-то под ней болталась ее сумочка. То, что ее несли, само по себе выбило ее из колеи, однако ее охватили иные чувства, вызванные тем, что она оказалась на руках Брика.
— В самом деле, не нужно…
— Где твой ключ? — спросил он, не обращая внимания на ее протест.
Забыл, наверное, что я вешу целую тонну, мрачно подумала она.
— Можешь уже опустить меня. — Лиза вытянула ключи из бокового кармана сумочки. — Опусти меня…
— Только в доме, — ответил он, пока она возилась с ключами.
Он распахнул дверь, включил свет в прихожей и прошел в гостиную. Когда и здесь он не опустил ее на пол, она вдруг явственно почувствовала, как бьется ее сердце под его рукой.
— Брик, — напряженно произнесла она, — пожалуйста, поставь меня…
Он опустил ее на софу.
— Вот тут в самый раз. Как видишь, я даже не вспотел и не задохнулся, — усмехнулся он.
— Тогда не вини меня, если заработал грыжу, — пробормотала она, все еще смущенная.
— Можешь не беспокоиться.
— Ты, никак, забыл, что я не такая уж маленькая.
Его взгляд моментально завладел ею.
— Не забыл. — Его голос приобрел задушевность, — А ты, наверное, забыла, как много я знаю.
Лизу охватило предчувствие, что он не отказался бы показать ей снова, как много он знает. Ее кожа внезапно стала горячей.
— Совсем не трудно нести тебя, Лиза. Если ты не забыла, я тоже не слабый мужчина, — самонадеянно передразнил он ее слова. — Обращайся ко мне всякий раз, когда захочешь, чтобы тебя несли на руках.
Будто она могла забыть что-нибудь о нем! Ее память заклеймена его образом. Лиза попыталась обуздать свое воображение.
— Надеюсь, мне никто не понадобится, чтобы нести меня, куда бы то ни было.
Он пожал плечами.
— Если появится такая необходимость, можешь на меня рассчитывать. — Он лукаво ухмыльнулся. — Как думаешь, заслуживаю я медали за это?
Следовало бы наградить его медалью за то, что он доводит ее до безумия. Лиза мрачно посмотрела на него.
— Можешь не отвечать. Что будешь пить?
Она резко выпрямилась — как это она позволяет гостю обслуживать себя в своем собственном доме! Ее воспитание не позволяет подобного. Он так нервирует ее, что она забывает хорошие манеры.
— Ну, нет. Я налью сама. Я…
Руки Брика опустились на ее плечи, удерживая на софе. Его фиалковые глаза смотрели на нее пристально и одновременно нежно.
— Ты ведь утомлена, забыла? И я поухаживаю за тобой. Чего ты желаешь?
— Я не желаю быть невоспитанной.
— И вовсе ты не невоспитанная.
— Мама отчитала бы меня.
Брик наклонился еще ближе и прошептал:
— Обещаю, я ничего ей не скажу.
У Лизы дрогнули уголки губ при виде заговорщического выражения его лица. Раздираемая между желаниями возразить и уступить, она все же сдалась, откинулась на подушки и прикрыла лицо рукой.
— Хорошо, ты заговорил меня. Спасибо, что донес мое бренное тело. Я бы выпила лимонаду.
Он сжал на мгновение ее плечи, потом выпрямился.
— Отдыхай.
Скинув туфли, она с удивлением смотрела, как он выходит из квартиры. Почему вообще он заявился, задумалась она, когда он тут же вернулся с небольшой коробочкой.
— Подожди минутку, — бросил он, проходя в кухню.
Через минуту он вернулся в гостиную с лимонадом и коробочкой, передал ей и то, и другое и зажег настольную лампу. Чуть сдвинув ее ноги, он сел на другом конце софы.
— С днем рождения, Лиза.
У нее сжалось сердце. Она уставилась на веселенькую обертку подарка.
— Но…
— Знаю, уже поздно. Если бы я знал заранее о твоем дне рождения, обязательно поучаствовал бы в нем. Да и сейчас не отказался бы.
Лиза поставила стакан на поднос и взглянула на Брика.
— Не знаю, что и сказать.
Он пожал плечами.
— Открой же.
Со странной робостью она развязала ленточку и развернула бумагу, потом раскрыла коробочку. В ней лежали искусно выполненные хрустальные фигурки лани и олененка.
