37) Lundonia, pro spectaculis theatralibus, pro ludis scenicis, ludos habet sanetiores, representationes miraculorum, quae sancti confessores operati sunt, eeu representationes passionum, quibus claruit constantia-marly rum". Мѣсто это приведено у Колльера (History of Engl. Dram. Poetry Vol. 1. p. 1). Свидѣтельство Фиц-Стефена важно не только въ томъ отношеніи, что здѣсь впервые точно обозначенъ тотъ родъ духовной драмы, который былъ въ славѣ въ описываемое имъ время, но также и потому, что въ немъ проведена рѣзкая черта различія между двумя видами мираклей, собственно, такъ называемыми, чудесами, содержаніемъ которыхъ было какое нибудь совершенное святымъ чудо и пьесами, предметомъ которыхъ было мученичество святаго за вѣру (см. объ этомъ Ebert, Die Engl. Mysterien въ Jahrbuch für roman. und Engl. Liter, I Band s. 48). Не понимаемъ послѣ этого, какъ г. Полевому (Очерки Средневѣковой Драмы стр. 99) могло показаться темнымъ то различіе, которое Фиц-Стефенъ полагаетъ между словами miraculum и passio. Ясно, что онъ употребилъ эти названія съ тѣмъ, чтобъ однимъ словомъ опредѣлить характеръ и содержаніе двухъ извѣстныхъ ему видовъ Miracula.
38) Во избѣжаніе пестроты мы вездѣ будемъ употреблять терминъ мистеріи для обозначенія представленій религіознаго характера, хотя въ самой Англія это слово стало употребляться въ данномъ значеніи только въ новѣйшее время. Во Франціи два главныхъ вида духовной драмы обозначались двумя терминами: Mysteres и Miracles, которыя до начало XV в. строго различались между собой. Первый былъ усвоенъ за драмами, сюжетъ которыхъ былъ заимствованъ изъ библейской исторіи или изъ Евангелія; вторымъ обозначались представленія изъ жизни святыхъ. Въ Англіи же, вслѣдствіе того, что такъ называемые миракли пріобрѣли популярность раньше другихъ видовъ духовной драмы, названіе Miracle Plays было общимъ для всего круга духовныхъ представленій и удержалось даже тогда, когда мистеріи, въ собственномъ смыслѣ, совершенно затмили собой однообразныя и бѣдныя по содержанію Miracula. Англійское народное названіе для мистеріи Pageant, первоначально означавшее только подмостки, на которыхъ давалась мистерія, впослѣдствіи было перенесено и на самое представленіе.
39) Ebert, Die Englischen Mysterieum Jahrbuch, 1 Band 8. 46–48.
40) Старѣйшій кружокъ свѣтскихъ любителей драматическаго искусства образовался во Франціи только въ концѣ XIII в. Въ 1303 общество было утверждено Филиппомъ Красивымъ подъ именемъ Confrerie boufonne de la Bazoche. Знаменитое Confrèrie de la Passion получило оффиціальное утвержденіе только въ 1402 г. (Ebert, Entwicklungs-geschichte der Französ. Tragödie стр. 23 и Ulrici, Shakspeare's Dram. Kunst. Dritte Auflage. 1 B. 14 s.)
41) Единственные образцы англійскихъ литургическихъ мистерій (off the wepinge of the thre Maries и The Resurrection), сохранившіеся впрочемъ въ рукописяхъ XV и XVI в., изданы Голлнуэлемъ и Райтомъ во второмъ томѣ Reliquiae Antiquae, London 1841–1843 г. Изъ сценическихъ указаній видно, что эти мистеріи дѣйствительно предназначались для представленія въ церквяхъ во время богослуженія. Относительно первой изъ нихъ читаемъ: This is а play to be playd, one part on Gudfriday afternoone and the other part upon Easterday afternone (Vol. II. p. 125). Что же касается до древнѣйшей изъ доселѣ изданныхъ англійскихъ мистерій (The Harrowing of Hell ed. by Halliwell, London 1840), которую ученый издатель относитъ по языку къ XIII в., то она совершенно лишена литургическаго характера.
42) Въ сборникѣ латинскихъ повѣстей, изданныхъ Райтомъ для Percy Society (A Collection of Latin stories from Mss of XIII and XIV centuries, London 1842 p. 100) разсказывается о двухъ путешественнивахъ, которые пришли къ большому лугу "et viderunt ante se in eodem prato maximam multitudinem hominum congregatam, quos nunc silentes, nune cachinnantes audiebant. Admirantur igitur quare in loco tali tanta esset homjnum adunatio, aestimabant, ibe sputaenia celebrare, quae nos miracula appellare consuevimus".
43) Все относящееся сюда мѣсто изъ Manuel de Peche Уаддингтона приведено у Вартона въ его History of English Poetry. Vol. II. p. 19.
44) Считаемъ не лишнимъ поименовать важнѣйшіе сборники англійскихъ мистерій: 1) The Chester Plays (24 пьесы) ed. by Thomas Wright 2 vol. London 1843. (Shakspeare Society); 2) Ludus Goventriae (42 пьесы) ed. by J. О. Halliwell L. 1841. (Shakspeare Society); 3) The Towneley Mysteries (32 пьесы) ed. by J. Raine, with а preface by John Hunter. Newcastle 1836. (Surtees Soeiety); 4) A Collection of ten English Miracle Plays or Mysteries ed. by Marriot. Basel 1838; 5) Ancient Mysteries from the Digby Mss. ed. by Thomas Sharp. Edinburgh 1835. (Abbotsford Club) и 6) Five Miracle Plays, privately printed under the care of J. Payne Collier. L. 1836. Въ 1859 г. Норрисъ издалъ сборникъ мистерій на корнваллійскомъ нарѣчіи (The ancient Cornish Drama, edited and translated by Edwin Norris 2 vol. Oxford 1859), дополненный недавно вышедшимъ изданіемъ Стокса (The Creation of the world. A Cornish Mystery ed. with а translation and notes by Whitley Stokes, London 1870). Іоркскія мистеріи все еще ждутъ издателя; впрочемъ одна изъ нихъ (Incredulity of St. Thomas) была издана Колльеромъ по рукописи временъ Эдуарда III въ Camden Miscellany vol. 4. London 1859.
45) Ebert, Entwicklungs-Geschichte der franz. Tragödie. стр. 55–56.
46) Первая встрѣчается въ честерскихъ мистеріяхъ, гдѣ по этому поводу въ сценическихъ указаніяхъ находимъ курьезную замѣтку: tunc Adam et Eva stabunt nudi et non verecundabuntur; послѣднее — въ большой французской мистеріи Страстей Господнихъ (Grand Mystère de la Passion). И это не единственный случай. Напомнимъ читателю, что мистерія о св. Женевьевѣ начинается рожденіемъ героини на сценѣ. (Ebert, Entwicklungs-Geschichte der franz, Tragödie 8. 44).
47) Shakspeare's Dram, Kunst. Dritte Auflage I. 33.
48) Колльеръ (History of English Dram. Poetry, vol. II. p. 127–135) сколько намъ извѣстно, первый высказалъ предположеніе, что честерскія мистеріи первоначально игрались на французскомъ языкѣ и только въ половинѣ XIV в. были переведены на англійскій языкъ. Доказательства, выставленныя Колльеромъ въ защиту своей гипотезы, были блистательно опровергнуты Эбертомъ (въ Jahrhuch für Roman, und Engl. Liter. 1 Band. s. 158–164); тѣмъ не менѣе Ульрици (Shakspeare's Dram. Kunst. I. 19), и до сихъ поръ продолжаетъ утверждать, что честерскія мистеріи суть только частью переводы, частью близкія подражанія французскимъ оригиналамъ. Чтобы не возвращаться болѣе къ этому vexata quaestio въ исторія англійской драмы, разъ навсегда замѣтимъ, что вліяніе старо-французскаго театра на англійскій есть фактъ, не подлежащій никакому сомнѣнію. Мы знаемъ, что древнѣйшая изъ представленныхъ въ Англіи мистерій была написана французомъ Жофруа, членомъ парижскаго университета. Извѣстно также, что послѣ покоренія Англіи Норманами, языкъ побѣдителей сдѣлался языкомъ высшаго общества и литературы. Короли покровительствовали французскимъ труверамъ, а раболѣпная саксонская знать старалась войти во вкусъ Chansons de Geetes и даже сама пробовала писать по французски. Но не смотря на примѣръ двора и аристократіи, французское вліяніе не проникало глубоко въ почву; народъ стоялъ въ сторонѣ отъ моднаго литературнаго повѣтрія, продолжалъ по прежнему пѣть свои баллады и бережно охранять сокровища роднаго языка отъ всякой чуждой примѣси. Въ половинѣ XIII в. мы встрѣчаемъ первый примѣръ употребленія саксонскаго языка въ оффиціальныхъ актахъ, прежде обыкновенно писавшихся на французскомъ языкѣ,- я разумѣю открытое письмо Генриха III къ англійскому народу отъ 18 октября 1258. (Carta Regis Henrici III in idiomate Anglico ad singulos comitatus Angliae et Hibemiae super reformation status regui per proceres ejusdem regni). Первоначально и это письмо было написано по французски, но тутъ же приложенъ и переводъ его на англійское нарѣчіе, свидѣтельствующій, что въ это время норманское правительство уже вынуждено было считаться съ саксонскимъ населеніемъ и дѣлать ему уступки. Нѣмецкій ученый Регель, подвергшій этотъ любопытный документъ обстоятельному филологическому разбору (въ Zeitschrtft für Deutsches Alterthum. Elfter Band. Berlin 1859) къ удивленію своему не нашелъ въ немъ никакихъ слѣдовъ французскаго вліянія, которое могло бы чѣмъ нибудь отразиться послѣ двухвѣковаго норманнскаго владычества — обстоятельство, громко говорящее въ пользу необыкновенвой упругости англосаксонской расы, съумѣвшей выдержать не только гнетъ завоеванія, но и напоръ высшей культуры. Сопоставивши между собою всѣ эти факты, мы считаемъ себя въ правѣ выразить сомнѣніе, чтобъ честерскія мистеріи, игранныя торговыми и ремесленными корпораціями передъ публикой, состоявшей по большей части изъ народа, который такъ ревниво охранялъ свою національность, могли даваться на языкѣ ненавистныхъ ему чужеземцевъ. Мы готовы допустить, что авторы честерскихъ мистерій — какъ люди духовные и образованные — знали французскій языкъ и пользовались, какъ матеріаломъ, французскими мистеріями, которыя ими и передѣлывались сообразно англійскому народному вкусу, но мы глубоко убѣждены, что еслибъ они вздумали, какъ это наивно утверждаетъ одинъ новѣйшій историкъ англійской литературы (Gatechenberger, Geschichte der Engl. Literatur 1. s. 107. Prag. 1859), писать свои произведенія на французскомъ языкѣ съ цѣлью распространенія этого языка въ народѣ, они навѣрное потерпѣли бы страшное фіаско и остались бы совершенно безъ слушателей. По нашему мнѣнію, если когда-нибудь, (на что мы впрочемъ не имѣемъ никакихъ историческихъ свидѣтельствъ), въ Честерѣ игрались мистеріи на французскомъ языкѣ, то во первыхъ — во всякомъ случаѣ не для народа, а во вторыхъ — исполнителями ихъ были не корпораціи честерскихъ ремесленниковъ, а сами духовные съ участіемъ свѣтскихъ любителей высшаго круга. Въ шестой честерской мистеріи (Be Salutatione et Nativitate Salvatoris) есть цѣлая тирада на французскомъ языкѣ, вложенная въ уста императора Августа и дающая намъ понятіе о составѣ публики, которая могла интересоваться французскими мистеріями:
