Я, как в свое время Жоржи Амаду, до сего дня тоже не могу забыть впечатление, которое произвел на меня этот фильм. Помню, как я выходила из кинотеатра оглушенная, протрясенная его силой и красотой. Душу переполняли гнев против социальной несправедливости и восхищение его героями. Эти беспризорные, выброшенные из общества мальчишки, лишенные дома, семьи, человеческого тепла, обреченные на нищету и преступления, вопреки всему не только не утратили своего достоинства, но и воплотили в себе лучшие человеческие качества: душевную чистоту и благородство, стойкость и мужество, верность в дружбе и способность любить. Нечеловеческие условия жизни, жестокость окружающих и постоянные унижения не сломили их, не поставили на колени - они не хотят быть жертвами, они борются за свою свободу, за право называться человеком, право жить и любить. И была в "генералах" такая душевная сила и цельность, какую мы давно уже не видели в отечественных флектирующих киногероях. А какая в этом фильме музыка! Поют на незнакомом языке, но, кажется, каждое слово понятно, и самые чуткие душевные струны отзываются ей, и уже в самом сердце звучит эта печальная и мужественная мелодия:
"Моя жангада уплывает вдаль,
Судьба моя, ты так трудна..."
Можно только удивляться, как сумел американский режиссер так тонко прочувствовать творчество Жоржи Амаду, постичь и перенести на экран всю его поэзию и красоту. И сейчас, 30 лет спустя, нельзя не признать, что "Генералы песчаных карьеров" - истинный шедевр мирового кинематографа.
Я помню, как болезненно восприняла в 1974 году рецензию Нины Толченовой, написанную по горячим следам кинофестиваля. Я была потрясена и оскорблена тем, что критик не увидела в этом фильме ничего кроме слащавости, сентиментальности и мелодраматизма. Тогда я
безуспешно пыталась восстановить справедливость. Но жизнь, как всегда, все расставила по своим местам. Кто сейчас помнит Нину Толченову? А "Генералы песчаных карьеров" стали частью нашего
русского менталитета. Фильм по-прежнему смотрят, правда, теперь на видео и DVD. Само словосочетание стало нарицательным: теперь беспризорников любой страны только так и называют. В общем, фильм по справедливости считается "культовым".
"Дона Флор" считается в Бразилии одной из лучших экранизаций Амаду. Какой все-таки странный у бразильцев вкус. Неужели эта тощая сеньора с жестким взглядом похожа на "сочную луковку" дону Флор? А этот противный мужик с оттопыренными ушами и выпяченным животом? И меня хотят убедить, что это неотразимый Гуляка, в которого влюблены все женщины! Да на него смотреть-то противно.
Я всегда сокрушалась, что наше телевидение игнорирует сериалы, снятые по книгам Жоржи Амаду. Но когда Первый канал начал демонстрировать "Берег мечты", я поняла, что сокрушалась зря. Лучше бы мне этого не видеть. Интересно, мучает ли совесть сценаристов Агиналдо Силва и Рикардо Линьяреса за то, что они сделали с "Мертвым морем"? Теперь не только массовый зритель, но и журналисты (они тоже, как оказалось, книг не читают) уверены, что "известные писатели, вроде Жоржи Амаду, могут сочинять небылицы".
Так вот, никаких небылиц Амаду не сочинял, и в сериале от романа Амаду остались только некоторые имена, а все глупости - от сценаристов.
Насколько я знаю, "Капитаны песка" дважды инсценировались в нашей стране: Московским экспериментальным театром В. Спесивцева и Алтайским театром драмы имени Шукшина - но поскольку ни тот, ни другой спектакль я не видела, то и сказать по этому поводу ничего не могу. ЗАКЛЮЧЕНИЕ
Даже такой небольшой корпус переводных произведений, каким представлена бразильская литература, неопровержимо доказывает, что переводную литературу следует рассматривать как составляющую единого литературного процесса, как часть, пусть и специфическую, единой русской национальной литературы.
Усвоение переводной литературы - проблема в первую очередь идеологическая. Выбор произведения для перевода всегда определяется идеологическими запросами той или иной литературно-общественной группы.
История русско-бразильских литературных отношений показывает, что наиболее плодотворной для развития этих связей стала идеология коммунистическая. Амаду был не просто выбран из числа бразильских писателей-коммунистов, он сформировался как писатель и гражданин под влиянием советской идеологии и литературы. Без Октябрьской революции, без книг Серафимовича, Шолохова, Николая Островского не были бы написаны не только "Подполье свободы", но и "Габриэла", и "Дона Флор", и "Лавка чудес".
Произведения Амаду, как и вся советская литература, "играли роль идеологического орудия". Однако они органически вошли в контекст всей русской литературы, поскольку обладали ее характерными чертами: свободолюбием, демократизмом, реалистической манерой письма.
Став частью советской литературы, Амаду позднее привнес в нее радостное, "карнавальное" восприятие жизни. Для русского читателя Жоржи Амаду по сей день является единственным известным бразильским писателем, и такое положение можно считать справедливым, поскольку только Амаду стал выразителем национального духа бразильцев, а литература любой страны настолько интересна другим народам, насколько она выражает душу народа собственного. А выразить душу бразильцу, чтобы ни говорили недружественные соотечественники Амаду, удалось только ему. Каким бы хорошим стилистом ни был, к примеру, Машаду де Ассиз, он никогда не будет столь же популярен, поскольку его произведения мог бы написать какой-нибудь другой писатель, португальский или французский. А так, как Жоржи Амаду, уже не напишет никто.
Книги Ж. Амаду стали первыми произведениями латиноамериканского "магического реализма", с которым познакомился советский читатель. Не случайно именно книги этого направления, переведенные на русский язык в 60 - 70 годы, пользовались наибольшей популярностью в нашей стране. Согласно Д.Дюришу, роль переводной литературы значительно возрастает, когда национальная литература сталкивается с кризисными явлениями в
господствующей до этого поэтике. После XX съезда КПСС советская литература и литература других социалистических стран пережила определенный кризис поэтики соцреализма. Творчество Жоржи Амаду расширило границы метода, "влило в него новую кровь". Жоржи Амаду стал одним из лидеров "нового латиноамериканского романа", оказавшего значительное влияние на творчество Ч. Айтматова, А. Кима, Ч. Амирэджиби, (23). Он познакомил русского читателя с "мифологическим сознанием" и "магическим реализмом", подготовив советскую аудиторию к восприятию таких писателей, как Г.Г. Маркес, М. Варгас Льоса, Х.Кортасар и другие.
Процесс вхождения Амаду в русскую культуру носил двусторонний, встречный характер. Советские критики на каждом витке истории находили в книгах Амаду то, что соответствовало текущему моменту, но и Жоржи Амаду всегда пытался соответствовать этому моменту, чтобы быть интересным советскому, а затем и российскому читателю.
