Да разве с такими-то талантами только в Австрии хорошо? Да они не только в Австрии и пристроились. Конечно, если вы не были мэром, то это место не потеряете никогда! Вы явно в выигрыше. От такого рода потрясений вы точно застрахованы. И крики "Я разорён!" будут раздаваться не из вашей квартиры.

     Есть люди сердобольные, сочувствуют лишенцу: мол, слетел с кресла, карьерное падение… Вам бы, дорогие плакальщики, такого взлёта, как их падение. Вот так бы упасть, да и полежать. И чтобы никто не трогал. Мол, лежачего не бьют. Это только живых лежачих касается или неживых тоже? Ведь покойники — не стоящие, не сидящие, а именно лежащие. Лежачее некуда. А уж как их либералы бьют! Кстати, если бы те, кого бьют смельчаки-либералы, известные плясуны на могилах, были живы, то и либералов бы не было именно как класса. Потому что класс паразитов, захребетников, воров и спекулянтов, фашистов, считающих себя избранным племенем, вольным решать за плебеев, был бы ликвидирован.

     А что касается гонимой четы, то у слабой половины этого альянса, у Елены, наконец-то, после почти двух десятков лет несвободы и невозможности нормально заняться делами, пока её сковывала должность мужа, появился шанс. Хотя слабой такую женщину назвать можно только условно, отдавая дань идиомам, то есть устойчивым выражениям русского языка. Вообще, выражения русского языка, когда речь об этой чете, весьма востребованы.

     Кто ныне самая богатая женщина планеты? Английская королева? Не долго ей осталось. Пусть понаслаждается пару месяцев, потом извини-подвинься в списке. Новорусские уже пришли! Освобождённые от бремени высокопоставленных мужей женщины Востока.

"Кочегар" (Россия, 2010, режиссер — Алексей Балабанов, в ролях — Михаил Скрябин, Юрий Матвеев, Александр Мосин, Аида Тумутова, Анна Коротаева, Вячеслав Тельнов).

     Косноязычие в названии этой статьи — не случайно. Главный герой, будь у него время нормально поговорить, выражал бы свои мысли примерно так. Но ему некогда. Ведь на дворе середина 90-х годов, двор находится в Санкт-Петербурге, кругом зима. В подвале котельной день и ночь трудится кочегар — якут, бывший майор, Герой Советского Союза, контуженный во время боевых действий в Афганистане. В редкую свободную минуту он печатает на машинке роман о русском разбойнике, терроризирующем якутскую семью в далёкие царские времена. Как говорится в известном анекдоте: однако нет, чукча — не читатель, чукча — писатель. Впрочем, не всё так безнадёжно. Давным-давно кочегар прочитал произведение Вацлава Серашевского "Хайлах", которое пробудило его национальное самосознание. Теперь он набирает одним пальцем этот роман по памяти и рассказывает заглянувшим на огонёк маленьким девочкам истории о "плохих" людях. "Плохие" люди, между тем, прибывают в котельную в мёртвом виде и отправляются в топку. Таким образом, бывшие сослуживцы якута, а ныне — простые бандиты (те самые, что "носят странные вещи в гитарном чехле"), избавляются от трупов под молчаливое одобрение кочегара. Так продолжается до тех пор, пока в печи не оказывается бездыханное тело молодой дочери центрального персонажа — рослой девицы, торгующей мехами из Якутии. И тогда "русские разбойники" получают своё: орудием мести становится обычная лыжная палка — спортивный инвентарь, знакомый малым северным народам не понаслышке.

     Районы, кварталы, жилые массивы... Бесконечные проходы малосимпатичных людей под навязчивую гитарную музычку белорусского музыканта ДиДюЛи... Всё это как-то смотрелось бы в перестроечные годы, главную роль при этом обязательно сыграл бы "первый кочегар русского рока" Виктор Цой. А соответствующий этому персонажу саундтрек венчала бы бессмертная "Мы ждём перемен!". Впрочем, завершить подобный накал страстей могла бы любая из песен Цоя. Хотя бы и "Алюминиевые огурцы" — метафора несъедобной продукции, которой господин Балабанов периодически потчует нашего изголодавшегося по вменяемому авторскому кино зрителя. Традиционно же отыскиваемая к "огурцам" рифма "молодцы" выглядела бы здесь странным и незаслуженным комплиментом всей съёмочной группе.

      Игры в доморощенное малобюджетное кино, в которых многие критики склонны видеть замаскированные эстетические ценности, насыщенные гиперболическими акцентами и тайными смыслами, в случае "Кочегара" кажутся незатейливей детского лепета. Недаром Балабанов навязчиво передаёт приветы Кире Муратовой, её "Трём историям", её патологическим детям — этим "цветам зла", не вызывающим ни капли доброго чувства. Если у кого-то от этого мороз по коже — лечите нервы! А для того чтобы понять, что мы живём в не слишком приятном мире, достаточно просто оглянуться вокруг.

     На этот раз у Балабанова не получилось ни провокации, ни удара под дых, ни лирического отступления. Автопародия (а именно с ней, скорей всего, мы имеем дело, в противном случае — вообще, как выражаются якуты, каюк!) вышла не смешной, не интересной, вторичной как сама неизбежность. Даже тот факт, что главный герой — якут, обусловлен, по словам Балабанова, лишь тем, что актёр Михаил Скрябин, сыгравший кочегара, в реальности тоже якут. Утверждение, разбивающее концепции столкновения национальных цивилизаций в пух и прах. А ведь при желании эти концепции могут быть чудо как хороши! Параллели между романом Серашевского "Хайлах", который столь тщательно пытается воссоздать горе-кочегар, и ужасами современной государственности дают очень точный ответ — кто они, эти "плохие" люди. Но увы, как ни старалась либеральная интеллигентская общественность, из Балабанова сложно сделать непримиримого борца с системой. И "Кочегар" этому — прямой и явный пример.

     В результате мы имеем простую историю, которая легко могла бы уложиться в короткометражку, если бы не упомянутые выше проходы, создающие добрую половину экранного времени. И здесь действительно нет никакого подтекста: усматривать в происходящих событиях автобиографические нотки — занятие для сказочников. Балабанов сам не раз утверждал, что его фильмы просты, как парабеллум, но критиков сложно переубедить. "Кочегар" должен был наконец-то раставить все точки над i, но не тут-то было. Расставаться всегда не просто, а расставаться с иллюзиями особенно тяжело.

      Самое время перестать всерьёз задаваться вопросом, о чём балабановские фильмы и что хочет сказать нам этот режиссёр. В конце концов, художнику следует доверять: говорит, что нет никаких аллюзий, значит так оно и есть. Режиссёр волен снимать всё, что угодно. Имеет он право и на ошибки. В случае "Кочегара" скупой минимализм средств выражения сыграл с Балабановым дурную шутку. Достаточно вспомнить, с каким блеском был снят предыдущий "Морфий", чтобы, как говорится, почувствовать разницу. Но что поделать, если в современном российском кино нет другой такой фигуры, способной вызывать реальные споры и обсуждения. Что по инерции продолжается и по сей день. Главные герои того сверкающего экрана, на который мы всё ещё надеемся, продолжают дремать в безмолвной летаргической спячке.

Сентябрьский Сочи. Солнце и по-летнему теплое море. Курортный проспект, где знаком каждый поворот неширокой дороги. Шатры южной темно-солнечной зелени. Торжественные лестницы сталинских санаториев. Подъезжая к санаторию "Актер", уже более тридцати лет стоящему в окружении пальм и древних платанов, взгляд невольно спотыкается о небоскреб из шикарного синего стекла и бетона с огромным желтым транспарантом наверху "Продажа апартаментов". Соседство гостиницы "Рэдиссон", что неподалеку, актерский санаторий давно перестал замечать, пляж поаккуратнее, почище, поновее, а в остальном ничего особенного. А вот от соседства нового, высокого, как пик Коммунизма, "экслюзива для богатых", стало как-то неуютно. Через несколько дней это неуютство выросло до таких масштабов, что, несмотря на отпуск, море, неутоленное желание отдохнуть от московских забот, не взяться за перо уже не было никакой возможности.