— Нет, мисс Трампер.

— Быстро в класс!

Я делаю глубокий вдох, поворачиваю ручку — и ныряю в класс. Вот и миссис Хендерсон, сидит на учительском столе, болтая ногами. На ней отвратительная юбка в складку — все же классная дама, — а под юбкой голые ноги, носки по щиколотку и кроссовки, вот-вот сорвётся в спортзал, только закончит первый в этом году разнос.

Я сразу же получаю целых два нагоняя. И таких громких, что уши распухают, как у слонёнка Дамбо. Грозные восклицания: «Первый день!», «Лень, небрежность!» и наконец: «Никуда не годная!»

Я наклоняю голову и делаю вид, что охвачена стыдом и раскаянием, лишь бы миссис Хоккейная Клюшка угомонилась. И украдкой ищу глазами Магду и Надин. Здорово, они успели занять место на троих на последней парте. Надин приветственно шевелит пальцами. Наконец миссис Хендерсон переводит дух и отсылает меня на место.

— Привет, красотка! — шепчет Магда.

Надин суёт мне жвачку, я усаживаюсь между ними — и школьный год наконец начинается. Ещё спасибо, старуха Хендерсон не оставила меня после уроков за опоздание в первый же день!

В первые дни всегда голова идёт кругом. Новое расписание, новые учебники, каждый учитель считает своим долгом произнести короткую речь о том, что «вы, девочки, теперь девятиклассницы». Перемена, и Крисси показывает нам фотографии с Барбадоса, где она провела лето, а Джесс рассказывает, как прыгала на верёвке с моста, и пытается тут же все это показать — и до самого обеда у нас не выходит побыть втроём, только Магда, Надин и Элли.

После обеда мы уходим в наш любимый закуток, на ступени, ведущие к школьным шкафчикам. Тут мы просидели все большие перемены за два года. Но сегодня здесь полно семиклашек. Они делают стойки на руках, опираясь о стену и заправив юбки в отвратительные форменные серые панталоны, — для них они в новинку.

— О-хо-хо, мелюзга, — цедит Магда. — Шли бы помахать ножками в другом месте. Не мешайте нам, милочки.

Семиклашки поправляют юбки, глупо хихикая, и разбегаются, стоит Магде хлопнуть в ладоши.

— Так-то лучше. — Магда осторожно усаживается. Её юбка на добрых шесть сантиметров короче моей. Неловкое движение — и все увидят её панталоны. Далеко не форменные, скажу я вам.

Надин устраивается рядышком и скидывает стоптанные туфли. Сквозь колготки просвечивает ноготь, накрашенный чёрным лаком.

Я сажусь на ступеньку. Меня охватывает внезапный прилив нежности к подругам.

С Надин мы были не разлей вода с самого детского сада. Мы вместе играли в «домике Питера и Венди»: разводили ядовито-зеленую жижу и «травили» ею кукол. Мы прошли лучшими подругами через младшие классы, играли в ведьмочек на переменах, в русалок в бассейне и в маленьких привидений, когда ночевали друг у друга. Мы поклялись быть друзьями навек, никому между нами не вклиниться. Но в седьмом классе нам не позволили сесть вместе. Всех рассадили по алфавиту. Моей соседкой стала Магда.

Вначале Магда меня слегка пугала. В одиннадцать лет у неё уже была вполне сформировавшаяся фигура, она носила взрослые причёски и густо красила ресницы, так что взгляд становился загадочным. А ещё выщипала брови в ниточку и взяла манеру слегка приподнимать их, удостаивая вас второго взгляда.

Первую неделю Магда со мной едва разговаривала. А потом посреди урока я принялась разрисовывать обложку тетради. Я изобразила крутую стильную кошечку Магду. С длинными усиками и пушистым хвостом. И рядом себя, маленькую жирную мышку, до смерти напуганную, с дрожащим носом и кривыми лапками. Магда заглянула мне через руку и сразу догадалась, что к чему.

— Элли, да это же супер! — воскликнула она.

Я нарисовала ещё пару картинок, и она снова меня похвалила. После этого мы подружились. И Магда решила, что я должна стать её лучшей подругой.

Только у меня уже была лучшая подруга — Надин. И ей Магда совсем не нравилась. Но однажды Магда позвала меня к себе, и я буквально силком затащила Надин с собой. Я стеснялась идти одна, думала, наша крутая Магда и дома такая же неприступная. И ошиблась. Все с точностью до наоборот: у Магды славная, шумная, весёлая семья, которая ни на секунду не забывает о дочери. Дома Магда ребёнок. Всеобщая любимица. Хорошенькая маленькая умница. А потом она завела нас с Надин в свою спальню, достала косметичку и как следует над нами поработала. Внезапно у меня за очками оказались огромные карие глаза и объявились скулы — Магда слегка провела по моим щекам румянами. Я никогда раньше не пробовала краситься и нашла, что выгляжу потрясающе. Надин только воротила нос. Но Магда не сдалась и превратила её в настоящую готическую вампиршу: белое как мел лицо, чёрные губы, выразительно подведённые глаза. У той рот расплылся до ушей, когда она увидела в зеркале новую сногсшибательную Надин. И она тоже захотела дружить с Магдой.

Мы были закадычной троицей весь седьмой и восьмой класс — до тринадцати лет. Впрочем, Магде почти четырнадцать, а Надин будет четырнадцать в декабре, и лишь мне ждать аж до июня.

Это слегка раздражает. Я и выгляжу младше подруг, низенькая и круглая, с мерзкими пухлыми щёчками. И противными ямочками — только их мне не хватало! Магда всю жизнь выглядела старше, а в этом году высветлила пряди и кажется совсем взрослой. Но Надин всегда была сущим ребёнком, лицо сердечком, чёрные волосы ниже плеч — будто Алиса из Страны чудес навыворот. Но за лето она… изменилась.

— Ну, начинайте, сто лет вас не видела! Где вы пропадали? — говорит Магда и без остановки заводит рассказ о своих испанских каникулах, как ей подмигивали все официанты, а спасатель у бассейна норовил схватить её и бросить в воду, а другой парень, почти совсем взрослый, порывался купить ей выпивку в баре…

В общем, все как обычно, я толком и не слушаю, а разглядываю Надин. Она тоже не очень-то вникает, наклонилась вперёд и скрыла лицо под чёрным бархатом волос. Тщательно выводит фломастером татуировку на запястье: аккуратное сердечко с виньетками. Что-то новенькое: раньше она украшала себя черепами и пауками.

— А ты что, Надин? — спрашиваю я, едва Магда умолкает.

— А что я? — отвечает Надин. — Ты про каникулы? Я тебе обзавидовалась. Нет, я не про Уэльс, конечно. Но я-то попала в ад. Кругом тупое веселье. Ужасные очереди, обручи с ушами Микки-Мауса, гигантские мультяшные герои — только представь, машут всем руками. Ярко, пёстро, в глазах рябит. До боли.

— Ползи в свой гроб, мисс Вампирша, — хохочет Магда. — Наташа-то наверняка осталась в восторге.

Наташа — младшая сестра Надин. Мы её не выносим, но Магда — это что-то, она любит возиться с мелюзгой. Даже Моголь ей по душе. Она говорит, что всегда мечтала о братике или сестричке.

— Наташа слопала четыре порции мороженого, и её вывернуло прямо на новенькую розовую кофточку с Минни, — сообщает Надин. И старательно выводит посреди сердечка имя.

Я наклоняюсь ближе:

— Лайам?

Надин краснеет. Надин никогда не краснеет — по-моему, в ней просто не хватает крови, — но тут я ясно вижу пятна румянца за чёрными прядями волос.

— Лайам? — удивляется Магда. — Не знала, что ты фанатка «Оазиса».

— Да не тот Лайам, — говорит Надин.

Магда недоуменно глядит на меня. Я трясу головой. И мы оборачиваемся к Надин.

— Так что за Лайам? — спрашивает Магда.

— О, — говорит Надин. И замолкает. — Мой парень.

Мы смотрим на неё во все глаза.

— Твой парень?!

Я чуть не падаю со ступенек. У Надин — парень. Просто не верится! Надин нашла парня раньше, чем я. Раньше, чем Магда! За Магдой волочатся многие — так она рассказывает, — но она ещё ни с кем по-настоящему не встречалась.

— Парень — в смысле парень ?— произносит Магда. Она потрясена не меньше меня.

— Надин, ты на мальчишек и не смотришь, — замечаю я.

— Лайам другой, — говорит Надин. — И он не мальчишка. Он взрослый. Ему семнадцать, и он студент.

— И где ты его откопала? — подозрительно спрашивает Магда. — Не помню, чтобы ты о нем рассказывала.