– Похоже, мы увидим схватку этих титанов, – сказал Янес, который остерегался двигаться дальше. – Может, изменим курс?

Сандокан окинул взглядом берега. Две сплошные стены из стволов, листьев, шипов, корней и лиан обрамляли русло реки. Чтобы прорубить в них проход, пришлось бы основательно потрудиться.

– Мы не сможем выбраться, – сказал он. – При первом же ударе ножа обезьяна и леопард могут согласиться потерпеть со своей схваткой и вдвоем кинуться на нас. Останемся здесь и постараемся не дать себя заметить. Схватка не затянется.

– Но потом нам придется иметь дело с победителем.

– Возможно, он окажется в таком жалком состоянии, что не сможет преградить нам путь.

– Тихо!.. Леопард разъярен.

– Орангутан тоже сгорает от желания пересчитать ей кости.

– Взведи курок, Сандокан. Кто знает, что может случиться.

– Я готов стрелять и в одного, и…

Страшный крик, похожий на рев разъяренного быка, прервал его слова. Орангутан разъярился.

Видя, что леопард не желает покинуть ветку и спуститься на берег, он двинулся вперед, издав еще один угрожающий рев и в ярости ударяя себя по груди, гудевшей, как барабан.

Это чудовище внушало страх. Его красноватая шерсть поднялась дыбом, на лице была страшная ярость, а длинные зубы, способные перегрызть ствол ружья, как простую палочку, скрежетали.

Увидев, что он приближается, леопард подобрался, как будто собираясь броситься в атаку, однако не торопился покинуть свою ветку.

Орангутан ногой уцепился за толстый корень, змеившийся по земле, затем схватился двумя руками за ветку, на которой сидел леопард, и тряхнул ее с такой силой, что он, несмотря на то что вцепился в дерево чудовищно острыми когтями, не удержался и свалился в реку.

Но это была молния. Едва коснувшись воды, он тут же взметнулся на берег и бросился на обезьяну, вонзив ей когти в плечо и в бока. Орангутан взвыл от боли. Из ран хлынула кровь и, стекая по шерсти, закапала в ручей.

Довольный удачной атакой, леопард отпрыгнул назад и попытался вернуться на ветку, пока ее противник не опомнился. Он подпрыгнул и уцепился за ветку передними лапами, но задние подвели, соскользнули.

Орангутан несмотря на свои страшные раны, быстро протянул руку и схватил врага за хвост. Его руки, наделенные ужасной силой, впились в этот пятнистый хвост мертвой хваткой. Они сжали его, как клещами, вызывая у пантеры рев боли.

– Бедный леопард, – сказал Янес, который с живым интересом следил за всеми фазами этой дикой схватки.

– Он обречен, – сказал Сандокан. – Это его последний миг.

Пират не ошибся. Почувствовав хвост в руках, орангутан выпрыгнул вперед и взобрался на ветку.

Собрав все свои силы, он поднял леопарда, раскрутил его в воздухе, как будто это была просто мышь, и ударил со всего размаху об огромный ствол дерева. Послышался сухой удар, точно разбилась костяная коробка, и бедное животное, брошенное своим врагом, упало бездыханным на берег и медленно сползло затем в черные воды ручья.

Пираты замерли за толстой веткой, которая протянулась над ручьем. Внезапно орангутан вскочил на ноги, яростно барабаня себя по груди и оскалив зубы.

– Что с ним? – спросил Янес. – Неужели он заметил нас?

– Нет, – сказал Сандокан. – Он собирается кинуться не на нас.

– Неужели какое-то другое животное пыталось напасть на него?

– Тсс!.. Молчи: я вижу, что ветки и листья двигаются.

– Черт побери!.. Неужели англичане?

– Тихо, Янес.

Сандокан осторожно приподнялся и, прячась за узловатым переплетением лианы, спускающейся с высоты, посмотрел на противоположный берег, где находился орангутан. Кто-то приближался из чащи, раздвигая перед собой ветки. Он, наверное, не знал, какая опасность его подстерегала, так как направлялся именно туда, где притаилась обезьяна.

Орангутан больше не стонал и не рычал, только сиплое дыхание выдавало его присутствие.

– Так что же происходит? – спросил Янес у Сандокана.

– Кто-то неосторожно приближается к обезьяне.

– Человек или животное?

– Мне не удалось разглядеть его.

– А если это бедный туземец?

– Мы здесь, и не дадим растерзать его. О!.. Я не ошибся. Я заметил руку.

– Белую или черную?

– Черную, Янес. Целься в орангутана.

В это мгновение гигантская обезьяна кинулась в заросли с жутким ревом. Послышался вопль ужаса и сразу за ним два ружейных выстрела. Это Янес и Сандокан открыли огонь.

Орангутан, которому пуля попала в грудь, повернулся с рычанием и, увидев пиратов, кинулся к ним через реку. Сандокан бросил ружье и выхватил крис, решив схватиться с ним один на один. Янес же, вспрыгнув на ветку, спешно пытался перезарядить карабин.

Тяжело раненный орангутан все же бросился на Сандокана. Он уже протянул к нему свои чудовищные лапы, когда с противоположного берега послышался крик:

– Капитан!

И тут же прогремел выстрел.

Орангутан остановился, схватившись руками за голову. Минуту он стоял прямо, сверля Сандокана последним взглядом своих сверкающих дикой яростью глаз, потом кинулся назад и свалился в воду, подняв тучу брызг.

В ту же минуту человек, едва не попавший в лапы обезьяны, бросился к ним через речку, крича:

– Капитан!.. Господин Янес!..

Пираты разом обернулись.

– Параноа!.. – вскричали они.

– Собственной персоной, мой капитан, – весело отвечал малаец, закидывая свой карабин за спину.

– Что ты делаешь в этом лесу? – спросил Сандокан.

– Ищу вас, капитан.

– А как ты узнал, что мы здесь?

– Я кружил по окраинам этой чащи, заметил англичан, которые рыскали здесь с собаками, и решил, что они ищут вас.

– И ты отважился забраться сюда один? – спросил Янес.

– Зверей я не боюсь.

– Однако только что орангутан чуть не разорвал тебя на куски.

– И все-таки кончилось тем, что я всадил ему пулю, – беспечно отвечал Параноа.

– А наши прао пришли все? – спросил Сандокан.

– Когда я уходил искать вас, никто еще не прибыл, кроме моего.

– Только один? – спросил Сандокан с тревогой.

– Да, мой капитан.

– Когда ты покинул устье речи?

– Вчера утром.

– Неужели наши прао постигла беда? – спросил Янес, с беспокойством глядя на Сандокана.

– Возможно, буря отнесла их слишком далеко на север, – отвечал Тигр.

– Наверное, так и случилось, капитан, – поддержал Параноа. – С юга дул такой страшный ветер, что противостоять ему было невозможно. Мне посчастливилось укрыться в маленькой бухте, милях в шестидесяти отсюда, поэтому я и смог раньше всех прийти в условленное место. Впрочем, я высадился вчера утром, а за это время другие тоже могли прийти.

– Тем не менее я очень беспокоюсь, Параноа, – сказал Сандокан. – Я бы хотел уже быть в устье реки, чтобы избавиться от этого беспокойства. Ты не потерял ни одного человека во время шторма?

– Ни одного, капитан.

– А судно не пострадало?

– Оно получило несколько мелких пробоин, которые уже заделаны.

– Ты его спрятал в бухте?

– Я оставил его в открытом море из боязни какой-нибудь неожиданности.

– Ты высадился один?

– Один, мой капитан.

– Ты не заметил англичан в окрестностях бухты?

– Нет, но видел, как они обшаривали этот лес.

– Когда?

– Сегодня утром.

– С какой стороны?

– С востока.

– Они пришли от виллы лорда Джеймса, – сказал Сандокан, глядя на Янеса.

Потом, повернувшись к Параноа, спросил его:

– Мы далеко от бухты?

– Нам не добраться туда раньше заката.

– А сейчас не больше двух часов пополудни! – воскликнул Янес. – Насколько же мы отдалились! Нам придется пройти немало, чтобы добраться до цели.

– Этот лес очень обширен, господин Янес, и к тому же труднопроходимый. Нам понадобится по крайней мере четыре часа, чтобы дойти до берега.

– Идем! – нетерпеливо сказал Сандокан.

– Ты торопишься добраться до бухты, верно, дружище?..

– Да, Янес. Я боюсь несчастья и, вероятно, не ошибаюсь.