Имя известного историка и географа Льва Николаевича Гумилева не нуждается в представлении. Написанные им книги, посвященные истории степных народов нашей Родины, получили огромную известность и неоднократно переводились за рубежом. Однако Л.Н. Гумилев знаменит не только тем, что он описал многогранную историю особого географического региона – Великой степи. Не меньшую известность принесло ему и создание естественнонаучной теории этногенеза.

В 1990 г. исполнилось двадцать пять лет со времени появления первой научной работы, положившей начало созданию Л.Н.Гумилевым новой науки об этносе, теории, которая, без сомнения, является одним из самых замечательных научных достижений нашего столетия.

Говорят, что великое рождается невидимым. Наверное, это так, и случай с пассионарной теорией этногенеза подтверждает правило. В 1965 г. в известном среди специалистов научном журнале «Вестник Ленинградского университета» появилась очередная статья Льва Николаевича Гумилева из серии «Ландшафт и этнос»: «По поводу предмета исторической географии». Именно в ней Л.Н.Гумилев очень сжато изложил свою концепцию природы этноса.

Надо сказать, что к 1964 г. Лев Николаевич был уже весьма заметным среди востоковедов, историков и географов специалистом, однако широкой научной общественности, читающей публике, несмотря на многие работы и незаурядность своей биографии, известен был мало.

Интерес к географии и истории проявился у Л.Н.Гумилева еще в детстве. Едва научившись читать, маленький Лев с жадностью «проглатывал» книги, в которых описывалась экзотическая природа далеких стран и диковинные нравы их обитателей. Это детское пристрастие определило практически весь характер его интеллектуальных исканий и трудов. Но, к великому сожалению, на долю Льва Николаевича выпали тяжелые испытания. В 1921 г. по сфабрикованному обвинению за участие в мифическом «таганцевском заговоре» был расстрелян его отец, поэт Николай Степанович Гумилев. Сей факт для биографии молодого человека бесследно не прошел. Окончив, школу, Лев Николаевич мечтал учиться на историческом факультете, но такового в Ленинградском университете уже не было – закрыли за ненадобностью в связи с заменой истории обществоведением. И молодой Лев Гумилев в двадцать лет начинает свою работу в экспедициях. Вот как он сам позже напишет об этом периоде своей жизни: «В молодости, еще в 1932 г., мне довелось работать в Таджикистане малярийным разведчиком. Работа заключалась в том, что я находил болотца, где выводились комары, наносил их на план и затем отравлял воду «парижской зеленью». Количество комаров при этом несколько уменьшалось, но уцелевших вполне хватило, чтобы заразить малярией не только меня, но и все население района. Однако я извлек из этой работы максимальную пользу, потому что освоил глазомерную съемку и разговорный таджикский язык»[1]. В 1934 г. в университете был восстановлен исторический факультет, и вскоре после возвращения из экспедиции Лев Николаевич Гумилев становится его студентом. Своей научной специальностью он избрал историю кочевых тюрко-монгольских народов. В то время, да и, гораздо позже, история кочевых тюрко-монгольских народов была освещена недостаточно и осмыслена крайне примитивно. Л.Н.Гумилев был полон решимости разобраться в предмете и подойти к нему непредвзято. Именно в это время формируется его самобытный подход к Великой степи. Тридцать с лишним лет спустя, издавая книгу «Древние тюрки», он укажет: «Эта книга была начата 5 декабря 1935 г.». Однако окончить университет Льву Николаевичу не было суждено: в 1938 г. он был арестован и по приговору Особого совещания НКВД осужден на пять лет заключения. Началась первая долголетняя эпопея Гумилева-заключенного. Тюрьма отняла у него свободу, но не смогла отнять главного – желания заниматься наукой, знания исторического материала. В инфернальных условиях сталинского ГУЛАГа Л.Н.Гумилев продолжает работать как ученый. Позднее он так охарактеризует это время: «Раздумья о научных проблемах были предпочтительнее мыслей о личных обстоятельствах». Раздумья эти касались этнической истории. Откуда появляются и почему исчезают народы? Исходная мысль Гумилева оказалась очень проста. «Ведь были финикийцы – и нет их, французов не было – появились в IX веке, а этносы Южной Америки возникли вообще в XIX столетии». Ответа готового не было.

Не имея возможности писать Л.Н.Гумилев много размышляет о причинах таких странных изменений человеческой активности, создающих и разные этносы, и могучие государства: о монголах и монгольском улусе Чингисхана, о тюрках, почитавших «Синее небо и черную землю» и их Вечном эле, об арабах и создании исламского халифата. Что двигало монголами -»людьми длинной воли», степными богатырями тюркского эля, арабскими ансарами и мухаджирами? Он все больше склонялся к мысли, что в основе всякого деяния, оставляющего следы в истории, лежит страстное стремление человека к достижению своего иллюзорного идеала. Именно это стремление к идеалу наперекор всему, во вред себе, назвал Лев Николаевич «пассионарность». Однако в 1939 г. сама природа пассионарности еще оставалась для него тайной за семью печатями. А пока, окончив свой срок в 1944 г., недоучившийся студент добровольцем уходит на фронт. Отведав еще и войны, Л.Н.Гумилев в солдатской шинели возвращается домой. Всего за несколько месяцев он экстерном сдает недостающие экзамены и получает диплом об окончании университета, а уже в 1948 г. легко защищает кандидатскую диссертацию – «Подробная политическая история первого тюркского каганата». Но точно так же как в 1939 г. Л.Н.Гумилев не смог получить университетского диплома, в 1948 г. он не успел получить уже высланный ВАКом диплом кандидатский. После «ждановского» постановления «О журналах «Звезда» и «Ленинград»,где подверглись нападкам Михаил Зощенко и Анна Ахматова, мать Л.Н.Гумилева, надежд на благополучный исход дела было мало, ибо и без того ГУЛАГ вновь активно наполнялся бывшими зеками, уцелевшими в кровавом довоенном потоке. Попал в число этих «повторников» и Лев Николаевич. Второй круг тюремных и лагерных мучений занял долгие десять лет.

И снова его рабочим кабинетом становятся лагерные бараки да тюремные камеры. И опять за тюремной решеткой приходит решение главной из волнующих его проблем: «Что же такое пассионарность?» Однажды, увидев отраженный свет, падающий на каменный пол, узника озарило:

«Это же энергия! Ведь люди – это живые существа, и точно так же как растения живут благодаря фотосинтезу на энергии солнечного света, этносы тоже должны использовать для своей исторической жизни какую-то энергию!» Он не знал тогда, какая это энергия. Только в 1965 г. Л.Н.Гумилев прочтет вышедшую в свет книгу В.И.Вернадского «Химическое строение биосферы Земли и ее окружения» и узнает о великом открытии своего соотечественника – биохимической энергии живого вещества биосферы. Только тогда он сможет понять природу аномальных отклонений в человеческом поведении, названных им «пассионарность». С этого момента и начнется создание собственно пассионарной теории этногенеза.

Таким образом, рождение пассионарной теории этногенеза и само открытие, лежащее в ее основе, оказались разделены промежутком в двадцать пять лет. Эти двадцать пять лет разрыва между осознанием и бытием, наверное, самая яркая характеристика нашей эпохи, в которой кабинеты ученых сменились на тюремные камеры. И хотя полное отсутствие возможности говорить то, что думаешь, было основной причиной молчания, справедливости ради необходимо упомянуть и другую сторону дела. Как ученый (а Лев Николаевич уже и тогда был именно ученым, хотя и без диплома), Л.Н.Гумилев отчетливо понимал, что любая концепция может быть воспринята лишь подготовленной аудиторией. Кроме того, понимал он и другое: обосновать столь экстравагантную на первый взгляд мысль можно лишь на основе владения методами традиционной историографии, обработав большой «информационный архив». Эту-то работу он и поставил себе первой целью.