Здесь, в Соединённых Штатах, ничего не знают об этой проблеме и поэтому позволяют себе давать Великобритании советы о том, что надо делать. Зажигательные речи вспыльчивых индусов воспринимаются здесь более серьезно, чем спокойные заверения британских властей о том, что как только индусы и мусульмане уладят свои разногласия, Индия может получить статус доминиона или полную независимость. Время от времени делаются попытки составить такую конституцию, при которой мусульмане (могущественное, богатое и воинствующее меньшинство — меньшинство 71] в семьдесят миллионов!) и индусы смогли бы жить мирно, конституцию, устраивающую обе группы, а также индийские княжества и миллионы людей, не признающих или не сочувствующих Партии Индийского Конгресса.

Несколько лет тому назад я спросила одного известного индуса, что, по его мнению, случится, если англичане выведут все свои войска из Индии и перестанут считать её сферой своих интересов. Я просила дать искренний, а не конъюнктурный ответ. Поколебавшись, он ответил: “Мятежи, гражданская война, убийства, разбой и избиение тысяч миролюбивых индусов мусульманами”. Я предположила, что в таком случае неторопливый метод воспитания был бы лучше. Он пожал плечами и вдруг спросил: “Алиса Бейли, что вы делаете в британском теле? Вы — перевоплотившийся индус и много жизней прожили в индусском теле”. “Я тоже так думаю”, — ответила я. Затем мы обсудили тот несомненный факт, что Индия и Великобритания тесно связаны и у них много общей кармы, которую им придётся когда-нибудь отработать, ибо не вся эта карма — британская.

Интересно, что во время прошедшей войны система воинского призыва в Индии не применялась. Тем не менее несколько миллионов человек добровольно завербовались в армию, и лишь очень немногие — из общего количества населения Индии и Бирмы свыше пятисот пятидесяти миллионов человек — сотрудничали с японцами. Индия станет и должна стать свободной, но это должно произойти правильным образом. Реальная проблема заключается не в отношениях между британцами и населением Индии, а между мусульманами, когда-то завоевавшими Индию, и индийцами. Когда эта внутренняя проблема разрешится, Индия будет свободной.

Когда-нибудь мы все будем свободны. Расовая ненависть исчезнет; государственная принадлежность сохранит свою значимость, но человечество в целом будет значить гораздо больше. Границы и территории займут своё должное место в мышлении людей, но большее значение будут иметь добрая воля и международное взаимопонимание. Религиозные различия и межсектантская неприязнь 72] должны, в конечном счёте, исчезнуть, и мы все будем признавать “одного Бога и Отца всех, Который над всеми и через всех и во всех нас”. Это не праздные визионерские грёзы. Это медленно выявляющиеся факты. Они будут обнаруживаться быстрее, когда новые поколения будут находиться под влиянием правильной системы образования, когда церкви осознают реальность Христа — вместо своих теологических толкований — и когда деньги и продукты земли будут рассматриваться как блага, которыми следует делиться. Тогда эти критические международные проблемы будут решаться правильно, и мир людей, спокойный и безопасный, будет прогрессировать к новой культуре и будущей цивилизации. Возможно, мои пророчества не интересуют вас, но эти вопросы интересуют меня и всех, кто любит своих собратьев.

Я не помню ничего особенного из первых моих недель в Мируте; фактически я стала набираться опыта только в Кветте. Работа в Солдатском доме в Кветте видится мне одним из самых интересных этапов работы. Я люблю Кветту. Она находится на высоте около пяти тысяч футов, там очень жарко и сухо летом и сорок пять градусов ниже нуля* зимой. Тем не менее даже в самый колючий мороз нам приходилось носить шлемы от солнца. Похоже, шлемы от солнца сейчас уже не в таком употреблении; две из моих дочерей, годами живших в Индии со своими мужьями, редко их носили и посмеиваются над моими представлениями. Но в моё время они были обязательны.

Кветта — крупнейший город в Белуджистане, а Белуджистан — нечто вроде буферного государства между Индией и Афганистаном. Я провела там около двух лет, включая перерывы, когда несколько раз выезжала в Индию и пять раз пересекала пустыню Синд. В Белуджистане очень мало растительности, за исключением можжевельника, но при орошении растёт всё, что угодно. Розы 73] в Белуджистане такие, какие я редко где видела, и в моё время они цвели в каждом саду. Весной в стране буйство цветов, затем наступает пора подсолнечников. С ними у меня связана одна история. Как-то после полудня я проводила беседу в моём воскресном классе по изучению Библии в Кветте, рассказывая солдатам, что для человека нормально и естественно обращаться к Богу. В качестве иллюстрации я использовала подсолнечник, указав, что он называется подсолнечником потому, что всегда поворачивается к солнцу в небе. На следующее утро к двери класса подошёл солдат и, с убитым видом, попросил меня выйти на минутку в сад. Я последовала за ним, и он, ни говоря ни слова, показал на подсолнечники. Сотни подсолнечников, все как один, стояли, отвернувшись от солнца.

Кветта была местом, где я впервые взяла на себя ответственность и поступала более или менее по-своему, хотя со мной была мисс Клара Шоу. Солдаты, расквартированные в Кветте, вели себя в Солдатском доме настолько вольно, что совершенно отбились от рук. Заведующая, как я полагаю, была изрядно напугана, хотя наверно не так сильно как я. Компания солдат вечер за вечером развлекалась как могла, стараясь разворотить всё кругом. Около двадцати их являлось из казарм. Они приходили в кофейную, требовали какао и яичницу и остальную часть вечера занимались тем, что швыряли кувшины с какао и яичницу по стенам. Результат легко себе представить. Вакханалия творилась невообразимая, а настрой у них был ещё хуже. Поэтому меня послали посмотреть, что можно сделать. Я пришла в ужас и просто не знала, что делать. Несколько вечеров я занималась тем, что ходила туда-сюда по кофейной и читальным залам, обнаружив, что моё присутствие делает их только хуже. Прошёл слух, что я очень решительная молодая особа 74] и собираюсь донести на них властям. Поэтому они решили показать себя.

Когда я наконец точно установила, что они собой представляют и кто у них заводилы, я однажды утром послала вестового попросить тех из них, кто не на службе, подойти к Солдатскому дому к определённому часу. По какой-то причине никто не был занят, и из чистого любопытства они явились все. Когда они прибыли, я посадила их в местные экипажи (гхарри), взяла всё необходимое для пикника, и мы поехали в место, которое тогда называлось Рощицей Вальдшнепов. Был восхитительный жаркий ясный день, и то обстоятельство, что это место кишело в ту пору змеями (маленькими и особо ядовитыми), по-видимому, не смутило нас. Мы устроили чаепитие и рассказывали дурацкие истории; мы ни разу не затронули религии, а я не упоминала об их бесчинствах. Вечером мы вернулись домой. Я не произнесла ни слова осуждения, критики, не требовала, не упрашивала. Они были явно сбиты с толку. За весь вечер я не сказала ничего назидательного, и они так и отправились в казарму в недоумении. На следующий день один из заведующих кофейной разыскал меня и попросил на минутку зайти. Там я увидела, как все эти люди моют и красят стены, скребут полы, делая это место гораздо красивее, чем раньше. И вот вопрос: боялась ли я довести это дело до сведения начальства или просто оказалась смышлёной? Эпизод случился сам собой — я его не планировала.

В тот раз я усвоила великий урок. Я доказала себе, к своему немалому удивлению, что понимание и любовь оказываются действенными тогда, когда осуждения и обвинения не дают результата. У меня больше никогда не было неприятностей с этой компанией. Один из них всё ещё остаётся моим другом, остальных я потеряла из виду за сорок истекших лет. Этот человек пришёл ко 75] мне в Лондоне в 1934 году, и мы вспомнили те далёкие времена. С ним всё благополучно. Итак, я сделала открытие, которое меня смутило. Эти люди исправились не благодаря моей красноречивой проповеди или подчёркиванию теологической догмы о том, что кровь Иисуса может их спасти, а лишь благодаря любящему пониманию. Я не верила, что такое возможно. Мне всё ещё нужно было усвоить: любовь — ключевая нота учения Христа, спасают именно Его любовь и жизнь, а не яростные теологические угрозы и запугивания адом.