- Вряд ли, - куратор понимающе усмехнулся.
Мимо пробегал Эдгар, и, чувствуя непреодолимое желание позлить своего бывшего врага и соперника, Хорхе схватил его за плечо. Тот сразу же остановился и вопросительно поклонился.
- Командир? Куратор?
- Начинайте занятия в додзе без меня. Я задержусь, - сказал Хорхе с удовольствием, отметив, что уголок рта Эдгара дернулся в раздражении. Свой единственный глаз Хищник не поднимал, но не нужно быть гением, чтобы понять, что сейчас в нем плещется обжигающее бешенство.
- Как скажите, командир, - Эдгар снова поклонился, и, круто развернувшись, скрылся из виду в мгновение ока. Хорхе проводил его насмешливым взглядом и удовлетворенной ухмылкой.
- А ведь вся Академия ждала, что командиром станет он, - рассмеялся Эрнест.
- Ах, господин куратор, - Хорхе жеманно захлопал ресницами. - Вы меня обижаете!
- И в мыслях не было, - и глаза цвета горького шоколада - довольно редкого для ками цвета - смеялись.
Хорхе попрощался с куратором, и сразу же отправился в Главную башню к своему родителю. Интересно, что хотел от него Рихард? Или, может, решил, что пришло время рассказать своему отпрыску его предназначение? Блажен, кто верует! Пускаться в подобные объяснения совершенно не в духе Хатимана.
Главная башня - это большая многоэтажная громадина из белого камня. И какой умник назвал ее башней? Это был настоящий дворец, не меньше. Да что там! Императоры Поднебесной живут и того скромнее!
Хорхе привычно задрал голову и посмотрел на внушительного вида строение. Он знал, что из окна кабинета Рихарда, который находится едва ли на самом верхнем этаже, видна вся Академия, раскинувшаяся, как на ладони. Главная башня - самое отдаленное строение от входа в Академию, посему из нее видно все. И как же красиво бывает вокруг ранней весной, когда деревья одеваются в зеленую дымку, и позже, когда все бело вокруг от цветущих слив… Скоро приедет эта пора, уже недолго осталось.
Рихард сидел за своим столом и читал какие-то свитки.
- Привет, - произнес он, не поднимая головы.
- И тебе: здравствуй, - Хорхе прошел и устроился в любимом кресле. В прошлый раз в нем сидел Цукиеми, и теперь молодому ками казалось, что его запах впился в плюшевую отделку. Подумав, что подобные мысли уже попахивают сумасшествием, Хорхе на том и успокоился.
- Извини, что не приходил тебя проведать, пока ты болел. Дел много, - Хатиман поднял голову и виновато развел руками.
- Не приходил? - Хорхе нахмурился. На его памяти два раза, а то может и больше.
- Не так часто, как нужно было бы, - пояснил Рихард.
Хорхе великодушно махнул рукой, откидываясь в кресле.
- Я понимаю. На тебе ведь лежит ответственность не только за Академию, но и за всю безопасность мира… Ты что-то хотел?
На самом деле визиты Хатимана его волновали мало. Главное - приходил Цукиеми.
- Да, хотел, - Рихард поднялся, принимаясь сворачивать свитки. Он сгрузил их на край стола, и один опасно закачался, а потом рухнул вниз. Придавленный за конец своими собратьями, он живописно развернулся, укатившись куда-то под шкаф. Рихард посмотрел на него с затаенной тоской и махнул рукой. Скрипнул ящик стола, и на добротном столе из красного дерева появился до боли знакомый ларец. Хорхе, завидев, его вскочил на ноги, не в силах справиться с той бурей чувств, которая внезапно налетела на него.
- Кажется, это твое, - Рихард подвинул ларец в сторону Хорхе. Молодой ками потянулся к нему, но вдруг отдернул руку. - Бери, бери.
Хорхе бросил недоверчивый и ревнивый взгляд на родителя, а потом взял свое сокровище. Он вновь уселся на кресло, и водрузил ларец на колени. Тихо щелкнул замок и крышка сама по себе поднялась, открывая жадному взору кусочек руды в форме сердца, который возлежал на красном бархате. Хорхе протянул к нему руку и погладил его так, как делал это в мыслях, ощущая благоговение. Сердце отозвалось сразу, и, узнав своего хозяина, потеплело. Из груди ками вырвался изумленный вздох. Именно этот звук вернул его на грешную землю, заставляя захлопнуть ларец. Потом, когда не будет свидетелей. Потому что это слишком личное, для чужих глаз не предназначенное.
- Теперь я должен предоставить тебе кузницу в Небесном Доме, - Рихард смотрел на Хорхе внимательно, ловя каждое движение, каждый взгляд. - Но этого не будет.
- Не будет? Это почему еще? По-вашему, я недостоин? - праведно возмутился Хорхе, но довольно фальшиво.
- До тех пор, пока не закончится война, ни один ками или Хищник не покинет Академию. Вы нужны здесь…
Так все- таки беседа насчет предназначения будет? Или Рихард от нее ловко увильнет, прикрывшись сожалением?
- На Академию могут напасть? - осведомился Хорхе, изображая ошеломление. Даже глаза расширил, для убедительности.
- А ты не знал?
- Ходят слухи, - туманный ответ, неопределенный жест рукой. - Но разве можно верить досужим сплетням? Гораздо надежнее полагаться на проверенную информацию.
Хорхе приподнял брови, а Рихард в ответ снова тяжело вздохнул, откидываясь на спинку кресла.
- Видит Великая Богиня, я бы хотел, чтобы это было слухами. Но - нет.
Руки невольно сжали деревянный ларец.
- И что ты хочешь от моей скромной персоны? - Хорхе вздернул подбородок.
- Ты теперь командир. И, боюсь, ваш отряд единственный, кому придется защищать Академию. Есть еще студенты Аши…
Хорхе презрительно фыркнул.
- Желторотики!
Рихард пожал плечами, не подтверждая, но и не соглашаясь с мнением Хорхе. Он всегда умел занимать позицию "между" - ни там, ни тут. Порой это приводило в бешенство.
- Завтра я тайно отбываю из Академии. Разведка донесла, что йокаи решили напасть на Нару. Нужно мое разрешение, чтобы активировать оружие спутников.
- И ты хочешь, чтобы остальные думали, что ты находишься в Академии?
Рихард кивнул.
- В любом случае, при нападении от меня будет мало толку - на Академии стоят щиты, и вся разрушительная мощь спутников здесь бесполезна.
Хорхе повел рукой.
- Понимаю.
Хотя, он не понимал. Ведь Рихард знает, какова истинная цель йокаев, и что они наступают по всем направлениям только для того, чтобы отвлечь от Академии. А потом нападут под шумок. А Идзанами Хорхе должен защитить ее. Может, устроить по этому поводу истерику?
- Я рад, что ты понимаешь, - улыбнулся Рихард и принялся собирать свиток. Таким образом он давал понять, что у него много дел, и поэтому разговор окончен. У самого Хорхе же не было никого желания задерживаться в кабинете родителя. Ками поднялся и, легко поклонившись, покинул кабинет. Ему больше нечего здесь делать.
В коридоре Хорхе не удержался и остановился у окна. С высоты Главной Башни хорошо просматривалась вся Академия, окруженная уже привычными по Госпиталю на Сумеру стенами из белого камня. На крышах библиотеки, пагоды, учебных залов, додзе и общежитий лежал снег, а с крыш свисали длинные сосульки. Деревья стояли голые и ждали приближения весны. Интересно смотреть на Академию отсюда - видны протоптанные узкие дорожки на снегу - частые, тонкие, вьющиеся на стороне Кагемуси, и редкие - на стороне Ками. Мостики в садах тоже припорошило снегом, пруды замерзли, учебные полигоны в зимнее время почти не использовали, поэтому на них лежали глубокие нетронутые сугробы. Академия Аши. Это не просто их дом и пристанище, а гарантия безопасности всей Поднебесной.
От этой мысли Хорхе скривился. Ему стало неприятно думать о том, что сюда могут войти йокаи за ключом, которого здесь нет. И додумался же Рихард притащить его сюда! И додумался же Накатоми, очередной сумасшедший пророк, написать это своей знаменитой сутре? И додумался же родитель Дамиана, сутру эту украсть, а потом спрятать настолько ненадежно, что пятилетний человек отыщет! Воистину, глупость бесконечна.
Вспомнив о том, что его отряд ждет в додзе, Хорхе тряхнул волосами и отправился на выход. В руках ками нес ларец, и сердце внутри него призывало сделать из него оружие. Говорят, что человеческое сердце перед пробуждением обретает такую чувствительность, что впитывает в себя все надежды и страхи, любовь и ненависть, ярость и боль - все. В этом маленьком осколке его человеческой сущности скрывается душа ками.
