Свеча осветила небольшой салон со стенами горчичного цвета. Большое количество зеркал и консольных канделябров. На стенах висели портреты в дорогих рамах. Персонаж одного сильно напоминал самого Дойла. В дальнем конце комнаты виднелись застекленные створчатые двери. За ними находился зал реликвий.

Экспонаты размещались внутри защитных сфер из венецианского стекла на постаментах, которые сами по себе являлись произведениями искусства. Одной из первых реликвий была мумия женщины в застекленном гробу. Высохшие руки, напряженно вытянутые вдоль туловища, зияющие черные глазницы, волосы, похожие на паучьи ноги. Тело выбросили на песчаный берег океанские волны где-то в Западной Африке. Дойл был свидетелем находки.

Абсолютно все у этой женщины было человеческое. Но ниже сморщенного живота, в том месте, где должны находиться ноги, начинался толстый рыбий хвост с частично осыпавшимися чешуйками. Надпись на гробе гласила:

РЕАЛЬНОЕ ДОКАЗАТЕЛЬСТВО СУЩЕСТВОВАНИЯ РУСАЛКИ – МАДАГАСКАР, 1905 г. ВОЗМОЖНОЕ ПРОИСХОЖДЕНИЕ – АТЛАНТИДА

Подняв свечу повыше, Дойл двинулся дальше, к следующему экспонату – великолепному изумруду, покрытому резной финикийской вязью, датируемой примерно 200 годом до н. э. Именно его безуспешно искали ученые-алхимики. Чудо, короткое, как сонет, и по-прежнему непостижимое в своей истинности.

ИЗУМРУДНАЯ ТАБЛИЧКА ГЕРМЕСА

При виде следующей реликвии по коже Дойла пошли мурашки. Он знал обстоятельства обнаружения этого экспоната, а также то, что демонический дух удалось успокоить лишь с помощью специальных заклинаний. Но даже сейчас ощущалось, что на вас улыбаясь смотрит сам дьявол. Под стеклом лежал череп, принадлежащий самому ужасному человеку пятнадцатого столетия, чья злоба была столь интенсивной, что пережила тело. Надпись гласила:

ЧЕРЕП ЖИЛЯ ДЕ ЛАВЕ, «СИНЕЙ БОРОДЫ» – 1766 г.

Дойл перенес внимание на экспонат, лежащий по другую сторону от черепа и уравновешивающий энергетику комнаты. Кучка коричневого тряпья представляла собой монашеское одеяние, в складках которого можно было разглядеть веревочный пояс. Любой страждущий имел возможность исцелиться, лишь коснувшись ее каймы. Надпись гласила:

ОДЕЯНИЕ СВ. ФРАНЦИСКА АССИЗСКОГО

Напротив, также под стеклом, на подушке лежал обломок старинного копья с железным наконечником. Когда-то это оружие держал в руках римский воин, охранявший Распятие. Кровь на нем принадлежала Иисусу Христу.

РОКОВОЕ КОПЬЕ

Дойл двинулся дальше. Через пару шагов у него под подошвой что-то треснуло. Он посмотрел вниз. Вокруг последнего экспоната на ковре валялись осколки стекла. Сделанная безукоризненным почерком Дюваля надпись на табличке гласила:

«КНИГА ЕНОХА» – АБИССИНИЯ – ВОЗРАСТ НЕИЗВЕСТЕН

Защитный экран разбит. На бархатной подушечке ничего не было, кроме небольшой вмятины посередине. Дойл судорожно вздохнул и распрямился во весь свой почти двухметровый рост. А затем бросил сквозь стиснутые зубы:

– Значит... это опять начинается.

Бавария. Замок Вильгельма II, возвышающийся над темным лесом. При подрагивающем свете факелов очертания крепости напоминают фонарь из тыквы с прорезанными отверстиями для глаз, носа и рта. Стонущий ветер нещадно гнет верхушки елей, словно траву. Под проливным дождем в ворота въезжает карета, запряженная четырьмя черными жеребцами. Дворецкий – кожа на лице как высушенный пергамент, – распахивает громадные двери, чтобы впустить русского царя Николая II. Тот входит, отряхивая с рукавов капли дождя. За ним следует его тайный советник – бородатый Григорий Распутин в черном плаще.

Гости собираются в обеденном зале, где доминирует рычащий пламенем огромный камин. Распутин ведет Николая к одному из четырех кресел за длинным обеденным столом. В зале присутствуют: германский кайзер Вильгельм II, английский король Георг V и примостившийся в дальнем углу, завернутый в черный плащ Константин Дюваль в кожаных охотничьих башмаках. А также... сидящий у высокого витражного окна, достаточно далеко от остальных, чтобы не бросаться в глаза, сэр Артур Конан Дойл.

Он снимает очки и поднимает взгляд от журнала. Суеверный кайзер тем временем ворчит, недовольный присутствием Распутина. Николай отрывисто возражает что-то. Отношения у них сейчас натянутые из-за ситуации на Балканах.

Кайзеру не нравится присутствие русских войсковых соединений в странах балканской Лиги и объявление войны Турции. Он против стремления России укрепиться в этом регионе. В свою очередь, Николай шумно выражает недовольство отставкой премьер-министра Асквита. Король Георг посмеивается.

Пока монархи переругиваются, Дюваль подходит к Распутину и шепчет что-то на ухо. Тот через силу улыбается. Кайзер Вильгельм продолжает высказывать претензии. Дюваль говорит Распутину еще пару фраз, затем направляется к камину.

– Я попросил сэра Артура Конан Дойла запротоколировать эту встречу для моего личного архива. Полагаю, возражений не будет?

Не дождавшись ответа, Дюваль поворачивается к камину. Кажется, будто его со всех сторон охватило пламя, образовав вокруг вьющихся седых волос нимб.

– Джентльмены, в Абиссинии сделана находка. Огромной важности. От ее толкования зависит, воцарится ли наконец на земле вечный мир или... разразится большая война.

Кайзер подается вперед на своем кресле. Распутин шепчет что-то Николаю на ухо. Король Георг недовольно сопит.

– По своему обыкновению, Константин, вы нас сейчас чрезвычайно заинтриговали. Может, вы будете любезны рассказать, что это за находка?

– Книга, – отвечает Дюваль.

– Книга? – холодно улыбается король. Он понимает, что Вильгельм и Николай, несмотря на их сотрудничество с Дювалем, считают его защитником интересов Англии. – Константин, вы созвали нас, чтобы сообщить, будто в Абиссинии кто-то нашел какую-то книгу? – Георг разглаживает пальцем усы. – Интересно.

– Это легендарная священная «Книга Еноха», – произносит Дюваль, глядя на огонь. – Наряду с Ветхим и Новым Заветом она составляет Библейскую Триаду.

Все трое монархов хмурятся.

– Вы хотите сказать, что это часть Библии? – уточняет Вильгельм по-немецки.

– Да, кайзер, – отвечает Дюваль, – первоначально «Книга Еноха» была частью Библии. Но ее содержание оккультисты-священники сочли подстрекательским и исключили из Священного Писания в тридцатом году новой эры. – Смола на одном из поленьев в камине с треском вспыхивает, осыпая ковер искрами. После некоторого колебания Дюваль добавляет: – Исключили по завету самого Иисуса Христа.

Король Георг с явным облегчением откидывается на спинку кресла.

– Действительно интересно, Константин. Вы правы. Но ведь это все эзотерика, разве не так? И потому вряд ли имеет к нам какое-либо отношение. – Георг смотрит на двух монархов. – Так пусть ее толкованием займутся братья из ордена Розового креста. А? Думаю, это относится к их компетенции.

Распутин и Дюваль обмениваются взглядами. Николай обращает взор на Георга.

– При всем уважении к вам, мой король, – говорит Дюваль, – я вынужден возразить. Розенкрейцерам[7] доверять толкование Еноха неразумно. Они до сих пор возятся с разгадкой тайны чаши Грааля. Эту книгу должны обязательно изучить именно сильные мира сего.

– А о чем рассказывается в этой книге, Константин? – спросил Николай по-английски.