– Что касается меня,– пробормотал Джастин, не глядя на нее,– то ты обманула и мое доверие тоже. Впрочем, ты подвела не только меня. Вот…– Он выпрямился и протянул ей пустой объемистый пластиковый пакет.– Собирай свои вещи и уходи.

Полчаса спустя Кэндис уже стояла на тротуаре перед входом в издательство и, прижимая к груди пакет со своими немногочисленными пожитками, ежилась под любопытными взглядами прохожих. На часах было начало одиннадцатого, и для большинства людей день только начинался. Служащие спешили в свои офисы и конторы, и их целеустремленный вид действовал Кэндис на нервы. Казалось, ей одной некуда было идти.

Судорожно сглотнув, Кэндис огляделась по сторонам, притворяясь, будто ждет кого-то, но ее наверняка выдавало лицо. Как она ни старалась выглядеть спокойной, бурлившие внутри чувства грозили каждую минуту вырваться на свободу, и тогда ее нижняя губа начинала жалобно дрожать, а к глазам подступали слезы. Еще никогда в жизни Кэндис не чувствовала себя такой беззащитной и одинокой.

В редакции ей удалось сохранить независимый и гордый вид, хотя это было нелегко. Похоже, все ее коллеги уже знали, в чем дело; Кэндис буквально кожей чувствовала бросаемые на нее исподтишка взгляды – сочувственные и любопытные одновременно. Но на многих лицах читалось и облегчение от сознания того, что эта некрасивая история приключилась не с ними. Теперь, когда компанию возглавил «молодой Оллсоп», как называли между собой Чарльза сотрудники, никто из них не мог быть уверен в своем будущем на сто процентов. Должно быть, поэтому, случайно встречаясь с ней взглядами, ее коллеги поспешно прятали глаза. Впрочем, Кэндис нисколько их не винила – на их месте она бы тоже не стала рисковать.

Расправив пакет, Кэндис положила его на стул и выдвинула ящик стола. Никогда в жизни она не испытывала подобного унижения. Никто из коллег так с ней и не заговорил – все сотрудники редакции прилежно склонились над компьютерами, делая вид, что работают. Вздохнув, Кэндис начала складывать в пакет свои записные книжки, карандаши, маркеры, старые дискеты, высыпавшиеся из коробки пакетики с ежевичным чаем и прочие мелочи.

– Дискеты оставь,– предупредил ее Джастин, проходя мимо.– И не трогай компьютер – я не хочу, чтобы вместе с тобой от нас ушла какая-то служебная информация.

– Оставь меня в покое! – огрызнулась Кэндис.– На черта мне эта твоя информация?

Но сейчас, стоя на мостовой перед зданием редакции, она чуть не плакала. Они все считали ее воровкой! Впрочем, почему бы нет? Ведь улики против нее были такими убедительными!

Кэндис закрыла глаза. При мысли о том, как ловко Хизер ее подставила, у нее снова закружилась голова. Неужели все это время она только и ждала случая, чтобы ее уничтожить? Но почему?

Кэндис попыталась собраться с мыслями, но ей это никак не удавалось, к тому же все ее силы уходили на то, чтобы не дать пролиться слезам. Глаза жгло, словно огнем, горло стискивало судорогой, губы предательски дрожали, а руки так и ходили ходуном, и Кэндис чувствовала – достаточно любого пустяка, чтобы у нее началась самая настоящая истерика.

– Все в порядке, мисс? – спросил у нее проходивший мимо мужчина в полосатом пиджаке, и Кэндис резким движением вскинула голову.

– Да, спасибо,– пробормотала она и почувствовала, как по щеке ползет одинокая слезинка.

Поняв, что еще немного, и она не выдержит и разрыдается, Кэндис резко повернулась и, не разбирая дороги, стремительно зашагала прочь.

Громоздкий пакет нещадно бил ее по ногам, скользкий пластик так и норовил выскользнуть из влажных от пота рук, но она все ускоряла шаг, стараясь поскорее скрыться от устремленных на нее взглядов прохожих. Ей казалось – все эти незнакомые люди знают о ее позоре.

У какой-то витрины Кэндис по привычке бросила взгляд на свое отражение в стекле и едва не споткнулась. Лицо у нее было белым как мел, волосы растрепаны, костюм помялся и сидел как-то криво. «Мне нужно домой!» – в панике подумала Кэндис, лихорадочно разглаживая юбку и одергивая жакет. Она разденется, примет ванну и будет сидеть в своей уютной кухне, как зверек в норе, пока к ней не вернутся силы и спокойствие.

На перекрестке стояла телефонная будка. Потянув на себя тяжелую дверь, Кэндис скользнула внутрь. В будке было значительно тише и прохладнее, чем на улице, к тому же стены, хотя и прозрачные, создавали иллюзию уединения, и Кэндис вздохнула чуточку свободнее. «Нужно позвонить Мэгги,– подумала она.– Или Роксане. Они обязательно помогут. Кто-нибудь из них непременно сможет мне помочь…»

Она уже протянула руку к телефону, но тут же отдернула ее. Только не Роксане. И не Мэгги, которой она наговорила столько гадостей.

По спине Кэндис пробежал неприятный холодок, и она тяжело прислонилась плечом к стеклянной стене будки. Звонить ей было некому. Обеих подруг она потеряла, и сама не заметила как.

В целом свете не осталось никого, с кем Кэндис могла бы поделиться своим горем.

Кто-то забарабанил в стекло, и она, вздрогнув, оглянулась.

– Вы будете звонить? – крикнула ей снаружи женщина, державшая за руку ребенка лет двух.

– Нет,– покачала головой Кэндис.– Не буду.

Выйдя из будки, она переложила тяжелый пакет в другую руку и огляделась по сторонам, пытаясь сориентироваться. Когда ей это не удалось, Кэндис обреченно махнула рукой и медленно побрела вдоль залитой солнцем улицы куда глаза глядят.

Подходя к дверям квартиры и неловко доставая ключи одной рукой (в другой она держала батон и газету), Роксана услышала, как внутри заходится звоном телефон. «Ну и пусть звонит,– подумала она равнодушно.– Пусть хоть обзвонится». Сама она никакого звонка не ждала, да и разговаривать ей ни с кем не хотелось.

Кое-как вставив ключ в замок, Роксана отперла дверь и не спеша вошла в прихожую. Телефон все не унимался, и Роксана злобно посмотрела на него.

– Ах, чтоб тебя! – пробормотала она с досадой.– Может, все-таки заткнешься?

Но аппарат продолжал надрываться, и, вздохнув, Роксана взяла трубку.

– Алло?

– Могу ли я поговорить с мисс Роксаной Миллер? – послышался в трубке незнакомый мужской голос.