Литмир - Электронная Библиотека

— Остановись за третьей вешкой, — скомандовал Инспектор.

— Здесь по вешкам болото, а на болоте стоять нельзя — к утопленнику, — твердо отчеканил я и, увидев, что Инспектор уже открывает рот, быстро закончил: — Но, с другой стороны, я обязан выполнять все указания Инспектора, поэтому если Ваше благородие настаивает…

— Не проведешь тебя, Мигель-пастух, — хмыкнул Инспектор. — Но все равно никто с первого раза не сдает. Давай-ка покажи, как ты пересекаешь болото…

5. БОЛОТО

Я начал прыгать сквозь заросли тростника по кочкам. Инспектор за мной. Вначале шло хорошо, мы уже почти пересекли болото, но в какой-то момент мне показалось, что на следующей кочке что-то блеснуло. И я не прыгнул, а поднял руку. Инспектор этого не ожидал, думал, я освобожу кочку, поэтому прыгнул и с размаху налетел на меня — так что я чуть не скатился в лужу.

— Остановка на болоте? — разъярился он. — Не следишь за спутником? Грубейшая ошибка, Мигель-пастух, незачет!

— Мне показалось, там блеснула… — пробормотал я.

— Где?! — презрительно скривился Инспектор, близоруко щурясь.

— Вон на той кочке… Как бы не…

— На этой? — Инспектор прыгнул на следующую кочку, но не долетел — завис в воздухе, словно прилип.

— Ваше благородие! — прошептал я. — Ваше благородие! Это ж паутина!!!

— Идиот! Кретин! Придурок! Из-за тебя все! — зашипел Инспектор, пытаясь отлепиться, но это ему не удавалось.

Я замешкался, потому что не помнил, что надо делать, если паутина на болоте. На сухом месте — ясно, а вот на болоте? В конце концов я решил, что здесь неглубоко, и аккуратно шагнул с кочки. И тут же погрузился по щиколотку в студеную воду. С чавканьем вырывая ноги, я остановился за три шага до Инспектора, зачерпнул со дна грязи и поплескал вокруг, обозначая паутину. Немного попало и на спину Инспектора, но что уж тут поделать.

— Не вздумай рубить галстуком! — прошипел Инспектор.

— Знаю, знаю, Ваше благородие, — успокоил я его. — Паутину не рубят, паутину отмазывают.

Паутина была толстая и явно не учебная — без белой разметки по краям. Но, слава Спасителю, желтоватая, а значит, старая. А значит, шатуна поблизости нет. Ладно бы в чаще, но откуда паутина так близко к окружной? Инспектор влип прочно — сразу в восьми местах. Я вынул платок и начал грязью отмазывать Инспектора от нитей. Инспектор больше матерился, чем давал указания. Наконец мне удалось отмазать его полностью, и он плюхнулся в грязь рядом со мной. Я помнил, что правила велят немедленно убираться обратным маршрутом, повернулся, махнул рукой и поскакал по кочкам. Инспектор поскакал за мной, но когда вокруг замелькали заросли, вдруг догнал меня и схватил за плечо.

— Послушай, Мигель-пастух, — прошамкал он. — Ты все сделал правильно, я тебе зачту местность, но не рассказывай никому, что я упал в паутину… Стар я уже, глаза мои видят худо…

— Так точно, Ваше благородие, никому не скажу! Но надо быстрее уходить…

Я рванулся вперед, но Инспектор снова схватил меня за плечо и развернул.

— И еще… — начал он.

Я сначала не понял, что произошло. Словно вдали по тростнику дробно прошелестел ветер. Но в следующий миг между стволами мелькнуло острое хитиновое колено, и я заорал:

— Паук-крестоносец за спиной!!!

Инспектор все-таки был тертый и опытный, он даже не стал оборачиваться. Бросился в сторону, а я за ним, хотя, будь моя воля, я бы кинулся обратно к тропе, к окружной, к мегаполису. А что еще делать, если нет кактусов и нету тени, где можно спрятаться? Только потом я уже вспомнил, почему к окружной бежать нельзя: на равнине шатун догонит мигом.

Мы бежали долго, сердце бешено колотилось в груди, воздуха не хватало, по лицу стегали ветви. Несколько раз Инспектор замирал на месте, подняв руку, а затем бросался в сторону. То ли была опасность впереди, то ли путал следы. Наверняка же он прекрасно знал эти места.

Наконец Инспектор остановился, поднял руку, оглядываясь, а затем плюхнулся на землю. Я плюхнулся рядом. Тень здесь была неважная — не плотная, от листвы.

— Вроде бы ушли… — прошептал Инспектор. — Уже лет тридцать здесь шатунов не водилось. Была учебная паутина в конце болота, хитрая такая, со стертой разметкой, на ней все сыплются. Я тебя к ней и вел. И вот тебе на, беда какая… Откуда такая беда? — Он вдруг сурово глянул на меня. — А ты в зеркало глянул перед выходом?

— Глянул, Ваше благородие.

— Мошка дорогу не перебегала?

— Никак нет.

— Пальцы крестиком складывал у Святофора?

— Сами ж видели, Ваше благородие…

— Исповедовался в Церкви когда последний раз?

— Вчера исповедовался…

— Странно… — пробормотал Инспектор. — Откуда же тогда неудача?

Я молчал. И даже не потому, что нечего было сказать, а потому, что прислушивался. Вдалеке явно раздавался шелест и дробный топот с поскрипыванием, будто в грунт аккуратно втыкали острые палки.

— Идет… — прошептал я.

— Тихо! — шикнул Инспектор. — Слышу! Не вздумай пошевелиться!

И мы замерли.

6. ШАТУН

Топот то замедлялся, то ускорялся, то вовсе замирал, и непонятно было, приближается шатун или нет. Наконец шелест послышался совсем близко, затем еще ближе, и наконец я увидел гигантскую ногу — она воткнулась почти рядом с нами. Очень плохая примета смотреть на паука — это взгляд его притягивать, но я искоса глянул. Паук стоял близко-близко, почти вплотную к лежащему Инспектору. Бесшумно шевелились пучки вонючих жвал на морде, и белой пеной висели слюни почти до земли. Крохотные глазки-фасетки, разбросанные по телу, крутились в своих орбитах, силясь разглядеть, есть ли кто в тени. Мне казалось, Прошла целая вечность. Затем паук сделал шаг и вонзил передние ноги рядом с телом Инспектора…

Опустил морду… Понюхал… Чуть подался назад… Бесшумно раздвинул ротовые жвалы, распахивая гигантскую глотку, и выпустил иглу… Еще чуть подогнул ноги во всех коленках, напрягся…

Я понял, что он сейчас ударит. Ударит Инспектора. И сделать ничего нельзя. Ударит, потащит тело пеленать, а мне надо будет уползти по инструкции. Я сжал рукоять галстука изо всех сил.

Даже не знаю, как это случилось, но как только голова паука дернулась вперед, я выхватил галстук, привстал и со свистом рассек воздух.

Громадная мохнатая голова глухо упала на землю, из разруба на тонкой шее полилась слизь, тело закачалось на всех своих ногах и повалилось бы на Инспектора, только он уже вскочил и проворно отполз.

Паучьи ноги подгибались и натужно скребли землю, а лежащая голова распахивала ротовые пластины и запахивала снова — с каждым разом все медленней. Я глянул на Инспектора — рукой он держался за сердце, а в его глазах был ужас.

— Ты… — прошипел он, — ты понимаешь, ЧТО ты сделал, идиотина? Ты понимаешь, на кого ты поднял руку? Ты понимаешь, кого убил?

Я понимал. Но вот почему я это сделал — не понимал.

— Я убил дикого клопа… — тупо пробормотал я, вытирая галстук о землю. — Клоп охотился. Напал на нас. Клопа убивать можно.

— Клопа?! — заорал Инспектор. — Клопа?!!

— А разве это не клоп? — Я постарался изобразить недоумение.

Инспектор подскочил и схватил меня за рубаху на груди так, что ткань затрещала.

— Ты кого обманываешь, придурок?! — зашипел он. — Меня обманываешь? Себя? Ты Господа не обманешь! Поднять руку на шатуна-крестоносца — грех, за который Господь выгнал Адама и Еву из Рая!!!

— Он бы вас убил, Ваше благородие…

— Да пусть бы он трижды убил и меня, и тебя, и кого угодно!!! — заорал Инспектор. — А что теперь будет с мегаполисом, ты подумал?!! Сто сорок тысяч человек в мегаполисе!!!

— Может, ничего и не будет… — пробурчал я.

— Ты Святое писание читал?! — взревел Инспектор. — Паука случайно убить — к страшному несчастью!!!

— Так я не случайно, я нарочно… — буркнул я. Инспектор в неописуемом гневе распахнул рот, замер, снова захлопнул, снова распахнул, затем горестно обхватил голову руками и сел на землю.

3
{"b":"283035","o":1}