Детектив, слушая ее, что-то записывал в блокнот. Мэри рассказала о разговоре с журналистом, о поездке в Монтану, о том, как она догадалась, что самоубийство Амадео было на самом деле убийством, а затем, помедлив немного, и о том, как пробралась прошлой ночью в офис Фрэнка.

Упс.

Гомес пронзил ее суровым взглядом:

— Вы хотите сказать, что вломились ночью в офис Кавуто?

— Ну, в общем, да, — подтвердила Мэри.

— Это же место преступления, мисс Динунцио.

— Прошу вас, называйте меня Мэри.

— Мэри, речь идет о месте преступления. Преступления, которое я расследую.

Мэри решила сменить тему:

— Знаете, детектив, его не могли убить грабители. Фрэнк Кавуто был не из тех, кто допоздна засиживается на работе. Я думаю, что он договорился о встрече с кем-то из Сараконе. Возможно, Фрэнк сам впустил их в офис, и они убили его, чтобы он молчал о смерти Амадео.

— И тем не менее все улики указывают лишь на неудачно сложившееся ограбление.

— Это было проделано, чтобы инсценировать ограбление. А в папках, которые я там обнаружила…

— Так вы еще и папки просматривали?

— Да, и нашла в них счета, которые Фрэнк направлял Сараконе. Каждый год Фрэнк получал по пятьсот тысяч долларов. И счета были у меня, когда я отправилась к Сараконе, но они избили меня, счета забрали…

Но Гомес уже не слушал ее:

— Вы хотите сказать, что унесли с места преступления улики, а теперь они благодаря вам исчезли? Вы создаете препятствия расследованию. Изъятие улик. Сокрытие доказательств.

— Поговорите с Сараконе, спросите его о счетах. Давайте вместе съездим к Сараконе. Мы предъявим старику обвинения…

— Нет-нет-нет. Никуда я с вами не поеду. Мне необходимо срочно переговорить с шефом. — Гомес покачал головой. — Получение улик путем ограбления! Вы же юрист, могли бы и соображать, что к чему.

— Ладно, тогда поезжайте к Сараконе сами. Побеседуйте с ними. Не говорите, что я была у вас и рассказала о прошлой ночи. Скажите, что получили анонимный звонок.

Детектив Гомес ненадолго задумался, потом спросил:

— Кто-нибудь присутствовал при вашем разговоре с Сараконе?

— Конечно. Медицинская сестра. Сиделка Сараконе. — Мэри пристукнула себя чуть повыше груди. — Кейша из компании «Уход на дому». И повторяю еще раз, я считаю, что именно Сараконе или, по крайней мере, этот их Чико убил Фрэнка Кавуто.

Гомес встал:

— Хорошо. Все, на сегодня закончили. — Он покачал головой: — Ну и кашу вы заварили! Вы звоните мне, сообщаете, что у вас имеется информация, касающаяся дела Кавуто, а выясняется, что вы похитили улики.

— У меня их украли! — Тьфу ты!

— После того как вы их украли! — Гомес упер руки в боки. — Найдите себе адвоката.

— Вы собираетесь предъявить мне обвинение? Выходит, теперь у меня появится преступное прошлое?

Кто бы мог поверить? Мэри Динунцио, ученица школы Святой Марии Горетти, произносившая прощальную речь на выпускном вечере! Она даже и не ругалась никогда. Во всяком случае, вслух.

— Если придется, предъявлю. — Детектив Гомес фыркнул. — Ладно, думаю, арестовывать вас мне пока не стоит…

— Арестовывать? — Мэри вскочила.

Гомес наставил толстый палец Мэри в лицо:

— Я отпускаю вас только потому, что вы сами явились с повинной. Все. Вопросы есть?

— Да. Когда вы собираетесь заняться Сараконе?

— Как только смогу. С этой минуты предоставьте полиции самой заниматься своими делами. И держитесь подальше от Сараконе. Больше никаких расследований, проникновений со взломом, никакого вмешательства в дело. Потому что в следующий раз я вас посажу! Вы поняли?

— Да, детектив.

И Мэри выскочила из комнаты, ощущая себя человеком, только что увернувшимся от пули. Она даже начинала ощущать себя какой-то пуленепробиваемой.

А это, как знала Мэри, признак дурной.

— Что это с тобой? — спросила Маршалл, заметив ободранную щеку Мэри.

— Со мной все в порядке, — ответила Мэри и собралась было рассказать Маршалл о случившемся, но, оглянувшись, увидела, что в приемной полно посетителей.

И одним из них был Мак, журналист. Он уже вскочил на ноги и теперь направлялся к Мэри.

— У меня сегодня слушание дела в суде, — вполголоса предупредила Мэри.

— Великие умы мыслят одинаково, — пробормотала Маршалл.

Мак подошел к стойке, изобразив на лице сочувствие.

— Что у вас со щекой, Мэри? — спросил он.

— Мэри, ты ведь помнишь мистера Макинтайра, — произнесла, не дав ей ответить, Маршалл. — Я сказала ему, что у тебя сегодня слушание, но он настоял на разговоре с тобой.

— Простите, но сейчас я разговаривать не могу. Между прочим, я позвонила своему дяде Джо, и он сказал, что никакого журналиста по имени Мак не знает.

— Он называет меня Джимом, а о моей работе в «Ньюс» я ему ни разу не говорил. Сомневаюсь, что ему известно, кто я такой.

Хорошее объяснение, подумала Мэри. Но все же она этому человеку не доверяла.

— Так что с вашим лицом? Вас кто-то ударил?

— Меня лошадь лягнула. — Врать Мэри никогда не умела.

— В лицо? — У Мака даже глаза округлились.

— Нет. Лошадь лягнула меня по ноге, и я упала.

Мак изобразил кривую улыбку.

— Извините, Мак, я должна подготовиться к слушанию.

— Но мы же договорились встретиться еще раз, чтобы я мог написать вторую статью о Брандолини.

— Вы и первую-то не написали, а я сейчас занята. — Мэри развернулась и направилась к своему кабинету.

Мак увязался за ней.

— Я хотел сначала написать обе, а уж потом показать их нашему редактору. Нам просто необходимо поговорить, ведь убили Фрэнка Кавуто. Вы же хорошо его знали?

— Откуда вам это известно? — Мэри прибавила шагу.

— После нашей встречи я позвонил Фрэнку. Он очень любил вас. Сказал, что вы великолепный юрист.

Хм.

— А в форте Мизула мне сказали, — продолжал Мак, — что вы отыскали старого механика, мистера Мильтона, который работал в лагере. Нашли старые фотографии и даже сумели выяснить имя друга, который был рядом с Брандолини, когда он покончил с собой.

Этот журналист обо всем успел пронюхать. Ненавижу Первую поправку.

— А потом дали мне телефон вдовы, с которой вы встречались, и она сказала, что этого друга звали Джованни Сараконе.

— Я должна идти. — И Мэри побежала по коридору.

— Позвоните мне, как только освободитесь! — крикнул Мак ей вдогонку.

Мэри заскочила в кабинет Джуди и захлопнула за собой дверь. Повернувшись, она даже вскрикнула от удивления. Джуди сидела за столом, заваленным документами, а напротив нее стояла, прислонясь к невысокому деревянному шкафу, Бенни, собственной персоной, — в костюме цвета хаки.

Спасите!

— Бенни, вы вернулись! — Мэри постаралась добавить радости в голос, но ободранная щека и растерянное выражение ее лица говорили совсем о другом. — Ну что, мы победили, босс?

— Динунцио! — Разглядев Мэри, даже Бенни ахнула, а у Джуди буквально отвисла челюсть.

— Мар, ты в порядке? — выскочив из-за стола, спросила Джуди. — Что случилось?

Быстренько прикинув свои возможности, Мэри поняла, что таковых у нее нет. Придумать новую ложь, даже неубедительную, ей не по силам. Тупик. Не такая уж она и пуленепробиваемая. И Мэри, рухнув в кресло, стоявшее напротив стола Джуди, все как на духу рассказала — второй за сегодняшний день раз. Бенни и Джуди сидели мрачнее туч.

— Динунцио! — Бенни уперла руки в свои крепкие бедра. — Как ты вообще могла вляпаться в такие неприятности? Тебя же едва не убили! Да тебя могли в землю закопать, а не в машину засунуть!

— Я знаю, мне очень жаль, — в отчаянии ответила Мэри.

На столе зазвонил телефон, однако никто не обратил на него внимания. Бенни от волнения начала расхаживать по кабинету, как бенгальский тигр, запертый в обувной коробке.

— Ума не приложу, что мне с тобой делать, Динунцио.

Телефон не умолкал.

— Да ответь же ты, Кэриер! — рявкнула Бенни. — На этот раз, Динунцио, ты зашла слишком далеко. Все кончено. Все! Больше никаких Брандолини. Никаких Сараконе. Ты слышишь?