Замыкающие колонну боевой техники шесть БТРов седьмой роты загудели мимо. На броне 372-го, среди других Дубин разглядел давнего знакомого по учебке — Чирика. Они особо не дружили никогда с Сергеем, да и общение между солдатами разных подразделений было довольно затруднено монотонной насыщенностью ежедневности: нарядами, сопровождениями, операциями и просто распорядком жизни и работ. Но Дубин на этот раз почему-то поднял руку и приветственно помахал Чирику. Тот в ответ снял панаму и, улыбнувшись, подмигнул.

Наконец пропылил последний БТР, и наступила относительная тишина. Теперь предстояло ждать колонну из Гардеза, которая была пока только где-то на полпути от перевала к батальону и потом встречать кабульскую колонну с горючим и боеприпасами для бригады.

Скорость течения времени в обыденной жизни прямо пропорциональна длительности прожитого. У кого было время заниматься столь странными подсчетами? В сознании всплывают последние «кадры», запечатленные на видеопленке памяти. Мысленно монтируя их, каждый раз начинаешь с одного и того же момента.

Взрыв управляемого фугаса с корнем вырывает правое колесо бронетранспортера вместе с редуктором. Звуковая волна на мгновение сметает звуки перестрелки. Возникает пауза — иллюзия тишины. Двигающийся по инерции восьмиметровый бронетранспортер разворачивает посреди дороги. Машина, клюнув носом, замирает в облаке дыма и пыли. Через мгновение стрельба возобновляется — водитель подбитого бронетранспортера с открытым переломом правой голени и трое бойцов, контуженных взрывом, продолжают отстреливаться.

Афганец, прячась за валунами, почти вплотную подкрадывается к подбитой машине. Вставив похожую на булаву жонглера гранату в трубу РПГ, прижавшись спиной к камню, он несколько секунд ждет удобного момента для выстрела. Дождавшись небольшой паузы в перестрелке, он быстро приподнимает заряженный гранатомет на правое плечо и, развернувшись в сторону подбитой машины, стреляет, по привычке широко открывая рот.

При ударе кумулятивной гранаты о броню сработал пьезовзрыватель. Его электрический импульс вызвал одновременную детонацию заряда по всей наружной поверхности полой сферы гранаты. Возникла детонационная волна, выбросившая по линии выстрела деформированную взрывом дюралевую облицовку кумулятивной полости. Образовался сходящийся со скоростью четыре километра в секунду поток расплавленного металла. При ударе струи в преграду давление в области контакта с броней достигло почти миллиона атмосфер.

С внутренней стороны брони, от точки схождения расплавленного потока, вырос массивный пузырь, в который перешла большая часть массы расплавленной брони — с наружной стороны его выдавливала высокоскоростная кумулятивная струя. В месте соударения броня превратилась в сгусток металла, расплавленный до состояния жидкости. Ее механическая прочность уже не оказывала никакого влияния на глубину проникновения гранаты. В условиях, порожденных взрывом, эти параметры мало что значили, равно как и жизнь людей.

Пузырь расплавленного металла лопнул, словно натертая до крови мозоль. Брызнул сноп раскаленных осколков, полилась кровь.

Сноп раскаленных осколков, брызнувшая кровь, вдруг неожиданно всасываются назад, в раскаленный пузырь, вздувшийся на правом борту брони. Жидкий металл «пузыря», стремительно остывая, мгновенно переходит из жидкого состояния в твердое. Восстановившая свои свойства броня отталкивает кумулятивную струю.

Огненный чулок детонационной волны сворачивается вдоль линии выстрела в маленькую пластмассовую головку пьезовзрывателя.

Из облака осколков деформированной взрывом дюралевой облицовки кумулятивной полости гранаты выстреливает молния электрического разряда.

Неяркая вспышка — и все осколки вдруг, изменив свое движение на обратное, собираются в точке взрыва, воссоздавая первоначальный облик гранаты РПГ.

Колонна пустых наливников наконец-то прошла мимо постов седьмой роты на север, на Кабул. На сей раз взвод Чирика был почему-то выдвинут за Мухамедку, в зону, где работу по сопровождению осуществляла пехота из Кабула. Чирик, оставив молодого за пулемётами, вылез из башни БТРа в салон и, через люк, на волю. Спрыгнул на асфальт размять ноги.

С сопки позади едва видимыми точками спускаются пешие группы мотострелков.

— Эй, Колян, а ну кинь бинокль! — Чирик успел уже поприседать и изобразить зарядку руками.

— Лови, — Колян высунул голову из люка и бросил прибор.

В бинокле группы пехоты были ГОРАЗДО ближе. Все солдаты были в касках и брониках. Они сходили цепочками к своим машинам.

— Слыш, Колян, во их имеют по полной! Глянь сам, как укомплектовали!

Колян, в маскхалате на голое тело, с китайским нагрудником, в кроссовках, тоже спрыгнул уже наружу. Взял бинокль и зафиксировал на фигурках:

— Да я уже и раньше это видел, тоже мне, новость! Бедные пацаны! По мне каска как жопа на голове!

— Ладно, скоро домой двинем. У нас свои проблемы.

Первые два взрыва и чёрный дым с севера заставил Чирика влететь в БТР и приникнуть к рации. Поначалу ничего кроме шумов и обрывков слов он не разобрал, только потом:

— Я «Флейта», вызываю «Маклая», «Жана» и «Юнгу»! Приём! — это их вызывал замкомбат Костенко, руководивший операцией.

— Я «Флейта», вызываю «Маклая», «Жана» и «Юнгу»! Приём!

— Я Маклай, приём! — Чирик судорожно нажал тумблер и выкрикнул свой позывной.

— Быстро двинулись спасать колонну! Там их мочат! Там им п…дец!!!

— Товарищ капитан, но там же кабульской пехоты хоть жопой ешь!

— Да им тоже п…дец! Выполнять, пацаны, надо спасать это уже… Своих всех собери! Я не могу остальные посты снимать, дорогу до батальона откроем, они нас потом с говном смешают. Давайте, огнём прикройте!

— А где Царандой хренов?

— Так, Чирик, ты кто — сержант? Там наших мочат по полной программе, я тебя за пререкания лично замочу, урод! Ты с кем разговоры разговариваешь? Вперёд без разговоров.

— Так точно! — комвзвод был в отпуске, замок лежал в госпитале и Чирик временно командовал взводом. Выдержав небольшую паузу, он прохрипел в рацию двум другим своим БТРам: «Все всё слышали?», — получив два утвердительных ответа, переключился на внутреннюю связь: «Ну, Колян, вперёд с песнями!» Бронетранспортёр дал задний ход. Вырулив на дорогу, он пристроился в хвост двух других, чьи посты были ещё севернее.

Они отстреливаются, запертые в подорвавшемся БТРе. Брезентовый гильзосборник давно полон и валяется, брошенный где-то в ногах. Гильзы ПКТ, обжигая голые плечи, сыплются вниз, прямо на его колени. Пустые коробки боекомплекта валяются по всему салону. По поликам катаются вперемежку пулеметные и автоматные гильзы.

Водила уже не стреляет. Выронив автомат, он навалился грудью на рулевое колесо, обхватив опущенными вниз руками кровоточащую голень. Никто уже не кричит друг на друга. Паника первых минут сменилась механическими перемещениями между бортами. Стрелять стараются одиночными, прицельно. Гильзы рикошетят от стен, но никто не отворачивается от них.

Сквозь триплексы правого борта солнечные лучи выхватывают из сумрака удушающей пелены порохового дыма то темное пятно мокрого от пота хэбэ водителя, то кокетливо играют солнечными зайчиками на испачканном пороховой гарью лице молодого.

Хлопок больно бьет по ушам. БТР качнулся, приняв на себя взрывную волну. Броня с правого борта лопается, осыпая их фейерверком раскаленных осколков. Кумулятивная граната влетает в салон и отрывает голову молодому. Не останавливаясь, огненный шар разрывает в клочья стрелявшего в бойницу противоположного борта ветерана-алтайца. Срикошетив, застревает в спине водителя.

Продолжая стрелять из КПВТ, Чирик собирает своим голым телом все осколки, что мечутся между обоими бортами бронетранспортера. Черепно-мозговое ранение, словно контрольный выстрел, вычеркивает его из списка живущих. Яркая вспышка — последнее, что он успевает увидеть.