— Пойми, у меня не было другого выхода, — убеждающе произнес он.

— Эффектный получился ход, — кивнула Анджела, манипулируя прищепками и мокрым бельем. — Ты произвел на меня впечатление. По тебе не скажешь.

И Антонио со вздохом нагнулся, чтобы подать Анджеле выстиранную рубашку. Этого тоже раньше за ним не водилось, мрачно подумала она. Антонио Валера помогает развешивать белье… Что-то предательски заныло у нее в груди.

— У меня своя жизнь, Тоньо, — ответила Анджела, стараясь не обращать внимания на свои ощущения. — У меня здесь работа, которая мне нравится, друзья, с которыми я не хочу расставаться.

Она осторожно, стараясь не соприкоснуться с Антонио, взяла из его рук рубашку Санди.

— С твоими способностями к языкам и квалификацией ты найдешь работу где угодно, — отверг Антонио ее аргумент. — «Рочестер и Берд» не единственная в мире фирма, специализирующаяся по европейскому праву.

— Ты знаешь, где я работаю? — удивилась Анджела.

Антонио криво улыбнулся — однако даже эта недовольная гримаса была донельзя соблазнительна. Анджела поспешно отвернулась, чтобы чары мужа не успели околдовать ее.

— Сандро много рассказывал о том, как занята его мамочка и какая у нее важная работа.

— Тебе это не нравится, — утвердительно произнесла Анджела.

— Что ты работаешь? — Антонио выпрямился, держа в руках очередную мокрую вещь. — Я бы предпочел, чтобы ты сидела дома, с ребенком.

В его тоне не было даже намека на извинения — вот шовинист!

— Что делать, — коротко отозвалась Анджела, не желая снова вступать в пререкания.

Они уже спорили на эту тему, когда Анджела после свадьбы настояла, что пойдет работать. Найти место в Валенсии оказалось легко — молодую женщину, с ее знанием языков, без проблем взяли в туристическую фирму. А Антонио приходил в ярость при мысли, что скажут знакомые: ведь он позволил работать беременной жене! То стало одним из поводов для их многочисленных ссор.

— Ты сама выбрала это, — сухо ответил он, — отказавшись от всякой финансовой поддержки, когда ушла от меня.

— Я привыкла сама зарабатывать себе на жизнь.

Именно так она и поступала, даже когда жила с Антонио в его роскошном доме. Правда, Анджела никогда не нуждалась: отец об этом позаботился. Он растил дочь один и сделал все необходимые приготовления на случай своей безвременной кончины. Анджела владела небольшим домиком в пригороде, у нее не было долгов и даже водились денежки, чтобы откладывать их на черный день. Она выросла независимой и привыкла полагаться на себя. Брак с высокомерным испанцем, придерживающимся старомодных жизненных ценностей, вынудил се проявить оба эти качества. Вера Анджелы в себя померкла только во время ее второй беременности, когда она была слишком слаба и у не хватило сил бороться за мужа, защищая свою любовь… Снова заныла старая рана, погружая женщину в пучину безысходной тоски и одиночества.

— Я не могу жить с тобой, Тоньо, — проговорила она, поднимая на мужа взгляд, полный глубокой грусти. И хрипло повторила: — He могу.

Анджела увидела боль в глазах мужа: он понимал, почему ей так плохо сейчас. Но почти сразу его смуглое лицо исказилось, словно от гнева.

— Слишком поздно, — отрубил Антонио. — у тебя нет выбора. Твои желания уже не принимаются в расчет, Анджела. Как и мои, впрочем. Важно сейчас только то, чего хочет наш сын.

— Наш единственный сын, — горестно прошептала Анджела.

Глаза Антонио снова вспыхнули.

— Мы плачем о мертвых, но заботимся о живых, — безжалостно заявил он. — И я не, хочу чтобы Сандро платил за смерть своего брата!

Возможно, тактика Антонио не так уж и плоха, подумала Анджела, чувствуя, как гнев мужа разжигает ее собственную ярость, прогоняя печальные воспоминания.

— Ты и в самом деле считаешь, что я заставляю платить Санди за смерть моего второго ребенка? — произнесла она, задыхаясь.

Широкие плечи Антонио поникли.

— Я не мог взять в толк, что движет тобой, Анхела, — проговорил он. — Никогда этого не знал, не понимаю и сейчас. Но наше будущее уже определено. Прими его, забудь о прошлом. То, что было с нами прежде, не должно влиять на сегодняшний день.

И с хмурым видом он отвернулся.

— Так что с Каридад?

Но Антонио не ответил. Тогда Анджела, посмотрев туда же, куда и он, с опозданием заметила, что из-за изгороди на них с любопытством глазеют владельцы соседнего участка.

— Проклятье! — выругалась она.

В этот момент зазвонил телефон, и Анджела, улыбнувшись соседям сквозь стиснутые зубы, извинилась и убежала в дом, оставив Антонио очаровывать соседей. Уж на что на что, а на это он вполне годился!

Схватив телефон с кухонного стола, Анджела крикнула в трубку «алло».

— Тише, дорогая, не повреди мои барабанные перепонки, — посоветовали ей.

Ну хоть что-то хорошее в этот тяжелый день!

— Здравствуй, Мэтью! — радостно воскликнула Анджела, опершись о стол и улыбаясь. — Почему ты звонишь так рано?

— Сегодня чудесное утро, вот мне и захотелось провести его с любимой женщиной, — объяснили на том конце провода, но Анджела уже не слушала Мэтью.

Она смотрела на мужа, застывшего на пороге, и чувствовала мстительное удовлетворение при мысли, что Антонио слышал ее ласковые слова, адресованные другому мужчине.

— Поэтому, когда я вспомнил, что сегодня твоего сына увозят в Испанию, — продолжал Мэтью, — то подумал: «А почему бы не позвать Анджелу пообедать, когда она освободится?»

Вряд ли в ближайшем будущем я освобожусь, подумала Анджела, глядя в золотистые глаза, которые сверлили ее угрожающим взглядом.

— Извини, Мэтью… — проговорила она, однако в легких кончился воздух, отчего конец фразы прозвучал донельзя чувственно: — поездка Санди… откладывается.

— Жаль…

В голосе Мэтью слышалось разочарование.

— Давай я тебе перезвоню? — предложили Анджела. — Попозже? А то сейчас… мне не очень удобно говорить.

— У тебя гости, — догадался Мэтью; будучи искушенным юристом, он умело улавливал интонации.

— Да-да, — подтвердила Анджела, слегка улыбнувшись.

— Мужчина, женщина, ребенок? — продолжал Мэтью шуточный допрос.

Больше похоже на айсберг, с беспокойством подумала Анджела.

— Спасибо за понимание, — промурлыкала она. — Я перезвоню… как только смогу. — И, поспешно попрощавшись, осторожно положила трубку на место: пальцы сильно дрожали.

— Это Мэтью, — объявила она Антонио, пряча под равнодушной улыбкой смятение.

— И? — Антонио высокомерно приподнял бровь, видя, что Анджела не собирается продолжать. — Я полагаю, этот… Мэтью тоже играет в твоей жизни какую-то роль?

— А это уже не твое дело, — заявила в ответ Анджела, прекрасно осознавая, что дразнит зверя.

Однако она получала слишком большое удовольствие, заставляя Антонио ревновать, чтобы отказываться от этой забавы. И с вызывающим видом сложила руки на груди.

— Он твой любовник, — угрожающе произнес Антонио.

— А почему это тебя так волнует? — спросила Анджела, и не думая опровергать обвинение. — В чем дело, Тоньо? — насмешливо продолжала она. — Тебе раньше не приходило в голову, что у меня может быть личная жизнь?

На скуле у Антонио задергался мускул. А Анджела буквально наслаждалась бешенством мужа. Как же он наивен, если считает, что, раз его нет рядом, я не стану смотреть ни на одного мужчину! — удивлялась она. Нет, не наивен, а слишком высокомерен и слишком собственник!

— Или я задела тебя за живое? — предположила Анджела. — Тебе нравилось думать, будто после тебя у твоей жены никого не будет? Что ж, мне жаль ранить твое самолюбие, но я здоровая женщина со здоровыми потребностями… как ты сам знаешь. А держать в секрете свои похождения, признайся, все-таки лучше, чем крутить роман па глазах у собственной жены!

— Зря ты приплетаешь сюда Каридад, — серьезно предупредил Антонио.

— Это угроза душевному спокойствию моего сына, — уперлась Анджела.