– Ты хочешь умереть побыстрее?

– Я хочу, чтобы сдох ты. Взрыв спрятать не удастся, это не канал связи.

– Ты меня специально пугаешь?

– Пришли челнок, Липучка.

– Ты не сможешь... нет, ты не сможешь. Ты специально злишь меня. Я не хочу с тобой разговаривать.

Картленд тупо разглядывал жёлтые чёрточки на экране "Параллели". Палочка, ещё палочка, крючок. Буква. Жёлтая квадратная буковка в чёрной бездне монитора.

Это так просто - умереть. Обмануть "Параллель", вытащить стержни поглотителя, отключить охлаждение и ждать, пока эта дрянь не рванёт. Можно даже не обманывать, просто вернуть охлаждение к обычному режиму, старая железка сама решит все проблемы.

Отличный будет фейерверк.

Картленд всхлипнул.

Он засыпал, обнимая пульт. Просыпался в ужасе оттого, что во сне набирал пароль и отключал охлаждение. И снова засыпал, бормоча что-то реактору. Он боялся отойти от пульта больше, чем на пять минут. Он гладил пальцами клавиши и в болезненном угаре представлял, как вводит двенадцать букв ключа.

Умереть так просто.

Выжить - вот, что по-настоящему сложно.

– Челнок, Липучка.

– Я не могу...

– Смотри внимательно, Липучка.

"Состояние реактора на 02:01:42

Включено аварийное управление

Кэф: стабилен

Режим: критический"

– Челнок!

– Я не могу... я не могу выслать челнок. Я стёр все данные по "Эре". Она... считается демонтированной. Я думал... что я буду смотреть на тебя... долго...

Картленд оскалился. В его взгляде уже не было ничего человеческого.

– Смотри, Липучка. Смотри внимательно: сейчас я выпущу целую кучу новеньких нейтрончиков. Маленьких, шустреньких, хорошеньких нейтрончиков, Липучка.

– Ты не сможешь. Ты не сможешь по-настоящему...

– Это здорово, правда?

"Состояние реактора на 02:08:57

Режим охлаждения: стандартный

Кэф: увеличивается

Режим: надкритический"

"Параллель" взвыла.

– Его, кажется, ещё можно остановить, - подсказал Липучка, облизывая губы красным языком. - Ты ведь всё равно не сможешь умереть. По-настоящему ты же трус, я знаю. Я видел.

Картленд смотрел на жёлтые буквы в глубине экрана. Режим надкритический. Цифры сменялись, отсчитывая секунды, а ему казалось - это его жизнь тонкой струйкой ползёт по запястьям.

"Кэф: увеличивается

Режим: надкритический"

– Если он взорвётся, я не увижу, как ты умрёшь, - обвиняюще заявил Липучка.

Картленд рассмеялся и показал ему средний палец.

"Параллель" вопила на невыносимо высокой ноте.

– Когда он взорвётся, ты вылетишь со своего места, понял, придурок? - заорал Картленд. - Этот взрыв тебе припомнят, и разговорчики с "Эрой" тоже. Когда тебя вышвырнут, ты утопишься в чане с водорослями, урод! И одной вонючей Липучкой на свете станет меньше!

– Я не хочу, - Липучка прижал дёргающиеся пальцы к щекам.

– Сдохни, сволочь!

Липучкины глаза были прозрачны, как осколки стекла.

Картленд набросил на камеру одеяло и рванул к шлюзу.

"Кэф: увеличивается

Режим: надкритический

Аварийная ситуация!"

"Параллель" ревела так громко, что Картленд уже не мог её перекричать. Лицо на экране расплывалось, уходило в небытие, в холодную пустоту за бортом, в ту пропасть, через которую не перепрыгнуть.

Картленд приник к пульту, обнял нагревшийся металл. Смех душил его, а сквозь слёзы не разобрать было жёлтых букв.

– Сдохни, сволочь! - проорал в пустоту.

Он ещё продолжал хохотать, когда безумие нейтронной пляски выплеснулось на свободу.