Тут обломки одной из глыб достигли первого выступа, и он, с грохотом обвалившись, тоже начал падать. В следующий миг рухнул еще один выступ, и по склону, набирая скорость и мощь, устремился каменный поток; в каньон полетели обломки скальной породы величиной с кулак, и в воздух поднялась плотная завеса удушливой каменной пыли.

Чако с громким ржанием взвился на дыбы, но Морган и на сей раз сумел успокоить жеребца. Потом снова посмотрел в ту сторону, куда поскакала Джессамин.

Господи, помоги ей, он любит ее…

В каньон упал валун величиной с человеческую голову и покатился, разваливаясь на фрагменты.

Несколько секунд спустя Грейнджер и Малыш наконец-то присоединились к нему, и все трое, прильнув к шеям лошадей, словно жокеи на скачках, устремились к выходу из ущелья. Минутой позже обломки еще одного скального выступа рухнули вниз, и валуны с грохотом помчались за ними, как стая разъяренных кугуаров.

Когда же пыль рассеялась, каньон превратился в гигантскую заполненную гравием яму, а старая «испанская тропа» исчезла.

К счастью, Моргану и всем его людям удалось спастись – преследовавшие их глыбы прокатились мимо. Но теперь они лишились возможности идти по карте Ортица, и им следовало найти какой-то иной путь к конечной цели.

Выругавшись сквозь зубы, Мэгги затянулась окурком сигары – этой сигарой несколько минут назад Чарли поджег заряд динамита. Сделав еще одну затяжку, она вздохнула и поморщилась. Ее обожженное солнцем, покрасневшее лицо ужасно болело и шелушилось, а губы потрескались и кровоточили. Она ведь предупреждала Чарли, что должна пользоваться кремом и оберегать лицо от жгучих лучей солнца – здесь, на этой высоте, они особенно опасны. Но он заявил, что хочет постоянно видеть ее лицо, чтобы точно знать, что она не флиртует с Донлеви.

Чарли, похоже, спятил. С того самого дня на Рио-Гранде он решил, что она заигрывает с Донлеви, хотя она всего лишь похвалила его за то, что тот поймал огромного сома на ужин. Да и зачем ей нужен какой-то наемник, не имеющий к тому же ни гроша в кармане? Тем не менее, Чарли следил за ней неусыпно и оставлял в покое только тогда, когда беседовал с Хазлтоном. А Хазлтон – Мэгги нисколько в этом не сомневалась – давно уже сбежал бы, если бы где-нибудь поблизости находился поселок или городок. Но увы, здесь совершенно ничего не было, даже старатели не встречались. И один только Чарли владел бесценной картой – он никому ее не показывал, хотя многие просили. Возможно, только поэтому все послушно шли за ним следом и старались ему не перечить. То есть открыто никто не протестовал, но люди были недовольны, и даже самые отчаянные из них теряли терпение. Пожалуй, лишь Шмидт, их предводитель, сохранял верность Чарли и заставлял всех остальных выполнять его приказы. Отбросив окурок, Мэгги поднесла к глазам бинокль.

– О, замечательно, – пробормотала она, повернувшись к Чарли. – У тебя это очень хорошо получилось. Жаль только, что ты не сумел сделать так, чтобы эту стерву завалило. – «Слава Богу, Морган Эванс не пострадал», – мысленно добавила Мэгги, опуская бинокль.

Чарли пожал плечами, убирая остатки взрывчатки в маленький сундучок.

– Даже если бы ее завалило, это не остановило бы Эванса. Карта ведь у него. Как ее муж и наследник он вправе претендовать на золото.

Мэгги фыркнула и, отступив подальше от обрыва, заявила:

– Все равно она заслуживает смерти. Заслуживает хотя бы потому, что так обращалась со мной у нотариуса. Нищая как церковная мышь – как смеет она вести себя подобным образом?!

Чарли выпрямился и пристально посмотрел в глаза жены.

– Скажи, Мэгги, это единственная причина, по которой ты хотела бы увидеть Джессамин Эванс мертвой? Или же мечтаешь занять ее место в постели Моргана Эванса?

Мэгги топнула ногой.

– Чарли Джоунс, ты стоишь гораздо больше Моргана Эванса. И станешь еще богаче, после того как мы найдем золото. Неужели ты думаешь, что я стану рисковать ради нескольких ночей удовольствия?

Чарли еще больше помрачнел. Глядя на жену все так же пристально, он процедил сквозь зубы:

– Надеюсь, ты не лжешь, дорогая, и останешься с человеком, который будет владеть золотом Ортица. Иначе тебе не выжить, понимаешь?

Мэгги похолодела и с дрожью в голосе пролепетала:

– Но я ведь люблю тебя, Чарли…

– Хотелось бы верить. – Он немного смягчился и добавил: – Иди отдохни, ты, наверное, устала.

Она уже направлялась к костру, когда он прокричал ей вдогонку:

– Но я убью Моргана Эванса при первой же возможности! Чтобы ты не тешила себя надеждой, что станешь веселой вдовой!

Налив сгущенного молока в чай Лоуэлла, Джессамин протянула ему кружку, радуясь, что руки у нее почти не дрожат. Солнце клонилось к закату, и весь отряд собрался у костра. Причем все делали вид, что ничего не знают о банде Джоунса, хотя было совершенно ясно: бандиты где-то поблизости.

Снова и снова вспоминала Джессамин, как покидала Моргана, когда вокруг него сыпались камни. То и дело оборачиваясь, она кричала ему, чтобы спасался, но он, конечно же, не слышал ее в таком грохоте. Казалось, прошла целая вечность, прежде чем Грейнджер и Малыш присоединились к нему, и все трое поскакали к выходу из ущелья. Господи, как же она возненавидела в ту минуту этих двоих… Ведь из-за них Морган рисковал жизнью.

А потом ей вдруг пришло в голову, что Морган рисковал жизнью из-за нее, вернее – ради спасения сородичей Звездочки. Но стоило ли так рисковать? Да, стоило, потому что Сомерсет-Холл охраняли Сократ, Аристотель и Кассиопея, а они тоже подвергались опасности. Она не могла бросить друзей на произвол судьбы, и ей оставалось только молиться, чтобы в горах нашелся другой путь к золоту. Да, она будет молиться так же неистово, как во время камнепада.

К счастью, теперь уже опасность миновала, и никто от камнепада не пострадал. Погонщики довольно быстро собрали животных, поскольку все они следовали за Роузи, не отходившей далеко от Дейли. Затем они разбили лагерь у подножия холма, неподалеку от осиновой рощи, и занялись животными, а Доусон принялся хлопотать у костра.

Вскоре уже лошади и мулы мирно щипали травку, а люди неторопливо попивали кофе и чай – словно сидели у себя дома в гостиной. При этом они почти не разговаривали, и только стук дятла, доносившийся откуда-то из леса, и веселое журчание ручья, бегущего к Рио-Гранде, нарушали безмятежную тишину.

Джессамин украдкой поглядывала на Моргана, но не решалась беспокоить его вопросами, так как он всем своим видом давал понять, что не расположен к беседе.

– Кому-нибудь еще добавить молока? – спросила она, окинув взглядом сидевших у костра мужчин.

– Нет, спасибо, мэм, мне не надо, – ответил Митчел с вежливой улыбкой.

Все остальные тоже отказались, а потом Лоуэлл вдруг сказал:

– Так как же, Эванс, что теперь?..

Морган обвел взглядом своих спутников. Все смотрели на него с нескрываемой надеждой, и он понял, что не имеет права отмалчиваться. Взглянув на Джессамин – при этом его губы тронула лукавая улыбка мошенника, имеющего в запасе беспроигрышный трюк, – он попросил:

– Дорогая, принеси, пожалуйста, карту.

Джессамин кивнула и тотчас поднялась. Когда же она вернулась с медной трубкой в руке, Морган расстелил у костра одеяло и расставил по его краям факелы, так как уже начинало темнеть. Аккуратно разложив на одеяле карту, Джессамин отступила на шаг. Морган обнял ее за талию, и она улыбнулась ему немного неуверенно. Все остальные тут же столпились вокруг карты, но кружки с чаем и кофе старались держать подальше от драгоценного пергамента. Мужчины водили по карте пальцами, отмечая пройденный маршрут и всевозможные ориентиры. Наконец, удовлетворив любопытство, они вернулись на свои прежние места.

Тут Лоуэлл посмотрел на Моргана и спросил:

– А что означают эти карандашные линии, сэр?

– Правильные направления по компасу. Правда, получается, что Полярная звезда немного переместилась за те двести лет, что минули с момента составления карты.