— Я слышал это в сторожке по радио, — объяснил я.

Дома я набросал угольком картинку. Черным-черным углем на белоснежной бумаге я нарисовал парня и девушку. Они просто стояли рядом и держались за руки.

Я посмотрел в зеркало, снял тенниску и нацепил новую черную рубашку, а потом стал возиться с галстуком. Я запомнил, как в прошлый раз его завязывал Дэмиэн, и у меня получилось. Тогда я оделся до конца и оценивающе оглядел себя с головы до ног в зеркале. Я даже расческу нашел и тайно возгордился собой. До самого вечера я проходил в костюме, и, признаться, мне это очень понравилось.

Я вышел из квартиры и остановился на крыльце. Мне показалось, что прохладный воздух пахнет травой и пыльными кирпичиками. Я глубоко вдохнул и не без удовольствия отметил, что больше не хочу курить. Совсем не хочу. Хочу только стоять здесь всю ночь и дышать прохладой.

Стоять я не стал, опустился на скамейку у подъезда под раскидистым кустом, похожим на маленькое дерево. В листьях что-то шуршало и стрекотало, и я задремал, успев подумать, что надо подняться и лечь спать… и заснуть…

Заснул я раньше, чем планировал, там же, сидя на скамейке, под деревом. Мне трудно сказать, сколько прошло времени. Я открыл глаза, когда во сне вдруг почувствовал, что кто-то стоит рядом. Тогда я моментально проснулся.

— Никогда не видела, чтобы кто-нибудь спал сидя, — сказала Лин. Я сначала подумал, что мне все еще снится сон, но потом убедился, что Лин действительно стоит у скамейки и с интересом наблюдает за мной.

— Лин, ты с ума сошла, — сказал я, опешив. — Который час?

— Не знаю. У меня батарейка села в часах. Неужели ты можешь вот так спать?

— Как видишь, — я пожал плечами. — Ты здесь давно?

— Две минуты.

— А что? Что-нибудь случилось? — я вдруг сообразил, что Лин наверняка не просто так пришла ко мне в час ночи, всполошился и резко выпрямился. — Что-нибудь с Эваном?

— Эван видит седьмой сон. Все в порядке, — Лин с улыбкой осмотрела меня, нарядного, точно первоклассник на утреннике. — Какой ты красивый…

— Это не я красивый, — я хмыкнул. — А костюм.

— Да и костюм ничего… А галстук тебе кто завязывал? — девушка странно прищурилась, и я понял, что урок Дэмиэна не пошел впрок.

— Ну, кто мне его мог завязать? — я тихо засмеялся. Лин поправила узел так, как надо, я даже не уследил за ее руками. — Здорово, — одобрил я. — Но все-таки, что случилось?

— Да ничего. Нет, правда, ничего. Просто мне захотелось тебя увидеть.

Я расцвел.

— Я тоже очень рад тебя видеть, Лин. Но а если бы я дома был? И спал? И дверь запер?

— И еще скажи, все сразу. Последнее вообще из области фантастики.

— А время? — я посмотрел на часы. Мои расчеты не совпадали с истиной — на самом деле сейчас было уже два с половиной часа ночи. Я присвистнул. — Лин… Половина третьего. Давай… давай я тебя лучше до дома провожу.

— Ну, Итан… Это скучно. Пойдем лучше к реке.

Я изумленно посмотрел на Лин. За последнюю минуту она удивила меня второй раз.

— Зачем? — спросил я, потому что ничего не понял.

— Так, — она пожала плечами. — Прохладно и хорошо, почему нет? Ты когда-нибудь запускал змея ночью?

— Никогда, — сказал я, подумав. — Ночью я привык спать.

— Ты нерационально используешь время, — Лин пошутила, но эта невинная шутка царапнула меня. Я кивнул.

— Это верно… Пойдем.

К сторожке мы подошли, запыхавшись от смеха и бега. Мы шутили и заливались, болтали о всяких нелепых глупостях; я шел, рассказывая что-то и размахивая руками, и, наверное, мы вели себя слишком шумно, потому что в окнах, мимо которых мы шли, сначала зажигался свет, а потом из них высовывались, ругая современную молодежь на все лады, недовольные сонные лица. Знали б они, что молодежь давно перешагнула второй десяток…

Змей легко поднялся в небо. Лин размотала нитку, и он набрал высоту.

— Отлично летает, — похвалила девушка. — Даже лучше того.

— Ясное дело, — кивнул я. — Я их побольше сделал, чем Дэмиэн. Да и ветер сейчас хороший…

А главное, теплый. Я сунул руки в карманы из приятной прохладной ткани. Хороший костюм мне скроил талантливый мастер по имени Стэн.

Катер мерно покачивался на волнах. Змей покачивался на ветру, и провисшая нитка тянула его в небо. Я облокотился о сторожку, успевшую покоситься и без моего участия, и задумался. Лин оглянулась.

— Ты чего расстроился? Иди, подержи…

Вдалеке просвистел залп, и высоко в небе разорвался яркой красно-желтой вспышкой фейерверк. Лин машинально потянула нитку, и змей, дернувшись, один раз неуверенно качнулся, а потом клюнул в воздух, как неудачно сделанный самолетик. Он упал у моих ног, когда в небе раздался еще взрыв. Я засмеялся и задрал голову.

И тут произошло невероятное. Над нашими головами в момент разорвалось с десяток огромных шаров. Они прогрохотали и рассыпались на миллионы — нет, миллиарды! — маленьких огонечков, усыпавших небо пестрым искрящимся дождем. У меня даже смех застрял в горле. Это было просто потрясно, а потом прогремел следующий залп, и они все грохотали, а небо светлело от искр…

— Вот это да! Ты видел? Нет, ты когда-нибудь видел такое? Итан! — Лин кричала мне сквозь восторженный смех, так громко, чтобы я расслышал через раскаты гремевших фейерверков. Я только покачал головой.

— Да… Целую кучу бабок в небо усвистели, — пробормотал я. — Невероятно…

Наверное, праздновали на противоположном берегу, но казалось, что огромные разрывающиеся шары грохочут прямо над нами, совсем не высоко. Дух захватывало, когда очередной шар или сноп искр взрывался прямо над головой, так близко, что казалось, только протяни руку — и достанешь его. Мы стояли, запрокинув головы. Я вспомнил люстры в магазине, посмотрел вдаль, туда, где река сливалась с горизонтом, туда, где сейчас не было ничего, кроме темной бесконечности слившихся воедино реки и неба, а потом оглянулся на Лин, на ее улыбку в свете зеленых, красных и фиолетовых искр. Фейерверки гремели один за другим, отражались в воде, и от этого все казалось еще волшебней: ведь вместо десятка гремящих шаров у нас их было двадцать. У меня даже голова закружилась, так это было красиво и волшебно. Наверное, весь город проснулся под раскаты фейерверков. Я пожалел, что с нами нет мальчишек.

А небо под звездопад звенящих искр местами стало совсем светлым. Я сделал шаг к Лин и чуть не наступил на оранжевого змея, на конверте которого улыбалось счастливое солнце. Девушка оторвалась от неба и взглянула на меня.

— Такого не было ни на день города, ни на Новый год! Это было… да как это сказать? Это было просто…

— Клево, — вспомнил я.

— Суперклево! — девушка засмеялась и посмотрела на змея, а потом снова на меня. И тут у меня в голове что-то переключилось.

— Лин, — прошептал я. — Можно мне тебя поцеловать?

И вот только секундой позже до меня наконец дошло, что я сказал. Я побледнел и подумал, какой же я все-таки дурак.

На том берегу тихо разорвалась петарда. Жалкая петарда после грандиозного шоу. Наверное, это так же смешно, как и я сейчас со стороны. Лин улыбнулась и прищурилась. Я поднял глаза и узнал в ее взгляде Эвана. Все-таки хорошо, что его нет сейчас рядом.

— Ну давай, — невозмутимо ответила Лин, улыбаясь, но нисколько не смеясь надо мной. А я так испугался, что она развернется и оставит меня тут, что даже не пошевелился.

И когда последний водопад искрящихся брызг — оранжевых, как змей, как рубашка Дэма, как мое настроение и все это лето — озарил на мгновение небо, пророкотав над нами, Лин сама поцеловала меня.

А я не знал, чего испытываю сейчас больше — счастья или стыда…

Следующие три дня пролетели, как один. Один, да еще и короткий. Я ложился спать, молясь, чтобы время не бежало так быстро, но кадры мелькали перед глазами с частотой просто невероятной. Мы гуляли в парке, разрисовывали стену, просто веселились, и я готов был поклясться, что никогда в моей жизни не было ничего похожего на это. Только во сне.